Кость для Пойнтера (СИ) - Мартыненко Всеволод Юрьевич

В ребра мне уткнулось что-то холодное и острое, а мой собственный тесак исчез из ножен так быстро и незаметно, что оставалось только подивиться. Не просты оказались заарские станичники. Видать, из тех самых пластунов, что в родных степях запросто павианов живьем скрадывают, при всей-то чуткости и осторожности обезьянского народа. Подловили меня тесайрцы честно, по всем правилам -- выждали, пока глаза отвыкнут от темноты, и спокойно подошли к самому краю освещенного круга. Вон каким плотным кольцом стоят, почитай, весь крааль собрался.

Оно и лучше -- не придется ждать общего схода. У подданных Мага-Императора любое дело, по которому нет его именного повеления, решается голосованием. Хотя дел таких немного, ибо Тес Вечный плодовит на веления и норовит досконально вникнуть в любую мелочь. Для народного самоуправства остаются вопросы незначительные, максимум квартального масштаба.

Будем надеяться, на то, что я собираюсь им предложить, хватит их привычки к принятию решений, поскольку ждать по данному поводу именного повеления Мага-Императора можно до мандрагориного заговенья.

Откуда-то из-за края круга бочком-бочком выкатился широкий в кости, невысокий крепыш с сальным лицом и жесткими черными волосами. Потертая и застиранная униформа рядового легкой упряжной файрболлерии сидела на нем в обтяжку, кое-где треснув по шву. Выставив нижнюю челюсть и сжав кулаки, здоровячок попытался надвинуться на меня, дыша тяжелым запахом прямо в лицо.

-- Тебя кто сюда звал, шкура анарская?

-- Никто не звал, горе ты луковое, -- негромко ответил я и добавил: -- Сам пришел. По делу.

Из кулака чернявого самым чудесным образом показался расплющенный молотком и заточенный восьмидюймовый плотницкий гвоздь. Похоже, с общеизвестным тесайрским пристрастием к луковому супу я угадал как нельзя лучше, вернув «анарскую шкуру» с процентами. Ладно, чем быстрее кончат щупать на слабину, тем скорее пойдет серьезный разговор.

-- Т-ты... Я ж тебя щассс... За всех наших! За братков-солдат!!! -- зарычал любитель острой похлебки, распаляясь в неистовстве, и попер на меня кадавром. Бешеная слюна пенилась у него на губах.

Отступать было нельзя -- шаг назад, и кувырнешься через спину напарника этого задиры, наверняка присевшего позади. А там если не убьют, так измолотят и выкинут прочь, что мне никак не нужно. Оставалось лишь распалять заводилу в надежде на ошибку... или чье-то вмешательство.

-- Сам-то кто будешь, чтобы за всех спрашивать?

-- Вот нанижу тебя на тычку -- кто тогда буду? -- процедил тесайрец, водя лезвием перед моим носом. Сразу не стал кидаться, хороший знак…

Ответ на эту предъяву лежал на поверхности, не требуя рытья шахт и карьеров. Тут уж, как эррадский улигерчи, «что вижу -- то пою».

-- Дурак будешь. Убивец и бандюган, а не солдат.

Чернявый затрясся и натурально пустил пену по губе, до того крепко сжав свою «тычку», что костяшки пальцев побелели до скелетной мертвизны. Прикидывая, как ловчее расшвыривать ближайших задир, я напряг пальцы правой руки, призывая ветер, покорный магии симвотипа. Но тут мертвая тишина, в которой было слышно лишь потрескивание горящих сучьев, нарушилась коротким тихим приказом, долетевшим от костра:

-- Охолони, Жанно. И ступай прочь.

Штатный задира крааля без слов мгновенно снялся с места и шмыгнул обратно за границу светового круга. Только сплюнул напоследок мне под ноги да неуловимым движением сунул заточку в рукав. Исполнительный попался, оглоед.

На удивление, приказ отдал все тот же самый первый тесайрец, что прежде донимал меня скрипучей песней и словесными увертками. Мысленно я обругал себя за тупость и невнимание покрепче, чем поименованного Жанно. Похоже, надо было с самого начала получше прислушаться к этому горе-певцу -- смог бы обойтись без последующей проверки.

-- Как к тебе обращаться, уважаемый? -- искупая допущенную глупость, я отвесил тому приличествующий поклон на четверть отвеса.

