История Франции - Марк Ферро

Но для страдающих людей подобная критика образа жизни священнослужителей не распространялась на веру. Для них лишь Библия являлась непререкаемым авторитетом. Возвращение к древним текстам, свободным от искажений смысла, подчеркивало внутреннюю веру человека, минуя иерархию, обряды и пр.

Но, по правде говоря, это критическое осмысление имело глубокие корни. В начале II тысячелетия массовая религиозная истерия сошла на нет, но остался страх, что сбудутся пророчества Апокалипсиса — произойдет освобождение сатаны, который явится людям. В противостоянии императора и папы в эти смутные времена видели «отвратительную греховную склонность», а всю надежду на спасение люди возлагали лишь на монашество, особенно на цисцерцианцев. Вместе со страхом перед пришествием Антихриста родилась надежда на перемены к лучшему, источником которых могла стать светская власть в лице государя, призванного освободить церковь от ее богатств, заставив ее тем самым вновь заблистать, «словно чистое золото». Эта идея очищения духовной власти высказывается во многих произведениях Иоахима Флорского, аббата из Южной Италии. По его мнению, вся мировая история делится на три эры: первая — Бога (Отца) — воплощается в Ветхом Завете; истина, заключенная в Новом Завете, снисходит в эру Бога Сына; грядущей же эре Святого Духа будет предшествовать установление монастырского порядка, который придет на смену церковной иерархии. Эти идеи получили широкое распространение среди части францисканцев и нашли отражение в возникшем на юге Франции движении бегинов, призывавших к борьбе с Церковью, превратившейся в «великую вавилонскую блудницу»; папу Иоанна XII они считали «тайным Антихристом», расчищавшим дорогу «великому Антихристу». Затем после чумы 1348 г. появляется движение флагеллантов, призывавших не бояться Божьей кары и последующего светопреставления. Эти воззрения были восприняты радикальным крылом движения гуситов в Богемии и возрождены в период Великого раскола.

Несомненно, что основной тенденцией стала критика поведения Церкви, но вскоре был взят под сомнение и мирской порядок вещей. Различные религиозные течения, начиная с альбигойской и вальденской ересей, в эпоху Эразма Роттердамского, Лютера и — чуть позже — Кальвина начинают соединяться друг с другом, образуя сложный сплав.

Конечно же, тем широким общественным резонансом, который получили идеи мыслителей этой эпохи, они обязаны изобретению и развитию книгопечатания. Именно благодаря ему многие воззрения получили такое широкое распространение, даже несмотря на скромные тиражи того времени. Следует обратить внимание на то, что география французского книгопечатания, отстававшего в развитии от соседних стран, отражала характерные черты городского уклада. В Западной Европе было основано около тридцати типографий, преимущественно в городах, располагавших университетами, число которых в XV в. стало расти. И первым делом здесь стали издавать религиозные сочинения на латыни и на национальных языках, Библию, «Подражание Христу» и др. Известны 30 тысяч оттисков, изготовленных с 1450 по 1500 г. и соответствующих 10 или 15 тысячам печатных текстов. Это затрудняет определение действительного количества выпущенных в свет книг. Число изданий в год меняется со 198 экземпляров в 1515 г. до 322 в 1549 г. Пик популярности книг религиозного содержания пришелся на начало XVI в., но с 1528 г. их по тиражу обошли произведения классиков античности — греческих и римских авторов. Считается, что около тридцати публикаций Лютера с 1517 по 1520 г. вышли тиражом более чем 30 тысяч экземпляров, сначала на немецком, а затем и на французском. Таким образом, лютеранство — дитя книгопечатания, и поэтому данное учение развивалось прежде всего в городах. Ведь именно в них с наибольшей силой проявились и социальная напряженность, и беззащитность жителей, и столкновения с властью. Но в Германии крестьянское восстание опиралось также и на учение Лютера, призывавшего к обновлению мира, упразднению церковных богатств, провозглашавшего земной мир лучшим миром, в котором все бедные и обездоленные станут первыми. И с Библией в руках немецкие крестьяне, как участники Жакерии во Франции несколькими десятилетиями раньше, обагряли кровью и предавали огню замки и монастыри.

Таким образом, движение Реформации, будучи прежде всего религиозным, нельзя сводить исключительно к социальному вопросу, даже если в отдельных местах и имелась связь между растущей бедностью и распространением новых воззрений. И наоборот, в таких областях, как Аквитания и Нормандия, именно нотабли, т. е. люди более образованные, чем все остальные, следовали в русле гуманистической традиции и восставали против искажения смысла законов. В Тулузе, как в Париже или Бордо, простой народ оставался верен католицизму. Утрата Церковью авторитета, усиление светского начала в обществе, конечно, оказали влияние на общий характер реформационного движения, но суть протеста заключалась в осуждении не столько дурного образа жизни священнослужителей, сколько их маловерия. Называя мессу «развратом», культ святых — «распутством», храмы — «борделями», протестанты в грубой и резкой форме демонстрировали полное неприятие католических обрядов. Они настаивали на «оправдании» — спасении души с помощью веры, а не дел, на непогрешимости одной лишь Библии.

Посредством прямого общения с Богом, с Библией в руках, протестанты стремились включиться в процесс всеобщего обновления людей, раз и навсегда освобожденных от страха. Они хотели покончить со злоупотреблениями и ложью, с кабаками и развратом, с танцами и бесстыдством, с праздничными гуляниями и развлечениями.

Так, вместе с обязательным для каждого верующего трудом, появилась свойственная протестантизму строгость.

Аскетичный образ жизни, построенной на труде, неприятие в качестве оправдания поступков, вера в предопределение свыше — все это навело Макса Вебера в начале XX в. на мысль, что разрыв, образовавшийся таким образом между верой и ожиданием посмертного воздаяния, с одной стороны, и земной жизнью — с другой, разрушил католическое восприятие экономических отношений, враждебное всякой выгоде, и способствовал подъему капитализма. Говоря об этой взаимосвязи, следует уточнить, что Реформация нашла наиболее благоприятную среду для распространения своего учения там, где уже активно развивались торговля и банковское дело, в первую очередь в Амстердаме и Женеве.

МЕЖДУ РЕФОРМАЦИЕЙ И КОНТРРЕФОРМАЦИЕЙ

Благодаря гуманистам, Жаку Лефевру д’Этаплю и другим высокообразованным деятелям из так называемого «кружка в городе Мо», переводчикам и распространителям Библии, христиане открыли для себя Священное Писание как нравственное учение. Но в мире, где царит страх как перед бедствиями земной жизни, так и перед потусторонним миром, люди искали утешения прежде всего в вере. Можно ли было ее достичь с помощью религиозных таинств и молитв, богослужений и крестных ходов, проявлялась ли она в