Доминум - Полина Граф

– Там устройства, которые помогут быстро восстановить аппаратуру в Лунном доме, – пояснил он, когда мы пешком шли на первый этаж, потому что, видите ли, Пабло боялся, что из-за транзитного круга его приборы дадут сбой. Такого кадра еще поискать. Но дело свое он, конечно, любил и относился к нему ответственно.

– Знаешь, я всегда мечтал попасть в Лунный дом, – сказал Пабло, поправляя сумку на плече. – Там осталось множество сведений о незавершенных исследованиях, да и место само по себе интересное. Я бы хотел помочь в его восстановлении. Думаю, круг Тринадцати одобрит это, когда мы сходим на вылазку.

– Мы первые, кто будет там спустя… сколько? Десяток тысяч лет? – хмыкнул я.

– Может, и больше.

– И что же, Тисус и Шакара – последние, кто посещал Лунный дом?

Пабло закивал.

– Тисус, кстати, немного говорил об этом месте.

Я перевел взгляд на живые витражи в окнах атриума. Мы медленно, но верно спускались вниз.

– А что там произошло между ним и Шакарой, не знаешь?

Протектор немного сник. Он даже со стороны выглядел бесхитростным и простодушным, и каждая его эмоция легко определялась.

– Да эту историю тут каждый знает, – уклончиво ответил он. – Но особо ее не обсуждают.

– Я вот не знаю, – намекнул я.

– Чего не знаешь? – послышался за спиной знакомый хриплый голос.

Тисус собственной персоной.

– Меньше знаешь – дольше дышишь, – сообщил он мне, проходя мимо.

За ним, перескакивая через несколько ступеней разом, следовала Ламия, несшая большой рюкзак. Протекторша даже форму надела, что было непривычно: в Манипуляционной она носила повседневную одежду. Поравнявшись со мной, Близнецы поспешила поделиться распиравшей ее радостью.

– Мы вместе идем в Лунный дом! Здорово, а? Там столько можно узнать!

Ламия прямо захлопала в ладоши от восторга.

– Вот и я ему то же самое сказал, – усмехнулся Пабло. – Восстановить да изучить!

– Я хочу исследовать зал Центрума… – Ламия, как всегда, тараторила так быстро, что некоторые слова буквально сливались в одно. – А еще…

В общем, она говорила – он с восхищением ловил каждое ее слово и дополнял новыми идеями. Два сапога пара. Я догнал Тисуса.

– Ты как после падших? – спросил он, но как-то без интереса.

– Могло быть и получше.

Слабость до сих пор не ушла, а Антарес так вообще не произнес ни слова с моего пробуждения. Я полагал, что он все еще отходит от заряда, которым Грей по нам двинул. Штука оказалась неприятная, и заоблачнику требовалось время, чтобы восстановиться. Из-за нее были нарушены те душевные области, в которых я ничего не понимал, а подобное казалось удивительным, ведь кто мог знать души лучше меня? А еще я боялся, что Антареса не будет рядом, если вдруг стрясется беда.

– Ламия сказала, что ты не хотел, чтобы я присутствовал при операции, – неожиданно сказал Тисус.

– Я думал, что ты не позволишь нам ее провести, – признался я.

– С чего бы? Я уже никого и никогда не останавливаю, дружок. – Тисус поправил очки. – Это бессмысленно. Вы все уходите, а я остаюсь. Зачем мешать привычному течению дел?

На первом этаже уже собрался полный отряд. Естественно, в Лунный дом выдвигался Коул – он как раз перепроверял содержимое рабочего пояса. И Паскаль – он стоял с таким видом, словно его тошнило от всех окружающих, заряжая пистолет светозарным огнем. Рядом с ним стояла Ханна – высокая худощавая девушка с длинными светлыми волосами и шрамом в пол-лица. Как мне сказали, Дева была тут от Лазарета и промышляла лечебными манипуляциями. Возле Коула я заметил Сару. Ее холодные глаза всего раз зацепились за меня, а я уже почувствовал себя как приговоренный к мучительной смертной казни. Она наверняка продумывала для меня реальное наказание за все грехи. Здесь же нашелся и Стефан, он как раз о чем-то говорил с Коулом. Я все никак не мог понять причину его интереса к подобным вылазкам, ведь Водолей зарекомендовал себя как отборный пофигист, которому только дай волю – и он свалит куда подальше от обязанностей и работы.

Меня отвлекли Фри и Дан – они единственные из всей группы отпускали шутки и хихикали.

Последний, кстати, все еще был при костылях. Из-за ноги он не мог пойти с нами, а потому громко возмущался.

– Это просто смешно и несправедливо! Да я с одной ногой их там всех раскидаю! Получше всех вас!

Фри усмехнулась и обняла друга на прощание.

– Зато ты жив, и все хорошо. А мы скоро вернемся, ты не пропустишь ничего интересного. И нога твоя залечится. В Лазарете же сказали, что нужно подождать всего сутки.

– Да конечно, – проворчал он. – Стоит мне отвернуться, и всё: кого-то захватили, что-то построили, Советский Союз распался… Я, между прочим, не знал об этом года три!

Я подошел ближе.

– Я так и не поблагодарил тебя за то, что ты вытащил меня.

Дан выдохнул и пожал плечами.

– Ты бы сделал то же самое.

Он пожал мне руку. В его душе пенистые волны окутывали черную гальку. И остро ощущалось беспокойство за наш отряд. Я хлопнул Дана по плечу.

– Давай, не хандри тут.

Отойдя, я услышал реплику Тисуса, адресованную Коулу.

– Ламия, естественно, пойдет вместо меня. Я все ей рассказал. Она знает, куда идти и что делать. Доверяю ей как себе.

Мне показалось странным, что он не идет с нами. Кто лучше него мог знать оснащение Лунного дома? Но вместо этого он просто спихнул все на Ламию, что несколько меня раздражало.

Ханна подняла в воздух переносные носилки, на которых лежала Луна. Они зависли над землей без какой-либо поддержки. Лицо заоблачницы уже полностью покрылось болезненной паутиной зелени. У меня сжалось сердце. Оставались считанные часы.

– Всё взяли? Никто ничего не забыл? – спросил Коул, держа в руках трансфер.

Змееносец выпрямился, расправил плечи. Меня пробрало от волнения, когда он начал набирать координаты.

– Если кто-то умрет, другой в пекло не бросается, – громко произнес он, оглядывая нас.

– И продолжает жить ради других, – в один голос ответили остальные.

Змееносец запустил прибор. На полу под нами появился мерцающий круг.

– И пусть Свет озаряет наш путь, – напоследок пожелал он.

Часть II

Я не хочу умирать

Глава XVII

Покорный

Альдебаран часто бывал в главном Анимериуме Кальцеона. Он находился не так уж далеко от ратуши и уж точно был больше нее, хоть и менее примечателен снаружи. Чего нельзя сказать о его внутреннем убранстве. Откуда-то лилось то ли пение, то ли перезвон – понять решительно сложно. Весь этот тягучий мрак прокрадывался в душу Альдебарана, навевал тяжелые мысли.