-- Зови меня Жак-Простак, -- вернулся тот к шутливому тону. -- А к тебе как обращаться, мил-человек?

-- Зови меня Джек, -- представившись на тот же расплывчатый манер, я против воли усмехнулся. Гадай, настоящее ли имя тебе назвали… Помнится, и Тнирг я сперва назвался так же, пряча истинность имени за лихостью его мнимого сокрытия.

Вот только это не спасло от всего, что приключилось дальше и творится посейчас, затянув меня в самую середку гномских династических разборок с попутным заходом во все тяжкие. Вплоть до этого вот крааля бывших врагов, каждый из которых когда-то смотрел на таких, как я, через прицел арбалета или иного метателя.

-- Стало быть, Джек... -- Жак распробовал услышанное и переиначил на свой балагурский лад: -- Джек-не-простой-человек.

Я лишь кивнул, соглашаясь. Не простой. Давно уж непростой, так что и сам привык, и от прочих скрыть не могу. Ни от своего брата человеческой крови, ни от прежде никогда не виданных подгорных жителей. Надо бы задуматься над таким поворотом, но это можно сделать и позже. Сейчас важнее понять, какие еще выводы сделает прикидывающийся простаком главарь интернированных.

-- Так с чем пожаловал, Джек?

-- С предложением. Выгодным, -- отчего-то именно теперь стало необходимо взвешивать каждое слово.

-- Для кого выгодным? -- цепко выделил главное Жак.

-- Для вас и тех, кто предлагает, -- прозвучало столь же обтекаемо.

-- А для тебя? -- не отставал он.

-- «Рогач не мой, я его только продаю», -- ответил я старой поговоркой, разводя руками.

-- Так-таки сам и ни при чем? -- прищурился тесайрец.

-- Да я в Ярую Горку вообще явился только вчера, а в Подгорье и пары недель не прошло, как отираюсь, -- главное, все полная правда. -- Так что ваши старые счеты с местными -- мимо меня. Я даже не знал, что вы тут обретаетесь.

-- А ведь точно, видал я его вчера на входе в город! -- прозвучало из толпы. -- То-то думаю -- с чего это мужик вылупился на меня, как на мертвяка хожалого?

В круг протолкался давешний «франт», чье явление потрясло меня на подгорном базаре. Как же удачно он оказался именно в этом краале, с ходу подтвердив мои слова! Очевидно, пройдена и вторая проверка, уже не на личную стойкость, а на отсутствие столь же личного интереса в том, чтоб нажиться на неприкаянных пленниках.

-- Спасибо, Максимэн, -- поблагодарил главарь болотного стрелка вроде бы серьезно, а вроде бы и в шутку. -- Без тебя бы точно не разобрались.

-- Рад служить, собрат Исповедник, -- так же двусмысленно-дураковато откозырял он в ответ.

Нич-ч-чего себе!!! Исповедник -- чин не военный, а политический, хорошо хоть не из высоких, Внешнего Круга. Но и то редкость в любых краях восточнее Мекана. Обычно на политжрецах столько эльфийской крови, что свой приговор они получают, не отходя от линии фронта. Видимо, этот оказался не из ревнителей, что плодят расстрельные списки, а из утешителей, которые крепче гвоздей сбивают воедино тесайрские войска. Вот тебе и Простак... Теперь, если я все правильно понимаю, разговор пойдет предметный и совсем серьезный.

-- Что власть под горой скоро сменится, знаете? -- прямо спросил я. Тут доносить некому, всем чужаки, а у своих на виду, так что можно не юлить.

-- Доходили вести, -- кивнул Жак.

-- Так я от наследницы пришел, -- как в ледяную воду бухнул я. -- Она хочет взять вас под свою руку, если поможете ей. Подгорье не Анарисс, тут свой закон. Домой возврата вам нет, но тут войдете в полные права. Слово самой кронфройляйн!

-- Слово подгорной принцессы немало весит, -- под глухой шум соотечественников тесайрец кивнул, подтверждая важность услышанного, но тут же вывернул разговор по-иному. -- Особенно когда она взойдет на трон матери и праматери... -- выдержав паузу до предела, он закончил свою мысль: -- А кроме слов, будет что-нибудь посущественнее?

Однако подгорная принцесса верно угадала нравы своих будущих союзников… Вместо ответа я осторожно полез в подсумок на поясе и извлек крохотный сверток из порядком засаленной замши. Бережно распутал узенький, в четверть дюйма ремешок, развернул обертку...