Жена для императора - Евлампий Бесподобный

- Я ведь не прошу тебя о чём-то невозможном, брат. Просто сделай это. Это нужно тебе, а не мне. Если бы ты не был так ослеплён этой ведьмой...

- Хорошо, Гриэль! Я проведу это чёртовое испытание, как ты хочешь сама. Но только с одним условием. Если все проверки оправдают Илларию и докажут её истинное происхождение, ты извинишься перед ней и больше никогда не станешь мною манипулировать, требуя что-то сделать ещё вопреки моим на то убеждениям! Это последний раз, когда я иду у тебя на поводу.

- Вот видишь! Ты уже принял её сторону! Не успело пройти даже суток!..

- Молчи, сестра! Во имя наших великих предков, молчи! Не забывай, с кем ты сейчас говоришь! А, главное, не забывай, кто в ближайшее время станет твоей императрицей! Если я узнаю, что кто-то начнёт устраивать на неё покушения или что-то в этом роде, к первому, к кому я пойду за ответами, — это к тебе, Гриэль.

- Ты не ведаешь, о чём говоришь, Дагнар!

- Увы, но ведаю. И с этого дня буду спрашивать со всех одинаково! А теперь... будь добра, оставь меня одного. Я дико устал и вымотался за последние дни. Мне нужен хороший отдых, как никому другому...

- И что?.. Ты собираешься отдыхать в полном одиночестве?

Вопрос с явным подвохом, но скрывать своих истинных желаний на ближайших час от родной сестры было бы крайне глупо. Она всё равно узнает о том, что делается в моих покоях быстрее любого даже самого искусного шпиона.

- Если хочешь поспособствовать моему скорейшему восстановлению, что ж... я буду не против. Но, пожалуйста, сегодня без Эорин. Кого угодно, но только не её.

- Хорошо, мой Государь. Я отдам распоряжение, чтобы тебе прислали самых лучших теоросских служанок, а ты уже сам выберешь, кого захочешь оставить из них на ночь в своём императорском ложе.

- Боюсь, тебе придётся ещё не раз поднапрячься, чтобы усмирить моё недовольство твоим поведением, Гриэль. Пожалуйста! Ты единственный здесь самый родной и близкий для меня человек. Если и ты пойдёшь против меня...

- Никогда! Никогда в жизни я не предам тебя, Дагнар! Клянусь всем, что мне дорого! Кровью наших родителей! Я буду с тобой до последнего вздоха!..

- Я очень на это надеюсь!

Её страстного голоса и горящих фанатичным пылом глаз хватило для меня предостаточно. Хотя что-то определённо изменилось. Когда я целовал её в горячий лоб, то уже не испытывал, как прежде, той особой связи и исключительных чувств, которые просыпались во мне в подобные минуты (и даже в схожие ссоры) почти что пьянящими эмоциями и ощущениями. Я словно намеренно отгородился от них, поскольку всё ещё был недоволен её поведением, прекрасно понимая, на что она способна и до чего готова дойти, чтобы сделать всё по-своему.

Правда, когда через несколько минут после её ухода в мои покои вошло несколько теоросских наложниц в одеждах местных служанок, я в коем-то веке позволил себе больше не думать о событиях последних часов, переключаясь на более приятную для себя волну. К тому же, воспоминания о горячем поцелуе Илларии вновь вспыхнули в моём сознании не только пережитыми моментами случившегося, но и осязаемыми следами ведьмы на губах и коже. Не говоря уже про ей вкус и запах. Причём настолько живо, что мне пришлось насильно себя сдерживать (и далеко не в первый раз), чтобы не сорваться с места и не отправится обратно в покои императрицы.

Треклятая ведьма! В жизни бы никогда до этого не подумал, что однажды стану её защищать перед собственной сестрой. Может Гриэль действительно права, и я всё-таки пал жертвой чар этой неугомонной чертовки? Хотя... клянусь всеми живыми богами, я не чувствовал в ней ни капли скрытой для себя угрозы. А её поведение... Да, порой она вела себя чрезмерно вызывающе и даже вроде как делала вид, будто что-то от меня скрывает и себе на уме, но в остальном - её невозможно было в чём-то уличить, с какой стороны не подступись. Она не проявляла ко мне ни агрессии, ни антипатии, ни каких-то открытых желаний отомстить мне или всадить в спину нож. А её поцелуй...

Я был уверен на все сто - в нём не чувствовалось никакой наигранной фальши. Она на самом деле целовала меня с неистовой страстью и жарким пылом, какие невозможно подделать с ходу и тем более в подобном ей пьяном состоянии. И вспоминая об этом теперь, я не мог не желать продолжения столь же сильно и остро, как и тогда, когда отвечал на поцелуй Илларии на глазах столь огромного количества свидетелей.

- Мой господин желает что-то особенное? - одна из служанок, кто помог мне снять сапоги, а вслед за ними верхние штаны и брэ, не могла не заметить, насколько успел за это время налиться кровью мой член и уже практически принять полную боевую готовность. Она как раз находилась в этот момент у моих ног, сидя на корточках и, слегка покраснев, осмелилась поднять свой скромный взгляд к моему лицу прямо поверх моего восставшего фаллоса.

Я приблизил ленивым жестом пальцы к её подбородку, скользнув по щеке и скуле сдержанной лаской перед тем как приподнять повыше ей голову и немного подтянуть к своему паху.

- Для начала разденься. И ты тоже. И распустите волосы.

Я выбрал ещё одну черноволосую наложницу, остальных отпустив восвояси после того, как мне помогли надеть на голое тело длинный парчовый халат. После чего прошёл к топчану с накрытым лёгкими закусками и фруктами столиком, примостился на мягкие подушки в полулежащей позе и впился зубами в выбранный мною из аппетитной горки экзотических кушаний сочный персик. Как это ни смешно, но на пиршестве в честь собственной помолвки на Илларии я так и не рискнул притронуться к тамошней еде. Даже не знаю почему. Зато теперь готов был съесть хоть целого быка. И не только быка и только не буквально.

На приблизившихся ко мне обнажённых девушек я не взглянул буквально в упор, потянувшись за серебряным кувшином, чтобы налить себе вина в близстоящий кубок. Во всяком случае, я имел все законные права наконец-то и в полную меру расслабиться. А если вспомнить, что этим днём мне не дали этого сделать по самым идиотским причинам, то теперь я собирался наверстать упущенное, как говорится, по полной.