Аргонавтика - Аполлоний Родосский

Эллинистические монархи, прежде всего правители наиболее стабильного эллинистического Египта, стремились обеспечить себе наряду со всем прочим прежде всего культурный приоритет. В начале III в. до н. э. в Александрии был создан первый Музей (храм Муз) как центр интеллектуальной жизни, научный центр всех ученых занятий. В помощь Музею для общих нужд возникла колоссальная государственная библиотека, в которой к середине века насчитывалось более 500 тысяч свитков, исключая дублеты. Для обслуживания библиотеки имелся огромный штат, а ее глава занимал почетный пост воспитателя наследника престола. Контингент Музея составляли люди, прославившиеся в разных отраслях науки, литературы и искусства, которые приглашались отовсюду и работали на полном государственном обеспечении. В стенах Александрийского музея и библиотеки родилась новая наука — филология, предназначенная для отбирания, изучения и тиражирования всей словесной продукции, составления комментариев, словарей, каталогов и переводов.

Новая эпоха сохранила те виды и жанры словесного художественного творчества, которые были унаследованы ею из прошлого. Эпос, лирика и драма стали объектами научной классификации, выработанной в стенах Александрийского музея и библиотеки. К ним обращались поэты, жившие по всем территориям новых эллинистических монархий.

III в. до н. э., особенно его первая половина, характеризуемая расцветом художественного творчества, был временем торжества поэзии, оттеснившей на второй план лидерствующую в IV в. прозу. К сожалению, сохранность литературной продукции эллинизма крайне неудовлетворительна, несмотря на то, что в течение XX в. стали известны многие новые имена и были обнаружены доселе не известные фрагменты произведений уже известных авторов. В настоящее время эллинистическая литература приковывает к себе внимание исследователей, так как в свете новых находок ее следует представлять главной посредницей, как бы буфером, между ранней греческой литературой, включая классическую, и римской, которая была литературой иной страны, иного народа. Прежние представления об эпигонской природе эллинистической поэзии оказались совершенно несостоятельными. Миф о ее второсортности и вторичности оказался полностью развенчанным.

Действительно, эпос, драма, лирика со всеми их разновидностями и жанрами уводили в прошлое. Однако некогда устойчивые границы их подвергались постоянным изменениям, трансформировались, взаимозаменялись из-за утраты прежних функций и прежней социальной предназначенности. Былые герои сохраняли свои имена, но содержание их образов также менялось, обновляясь или подвергаясь типизации. Перемены распространились и на мифологию.

Во времена архаики и даже классики миф представлялся исторической правдой, а его персонажи выступали в роли реальных предков или благодетелей. Когда в V в. до н. э. Пиндар говорил об общности природы богов и людей (Немейская ода, VI, 1 сл.), он подразумевал общность их природы и акцентировал лишь различие возможностей. Утверждение эллинистических монархов о своей родственной близости с Зевсом или Гераклом должно было вселить в их подданных веру в божественную природу их власти. Достоверность мифа вытеснялась возможностью правдоподобия его сюжета и, по сути дела, переходила в сказку. Миф всегда имел конкретную локальность, был связан с определенными культами и обрядами. Эти черты сохранялись, акцентировались и способствовали развитию воображения у слушателей и читателей. Появление же досуга у широких слоев грамотного населения вынуждало поэтов варьировать давно известные сюжеты и темы, разыскивать малоизвестные эпизоды, дополнять их неожиданными подробностями.

В эллинистическую эпоху эпос как бы переживал свое второе рождение. История подвигов и приключений мифических героев была столь же интересна, как исторические и дидактические поэмы. Поэтам предстояло раскрывать свои познания в области избранного ими жанра, конкретного сюжета или какой-либо темы. Демонстрируя свое знание, мастерство и умение, автор всегда стремился к оригинальности, к свободному варьированию художественными средствами. Изменился облик поэта: боговдохновенный наставник, руководимый и направляемый Музами и богами, уступил свое место ученому мастеру поэтического слова.

Таким предстает перед нами Аполлоний Родосский, автор «Аргонавтики», единственного памятника героико-мифологического и приключенческого эллинистического эпоса, полностью дошедшего до нас.

О популярности «Аргонавтики» достаточно свидетельствуют многочисленные рукописи позднего Средневековья, За семь столетий, с X до XVI в., их сохранилось более пятидесяти. Самая ранняя и лучшая среди них помимо «Аргонавти ки» содержит все дошедшие до нас трагедии Эсхила и Софокла. К более раннему времени относятся фрагменты папирусов и пергамена, а латинские переводы и подражания подтверждают стойкую приверженность греков и римлян этому произведению.

