Тринадцатая редакция. Напиток богов - Ольга Лукас

С другой стороны — он может сейчас отложить датчик, заняться своими делами, а по вечерам выслеживать Дерезу, и составить график всех её маршрутов. Результат будет тот же самый. Но зачем тратить уйму времени на то, что можно выяснить гораздо проще?

Рассуждая так, Денис поднялся из-за стола, аккуратно разложил документы, задвинул стул и вышел в коридор. Прислонился лбом к прохладной стене. Ещё раз обдумал все «за» и «против». И вдруг ему показалось, всего лишь на миг, что кто-то гладит его по голове. Денис вздрогнул и огляделся по сторонам. Никого рядом не было. Только по стене коридора прошла и скрылась за поворотом радужная рябь. А может — почудилось?

Денис приободрился и зашагал к кабинету Техника.

Виталик как всегда пытался справиться с несколькими делами разом: доводил до ума рекламный плакат, жевал бутерброд и ругался с Лёвой по телефону. Лёва был уже где-то поблизости, и с угрожающей скоростью приближался. К его приходу плакат должен быть готов, и точка.

— Вишь — барин велел, и холоп хоть надвое порвись! — сказал Денису Виталик, — Только не говори, что у тебя тоже ко мне какое-то важное дело.

— Мне не срочно. Я зайду потом, — сказал Денис. Может быть, судьба даёт ему шанс одуматься, не совершать непоправимого?

— Да ладно, что у тебя там? — отправляя в рот последний кусок бутерброда, спросил Техник.

— Датчик.

— Для коктейля или обычный?

— Обычный.

— Слушай, а ты сам не разберешься? Давай я тебе запущу всё, ты поглядишь, ага? — затараторил хозяин кабинета, и в самом деле начал запускать какие-то программы, — А я пока побегу распечатаю в приёмной плакат на А3 и швырну в рожу этому паразиту. Буду стоять у дверей и ждать. Только он войдёт, а я ему — шварк плакатом в лицо. Да? Ты одобряешь?

— Одобряю.

— Ну, кул. Датчик суй сюда, остальное поймёшь по ходу.

Техник развернул окно с плакатом, нажал кнопку «печать» и умчался.

Денис осторожно опустился на стул перед компьютером. Поместил датчик в специальное «гнездо», подсоединённое к компьютеру через USB-разъём. Нажал кнопку F5.

Перед ним развернулась радужная карта — все сиюминутные желания и хотения Дерезы были нанесены на неё в виде маленьких разноцветных точек. Результат — в этом Денис не сомневался с самого начала — был отрицательный. Заветных желаний тут не было и в помине. С маршрутами и географическими точками, в которых, заранее приготовившись, можно было случайно встретить Дерезу, тоже всё выглядело разрозненно и неконкретно.

Стоило огород городить ради того, чтобы узнать, что встретить Дерезу в течение дня с наибольшей вероятностью можно утром, на детской площадке, где они и познакомились.

Он закрыл программу, и даже не стал сохранять результаты. Поставил локти на стол и тут же отдёрнул их — край стола был липким, как будто на него поочередно пролили пиво, сок и сладкий чай. Денис огляделся по сторонам в поисках тряпки, или чего-то, что могло её заменить, и обнаружил, что сканер эмоций со вчерашнего дня подключен к компьютеру — видимо, Виталик больше не доверяет даже кабинету шефа. Тряпки нигде не было. За окном прошелестели шаги. Хлопнула дверь приёмной, сотрясая весь дом. Раздался приглушенный стенами Лёвин рык — видимо, Виталик выполнил свою угрозу и швырнул плакат ему в лицо.

Денис задумчиво повертел в руках сканер эмоций, направил на датчик, нажал кнопку.

Мониторчик осветился тёплым, солнечным, оранжевым. И Денис понял, что знал это с самого начала. Знал, когда подбрасывал датчик. Знал, когда шел к Виталику. Знал.

Дереза — это не просто его радость. Это радость вообще. В абсолютном её значении. Так она выглядит — выпущенная на волю, лишенная границ, рамок и предрассудков — радость.

И эту радость надо отдать третьей ступени. Чтобы… Что — чтобы? Он даже не знает, что с ней будет потом. Лёва бахвалится, грозится затопить своей яростью всё тридевятое измерение, но даже в его глазах иногда плещется страх перед неизвестностью. Но Лёва — мунг, Лёва — Разведчик, он сильный, он — парень. Он — ярость, в конце концов. Если отобрать у Лёвы всю его ярость (в приёмной раздался новый рык, потом — глухой удар)… Да, всем будет только лучше. Но если отнять у Дерезы её радость? Это значит — отнять радость у Дениса. У того, кто только-только узнал, какова она — настоящая радость. И вот завтра всё кончится. Завтра, в двенадцать часов.

