Загадка XIV века - Барбара Такман

Иоанн согласился рассмотреть предложение Черного принца, и Талейран, чтобы согласовать условия перемирия, весь день ездил из одного лагеря в другой. Ни одной другой битве той бесконечной войны между англичанами и французами не предшествовали столь длительные попытки расстроить сражение. Наконец Иоанн, уверенный в своем превосходстве над неприятелем, согласился принять предложение Черного принца, но только с еще одним непременным условием: принц и еще сто английских рыцарей добровольно сдадутся в плен. Принц, разумеется, это унизительное условие отклонил и продолжил укреплять лагерь.

Тогда Иоанн собрал военный совет, чтобы выработать окончательное решение. Маршал Клермон предложил окружить войско Черного принца, а не штурмовать укрепленный лагерь, и, как пояснил маршал, когда у противника закончится продовольствие, англичане умрут от голода. Однако маршал д’Одрегем пренебрежительно заявил, что подобные действия противоречат сущности рыцарства, и предложение Клермона было отклонено. В это время на совете появились три рыцаря, вернувшиеся с разведки. Они сообщили, что единственный доступ в лагерь противника — узкий проход, через который могут пройти не более четырех человек в ряд. Тогда Уильям Дуглас, шотландец, воевавший ранее с англичанами, предложил атаковать неприятеля в пешем строю. Но первыми на штурм вражеских укреплений на военном совете сочли нужным послать триста наиболее опытных конных рыцарей. Коннетабль и оба маршала безрассудно вошли в этот отряд.

Утром 19 сентября, в понедельник, французская армия подошла к возвышенности, занятой англичанами. В авангарде французской армии, как было заведено, находились три отряда, построенные один за другим, что не защищало армию с флангов. Командиром первого отряда был девятнадцатилетний дофин, никогда ранее не воевавший. Вторым отрядом командовал Филипп Орлеанский, брат короля, а третий отряд возглавлял сам король. Короля сопровождали девятнадцать охранников в таких же, как у короля, черных доспехах и в такой же белой накидке, отделанной геральдической лилией. Подобное одеяние являлось мерой предосторожности, ибо в битвах, в которых участвовал сюзерен, противник прилагал все усилия, чтобы взять его в плен.

«Спешиться!» — приказал Иоанн, первым сошел с коня и встал во главе авангарда. В хрониках говорится, что решения сражаться в пешем строю служило необходимости действовать коллективно, а не разрозненно, как это было присуще сражению конных рыцарей. Современные историки придерживаются других точек зрения. Одни полагают, что решение Иоанна было «самоубийственным безрассудством», а другие считают, что французский король принял правильное решение, ибо конница не смогла бы преодолеть многочисленные препятствия, которыми был окружен лагерь Черного принца.

Жоффруа де Шарни было поручено нести орифламму, алое знамя с косичками, стяг французского короля. По легенде, это знамя было у Карла Великого, который, отправляясь в Святую землю, им намеренно обзавелся, ибо, по пророчеству ангела, только рыцарь, вооруженный золотой пикой, излучающей пламя, сможет изгнать из Святой земли сарацин. Со временем орифламма стала знаменем аббатства Сен-Дени, а затем вместе с боевым кличем «Монжуа Сен-Дени» ее переняли французские короли. В те времена каждый рыцарь имел личный боевой клич, который в бою подхватывали подчиненные ему люди. Однако на этот раз перед сражением с англичанами к войскам обратился сам Иоанн, напутствуя их таким образом: «Вы презираете англичан и хотите скрестить с ними оружие. Сражайтесь с ними и помните, что вы должны отомстить за все беды, причиненные ими Франции. Я сам поведу вас в бой. Да поможет нам Бог!».

Черный принц расположил два своих отряда во фронте и один — в арьергарде, а лучников расставил «пилой» перед строем. Первыми двумя отрядами командовали графы Уорик и Оксфорд, Солсбери и Саффолк, арьергард возглавили Чандос и Черный принц. Англичане, участвовавшие до этого в двух военных кампаниях, были более опытными и лучше организованными, чем французы. Тем не менее — вероятно из-за разногласий между советниками — Черный принц поначалу хотел отступить и уйти в Бордо, что подтверждается уверением Чандоса: «Клянусь честью, принц не собирался сражаться. Единственным его желанием поначалу было отступить без потерь». И в самом деле, перед началом сражения английский обоз двинулся в путь, что не осталось незамеченным неприятелем.

