«Флоту – побеждать!» - Вячеслав Коротин

А «делать нервы» сынам Аматерасу необходимо в любом случае, в любом случае нужно демонстрировать активность российского Тихоокеанского флота. Воюют в первую очередь деньгами. Деньгами, которых у Страны восходящего солнца нет – она ведет боевые действия в долг и отчаянно нуждается в новых займах. А уже при нынешнем раскладе мало кто рискнет своими капиталами, вкладывая их в такую авантюру на стороне Японии. Следует постараться, чтобы у потенциальных кредиторов отпали последние сомнения на этот счет.

– Михаил Павлович!

– Слушаю, – оторвался от карты Молас.

– Я вас попрошу выяснить, каким запасом угля обладает эскадра. То есть количество его мне приблизительно известно, но нужно рассчитать, сколько выходов в море мы имеем возможность сделать за месяц, чтобы остался еще полуторный запас на прорыв во Владивосток.

– Насколько далеких выходов?

– Ну, например, до Чемульпо.

– Понятно, думаю, что дня за два я успею составить необходимый расклад.

– Заранее благодарю. И еще, нужно отправить в Петербург следующую телеграмму…

– Секундочку… – Начальник штаба взял карандаш, чистый листок и вопросительно посмотрел на командующего.

– Считаю весьма полезным в самые наикратчайшие сроки направить в дальневосточные воды возможно большее количество крейсеров. Как вспомогательных, так и специальной постройки. Для действий на коммуникациях противника или даже просто для обозначения угрозы таких действий. Уверен, что данное мероприятие весьма серьезно скажется как на экономике Японии, так и на результатах всей войны. Даже просто выход упомянутых судов с Балтики должен повлиять на стоимость фрахтов для грузов, перевозимых противнику.

Кроме того, рекомендую отправить вместе с ними боеготовые броненосные корабли, имеющие достаточную автономность. Их присутствие в Тихом океане, во-первых, обеспечит боевую устойчивость действиям наших рейдеров, а во-вторых, не позволит неприятелю отправлять для противодействия нашим крейсерам слабые отряды, что, в свою очередь, может весьма благоприятно сказаться на соотношении сил под Порт-Артуром и Владивостоком. В первую очередь имею в виду броненосцы «Ослябя» и «Император Николай Первый», а также броненосные крейсера «Адмирал Нахимов» и «Дмитрий Донской».

«Эх, – подумалось Степану, – а если еще «Нахимова» перевооружить на новые шестидюймовки, то очень кусачий старичок получится, одиннадцать стволов в бортовом залпе – весьма солидно, может и с асамоидом при встрече потягаться. Но об этом мечтать не приходится, из Порт-Артура Морское министерство в полезности подобной модернизации не убедить…»

– Толково придумано, Степан Осипович, – прокомментировал текст телеграммы Молас. – Особенно про броненосцы. Только с трудом верится, что под шпицем быстро раскачаются и первое из судов покинет Балтику раньше чем через месяц.

– Почему? Отряд Вирениуса вернулся совсем недавно, так что «Ослябя», «Аврора», «Донской» и «Алмаз» должны быть готовы к выходу в самые короткие сроки. Тем более пойдут они без миноносцев, так что могут прийти в Тихий океан за пару месяцев. Но важно даже не столько их прибытие на Дальний Восток, сколько угроза появления таких кораблей в этих морях.

– Должны-то должны, но помяните мое слово – выйдут к нам они не раньше чем через месяц.

– В конце концов, мы не особо в них и нуждаемся, это в интересах России – экономически воздействовать на страну-противника, а у нас пока более злободневных проблем хватает. Сходить к берегам Кореи необходимо в самые ближайшие дни. Всей эскадрой сходить.

И эскадра готовилась. Экипажи боролись за каждую десятую долю дополнительного узла. Катера и шлюпки были сданы в порт уже давно, не все, конечно, но приблизительно на три четверти. Уже два месяца, как не осталось на крейсерах и броненосцах ни одной мины заграждения, ликвидированы почти все торпеды и торпедные аппараты, максимально уменьшилось количество горючих веществ на борту, в идеале старались из таковых оставить только уголь, порох и пироксилин. Демонтированы сорокасеми – и тридцатисемимиллиметровые пушки (некоторое количество таковых оставлено только на броненосцах типа «Полтава», ввиду отсутствия на них другой противоминной артиллерии).

В общем, делалось все для того, чтобы облегчить корабли, удалить ненужное в бою и недолгом походе, а также убрать пищу для огня.