И это он тоже знал с самого начала. С первого дня, когда увидел Дерезу. И когда Алиса насмехалась над его нерешительностью — знал. И когда он первый раз посмотрел в глаза девочке с трёхцветными волосами, помогая ей спуститься с дерева — знал. И когда они вчера шагали дворами от улицы к улице — знал.

Вбежал, потирая плечо, Виталик.

— Зверюга, — крикнул он в коридор и захлопнул дверь. Навалился на неё всем телом. Убедился в том, что Лёва не ломится внутрь, дабы довершить расправу, отдышался, присел у стены и уставился в пол.

— Ну, удалось что-нибудь поймать? — через некоторое время спросил он у Дениса и ударил пальцем о палец.

— Не… Я ошибся, прости. Не дотягивает желание до заветного.

— Да ладно, чего прости. Бывает. А какое желание? — вскочил на ноги Виталик.

— Ну, так. Чтобы… чтобы один дом не заслонял сквозной проход.

— Неее, такими делами мы не занимаемся. Нет и нет. Ну и хорошо, что он не подходит. А пока я Лёву дожидался, на меня Цианид набрёл. Сказал — а ты знаешь, кто отвечает за то, чтобы у нас были найдены все ингредиенты коктейля? Я сказал — все мы отвечаем. «Все мы, — ухмыльнулся гад, — но ты — больше всех». Понимаешь, в последний момент просто взял и назначил крайнего. Так же нельзя! А тут ещё Лёва с его этой яростью. А завтра в двенадцать — час икс. А у нас ни страсти, ни радости — и полный набор негатива. Я вот думаю — если мы Лёву в расход пускаем — поделом ему, конечно, не будет на людей с утра кидаться… Но, может, мне принять чего-нибудь веселящего? Авось за радость сойду.

— А можно так? — с надеждой спросил Денис. — Можно притвориться радостью?

— Э-э-э… Изучил технику, теперь решил от меня избавиться?

— Я для дела. Хочешь — я сам приму?

— Я понимаю. Не знаю, — покачал головой Виталик. — Сейчас побегу на улицу — буду к людям датчики лепить. Ко всем подряд. Ну а что, что ещё делать? Я — крайний, да.

Виталик обхватил себя руками за предплечья и начал мерить комнату шагами. Денис воспользовался моментом, отключил «гнездо», вытащил контакт и положил его в карман. Он никому не отдаст свою радость.

Уходя, Денис оглянулся. Техник шарил по ящикам стола — видимо, в самом деле искал «что-нибудь веселящее». А может быть, просто собирал все свободные датчики.

Алиса проснулась после полудня, как и подобает настоящей светской особе. Но вместо того, чтобы испить бодрящего нектара из смеси экзотических фруктов и биологически активных добавок, ну или хотя бы сделать маску для лица, устраняющую не только последствия вчерашних излишеств и злоупотреблений, но и морщины, прыщи, неровности кожи, а также меняющую разрез глаз в соответствии с текущим эталоном красоты — она первым делом залезла в Интернет. Словно самый обычный человек, слегка перебравший вчера вечером, и с волнением изучающий, как его вызывающее поведение отразилось в блогах.

И вообще, интересно же, что пишут про неё и про ранцы. Ну, то есть про ранцы, конечно. Хорошо, ладно, что пишут про неё — тоже интересно. А вам не интересно, что ли? Просто о вас столько не пишут.

На третьей странице поисковика Алиса сломалась и пошла завтракать. В холодильнике у братца, конечно, были только очень полезные продукты — и ни одного вкусного. Велев Василию через двадцать минут ждать её около дома, она быстро собралась, нанесла макияж и в последний момент снова прихватила вчерашний ранец: хуже не будет, а вдруг её ещё кто-нибудь увидит и оценит?

Дом Мёртвого Хозяина уже не казался таинственным или загадочным. Он постепенно становился родным, знакомым. Причём под этой крышей Алису совершенно не смущали «исторические» воспоминания, внезапно ставшие и её воспоминаниями тоже: казалось, только так и должно быть. Окошко над входной дверью сейчас выглядит лучше, чем три года назад, когда его помыли в последний раз. А на этой стене весной 1905 года выступала влага, сочилась, как кровь. И ничего нельзя было поделать — три весны подряд это продолжалось, а потом как-то само исправилось. А в прошлом году, когда ошкуривали перила, стёрли надпись, вырезанную в 1980-х кем-то из завсегдатаев Сайгона. Не боялись Мёртвого Хозяина настоящие рокеры — ну, или просто он их очень ценил.

Алиса поднялась на второй этаж (когда-то этой двери здесь не было) и вошла в приёмную (некогда — большой просторный зал, который теперь перегородили шкафами и фанерными стенами). Присела на диван (у дивана была своя история, но он не пожелал её рассказывать) и стала дожидаться Шурика.