Рукописи «Аргонавтики» в традиционной античной манере сопровождались всевозможными пояснениями и толкованиями. На их основе возникли в рукописях многочисленные схолии, которые и доныне остаются наиболее полными из всех дошедших до нас античных и средневековых схолий[6].

Сведения об авторе поэмы не только скудны, но и противоречивы. Они содержатся в двух античных жизнеописаниях, составленных спустя много времени после смерти Аполлония, а еще позднее включенных в сохранившиеся рукописи. Их дополняет очень краткая заметка в византийском словаре «Суда» (X в.). Имя «Аполлоний» было одним из самых распространенных личных имен. Известно, что, будучи уроженцем Египта, он был единственным египетским греком среди современных ему знаменитых поэтов. Местом его рождения указана фила Птолемеида, а в ее состав могли входить кроме Александрии два известных города, основанных греческими поселенцами. Самым древним из этих городов был Каноб, расположенный в дельте Нила, почти у самого морского побережья. Согласно преданию, Каноб основали спартанский царь Менелай и его спутники, когда возвращались обратно после взятия Трои. Буря выбросила их корабль на берег Нила, где неожиданно погиб кормчий Менелая Каноб. Насыпав холм на его могиле, соратники заложили город, дав ему имя погибшего. По словам Геродота (История, II, 15 и 97), Каноб был крупнейшим торговым центром Нижнего Египта. Позднее, вероятно в VII в., несколько поодаль милетяне основали город Навкратис, который стал постоянным соперником Каноба. Слава и значение обоих греческих городов померкли после того, как в конце IV в. Александр на месте нищей рыбачьей деревушки заложил город своего имени, будущую столицу эллинистического мира, куда стекались жители отовсюду. Среди несохранившихся произведений Аполлония, судя по перечню заглавий, были поэмы, посвященные Канобу, Навкратису и Александрии, в которых излагалась история этих городов. А то, что Аполлоний был по своему происхождению египетским греком, подтверждает еще одно косвенное свидетельство. У современника Аполлония, которого традиция называла его соперником и противником, Каллимаха из Кирены, была не известная нам поэма «Ибис», памфлет, якобы направленный против Аполлония. Ибис же считался в Египте священной птицей, и над поклонением ей издевались неегиптяне, называя ибиса любителем отбросов. Итак, вероятнее всего, Аполлоний, как и его родители, происходил из Каноба или Навкратиса[7]. Появление же его в Александрии, по свидетельству тех источников, которые называют его «Александрийским», можно объяснить желанием жить в столице с ее новыми культурно-просветительными учреждениями. Здесь он проявил себя ученым грамматиком (филологом), написав трактаты о Гомере, Архилохе, о поэте IV в. Антимахе Колос]эонском, одном из первых гомероведов. Кроме этого, он писал поэмы об истории возникновения различных городов и помимо трех вышеназванных, египетских, о городах, которые в первой половине III в. привлекали к себе внимание Птолемеев.

В 1914 г. в английском периодическом издании, где публиковались новые папирусные находки из Египта, появился отрывок текста с именами главных хранителей Александрийской библиотеки со времени ее основания. В числе первых стояло имя Аполлония и сменившего его на этом посту Эратосфена Киренского. Многие исследователи были удивлены отсутствием в списке Каллимаха, которого принято было считать лидером эллинистических поэтов и грамматиков.

Нам неизвестны как даты жизни Аполлония, так и время наиболее интенсивной его деятельности. Остается лишь предполагать, что в Александрии он выделился среди своих современников и привлек к себе внимание Птолемея II Филадельфа, который с 285 г. был соправителем своего отца Птолемея I, а через два года до 246 г. уже один занимал египетский престол. Внутренняя политика первых Птолемеев была направлена на всемерную поддержку тех греков и македонян, которые избирали своим местожительством Египет и Александрию. Аполлоний же был коренным египетским греком. Благодаря своим познаниям он всей своей деятельностью счастливо выделялся среди тех, кого созывали и приглашали к своему двору Птолемеи со всего грекоязычного мира. Поэтому вполне правдоподобно, что Птолемей II поручил ему возглавить библиотеку и доверил воспитание своего наследника, будущего Птолемея III Евергета (246–221), так как было принято совмещать оба эти поста.