«Англичане предпочли отступить! — заметил маршал д’Одрегем. — В погоню! Или они уйдут». Более осторожный Клермон снова предложил окружить неприятеля. Тогда д’Одрегем обвинил Клермона в непозволительной трусости, на что Клермон невозмутимо ответил: «В бою твой конь, маршал, уткнется в задницу моей лошади». Этот спор на начало битвы не повлиял.

Рассудив, что сражение неминуемо, Черный принц отменил отступление и стал готовиться к бою. Перед схваткой он обратился к рыцарям, призвав их сражаться за французскую корону для своего короля и проявить в бою присущую им отвагу, что принесет не только славу, но и богатую добычу после победы.

Как и намечалось разработанным французами планом, первыми на штурм лагеря неприятеля пошли конные рыцари, которые разделились на два отряда. Одним из них командовал д’Одрегем, атаковавший противника с фланга. Однако его отряд был тотчас же остановлен градом стрел неприятеля и понес существенные потери. Другой отряд, во главе с Клермоном и коннетаблем, атаковал противника с фронта, но и его постигла та же незавидная участь. На рыцарей посыпалась туча стрел, застилавших небо. Английские лучники целились в незащищенные места лошадей, животные падали, увлекая за собой всадников. Англичане перешли в контратаку, и в завязавшемся рукопашном бою, сопровождавшемся звучанием труб, боевыми кличами, стонами раненых и ржанием лошадей, Клермон и коннетабль были убиты, а д’Одрегем попал в плен.

Отряд под командованием дофина наступал в пешем строю, преодолевая нагромождение убитых и раненых. Вместе с Карлом в передней линии были его семнадцатилетний брат Людовик, герцог Анжуйский и шестнадцатилетний брат Иоанн, будущий герцог Беррийский. Французы сражались храбро, орудуя копьями, мечами и боевыми топорами. Но без опытного, искушенного в сражениях командира отряд под встречным натиском неприятеля стал отступать, и вскоре торжествующие возгласы англичан возвестили о том, что они захватили знамя дофина. Затем, то ли по велению короля, пытавшегося спасти своих сыновей, то ли по решению четырех опытных рыцарей, их охранявших, большая часть этого французского отряда начала стремительно отступать, и это отступление, напоминавшее бегство, передалось отряду герцога Орлеанского. Вместо того чтобы не дать противнику передышки, отряд герцога ходко вышел из боя, и рыцари, вскочив на ожидавших лошадей, бросились наутек.

«Вперед!» — вскричал французский король, не потерявший присутствия духа при виде позорного бегства отряда герцога Орлеанского. Иоанн вместе со своим младшим сыном, четырнадцатилетним Филиппом, будущим герцогом Бургундским, повел за собой третий, самый большой отряд французов, в первых рядах которого развевалась по ветру орифламма. «Мы погибли!» — воскликнул английский рыцарь, увидев наступавших французов. «Замолчи, жалкий трус! — парировал Черный принц. — Не богохульствуй, я еще жив, и трястись от страха не время». Сражение разгорелось, дойдя до высшей степени напряжения. К тому времени английские лучники израсходовали весь запас стрел и теперь вытаскивали стрелы из тел убитых и раненых, а иные швыряли камни или орудовали ножами. Исход сражения был неясен. Если бы отряд герцога Орлеанского не вышел из боя, то французы, скорее всего, одолели бы англичан.

Сражение продолжалось, и только Чандос и Черный принц все еще находились на холме вместе с резервом. Заметив орифламму, Чандос посоветовал принцу атаковать окружение короля: «Честь не позволит Иоанну бежать с поля боя, и, если мы возьмем его в плен, победа будет за нами». Тогда принц приказал капталю де Бушу взять небольшой конный отряд и атаковать неприятеля с тыла, а сам бросил в бой резерв, напутствовав его такими словами: «Вперед! Разбейте французов во имя Бога и святого Георгия!».

Вовсю зазвучали трубы, и «эти трубные звуки долетели до крепостных стен Пуатье и отразились от них столь могучим, ошеломляющим звуком, что показалось, будто в небе загрохотал гром». Англичане набросились на окружение короля «с яростью корнуоллского вепря, и не было человека, у которого не дрогнуло сердце», — писал Чандос. «Берегись, отец, нас атакуют справа! А теперь слева!» — кричал Филипп Иоанну. Атакованные английским резервом с фронта и отрядом де Буша с тыла, французы стояли насмерть, но все-таки дрогнули. Жоффруа де Шарни, сражавшийся с орифламмой в руке, пал от многочисленных ран.