Наконец настал тот день, когда эскадра получила команду выходить на внешний рейд. Крейсера и броненосцы своим ходом направлялись к выходу из гавани, где к ним подбегали портовые буксиры, помогали разворачиваться, а убедившись в отсутствии необходимости своей помощи, тут же возвращались на рейд внутренний и опекали выход следующей боевой единицы.

Уже взъерошили своими тралами море портовые шаланды, расчищая фарватер для главных сил. За ними следовали «Смелый» и «Расторопный», расставляя вехи, гарантирующие чистую воду для выходящих в открытое море кораблей Тихоокеанского флота. Потом пошел «Новик» под флагом Матусевича, а за ним раздвинули волны своими таранами и главные силы флота: крейсерский отряд, который вел на этот раз уже оправившийся после болезни Рейценштейн, «Ретвизан», под флагом командующего, «Цесаревич», «Победа» и «Пересвет». Ухтомский вел вторую группу броненосцев: «Петропавловск», «Севастополь» и «Полтава».

Вирена Степан все-таки определил на «Пересвет». В первую очередь из-за того, чтобы новоиспеченный контр-адмирал, со своим, мягко говоря, сложным характером, не задергал нового командира своего разлюбезного «Баяна». Тут совершенно конкретно следовало учесть «ревность». Так же как мать понимает, что ей придется в конце концов отдать своего любимого сына другой женщине, так же как отец понимает, что не избежать того, что его милая и самая лучшая доченька достанется какому-то другому мужчине, мужчине, который, конечно, ее совершенно не достоин… Понимают, против природы не идут, но требования к супругам своих детей предъявляют наивысочайшие. Поэтому жить молодым супругам с любыми из родителей категорически не рекомендуется.

А Рейценштейн выздоровел очень кстати – самое время ему познакомиться на мостике флагманского крейсера с новым командиром корабля.

– Мне, Роберт Николаевич, – пояснил свое решение Вирену командующий, – необходим младший флагман на Первом отряде. Если придется дважды повернуть все вдруг и лечь на обратный курс, я хочу, чтобы корабли вел настоящий адмирал, а не просто командир броненосца…

Около часа потребовалось, чтобы выйти на относительно безопасную акваторию. Конечно, плавающие мины могли встретиться и здесь, и далее, но глазастые сигнальщики тщательнейшим образом наблюдали за волнами.

Тралящий караван Макаров отпустил обратно в Артур, и эскадра стала перестраиваться в походный ордер. «Новик» немедленно убежал к горизонту, откуда весьма скоро донес, что наблюдает трехтрубный малый крейсер.

– Вот те на! Вот не было заботы, так подай! – невольно процитировал пьесу Гоголя Молас. – «Нийтака». Значит, Того отозвал из Японского моря как минимум отряд Уриу. А может, и самого Камимуру.

– Не торопитесь с выводами, Михаил Павлович, – это, возможно, «Цусима» или даже «Отова» – оба этих крейсера японцы вполне уже могли успеть ввести в строй.

– Ваши бы слова да богу в уши, Степан Осипович, все-то вы видите в розовом свете.

– Да перестаньте – я реалист до мозга костей. И обязан учитывать самые неблагоприятные для нас варианты развития событий. Но отменять операцию, даже если имеется вероятность присутствия всего Объединенного флота Японии в этих водах, я не стану.

– Так я и не возражаю, – усмехнулся Молас. – Войны без риска не бывает…

– Вот именно. Поднять сигнал: «Идем к Цинампо. Иметь ход десять узлов».

Броненосцы двигались двумя кильватерными колоннами, а крейсера разбежались по румбам: «Баян» и «Богатырь» следовали на траверзах, «Диана» – замыкающей. «Аскольд» пошел вперед, чтобы в случае вражеской атаки на «Новик» прикрыть «меньшого брата» и не допустить обнаружения вражеским разведчиком основных сил Тихоокеанской эскадры.

Миноносцы Первого отряда в количестве шести штук держались в некотором отдалении.

– Разрешите, ваше высокопревосходительство? – подошел к адмиралам лейтенант Развозов.

– Докладывайте, Александр Владимирович.

– Сообщение с «Богатыря»: «Наблюдаю в десяти милях к осту четыре двухтрубных крейсера».

– Понятно: «собачки» пожаловали, – не преминул вставить Молас.

– Больше некому, – согласился Макаров. – Спасибо, лейтенант, передайте Стемману: «Продолжать наблюдение. Немедленно сообщать о действиях противника». На «Новик» и «Аскольд»: «Вернуться ближе к эскадре. Держаться впереди, в трех милях по курсу». Эдуард Николаевич!

– Слушаю, ваше высокопревосходительство, – немедленно отозвался Щенснович.