Когда Кузнечики выходят на охоту (СИ) - Ли Марина

— Не тебя, — призналась, глядя прямо, открыто. — А того, что из-за этого... — Провела пальцами по колючему мужскому подбородку. — Что из-за этого мы потеряем нашу дружбу, а у меня ведь, кроме нее... кроме тебя больше и нет ничего.

Джона провел по моей скуле кончиками пальцев, погладил шею, обвел ямочку между ключицами.

— Во-первых, не потеряем, потому что я не позволю, — пообещал, глядя так уверенно, что я сразу ему поверила. — А во-вторых, у тебя есть кое-что еще, кроме меня и моей дружбы. Знаешь, что?

— Что? — завороженно повторила я, но Джона не ответил, прижал мою ладонь к своей груди и снова поцеловал. Нежно, медово.

— Не знаешь… — протянул, когда дыхания перестало хватать, и мы сумели оторваться друг от друга.

— Не знаешь, — повторил с какой-то шальной улыбкой, а глаза пьяные-пьяные, как в тот день, когда мы в ночь Кровавого Илайи вишне вой настойки налакались. Ласково прикусил мою нижнюю губу, лизнул верхнюю, толкнулся языком в глубину моего рта и отступил с явной неохотой.

— Я тебе тогда потом скажу, — прохрипел откашлявшись. — Когда вернешься с лицензией и дипломом. Будет тебе моим вторым подарком на день рождения.

— День рождения! — Я всплеснула руками. — Совсем ты мне голову своими поцелуями задурил. А я теперь все наследство потеряю, на радость бабке. Будь она неладна!

— Да и демоны с ней! — рассмеялся Джона. — Пусть подавится. Иди ко мне.

Я думала, он снова целовать меня станет, а он обнял крепко, выбивая дыхание из груди, и проговорил:

— Не хочу тебя отпускать. Не верю я этим зеленым, что бы там Мэтр ни говорил. Не верю и все... Если б можно было с тобой поехать, так ведь нельзя! — Выругался сквозь зубы. — Одна поедешь, Кузнечик.

— Не одна, а с Пейдж, — напомнила я, и Джона поцеловал сначала мою правую бровь, а потом левую.

— Сам за тобой приеду к зеленым, — проговорил он после минутного молчания. — Сам по камешкам их крепость разнесу, если только вздумают мне тебя не отдать.

И взглядом пообещал мне что-то такое сладкое и жаркое, что у меня позвоночник выгнуло от сладкой дрожи, а в голове пронеслось торопливо: «Да кто ж меня теперь удержит!?»

Нацеловавшись до опухших губ и полного отсутствия здравого смысла, мы все же смогли расстаться.

— Не приходи меня провожать, — попросила я на прощание. — Пожалуйста. А то я разревусь и…

Что «и», я и сама толком не понимала пока, но Джона, кажется, сегодня лучше меня разбирался в моих мыслях, поэтому хоть и насупился недовольно, но кивнул:

— Ладно.

И добавил:

— Ладно, Кузенька. Но имей в виду. — Дернул себя за челку, шепотом выругавшись, а затем стремительно прижался горячим ртом к моим губам и прошептал:

— Я приеду за тобой!

— Спасибо, — зачем-то брякнула я, а он зыркнул странно и пальцем указал мне на дверь.

— Ступай, — проскрипел не своим голосом. — Или я за себя не отвечаю.

К моим щекам немедленно прилила кровь, и я поторопилась покинуть все еще моего лучшего друга, который невероятным и ошеломительным образом из друга внезапно превратился в.

— Проклятые демоны! — шепотом выругалась я, прижимая холодные руки к горячим щекам. — О чем я только думаю!?

На моем этаже было шумно, светло, тепло и весело пахло пряным вином. Мадди и Пейдж устроили перестановку в комнате, где-то раздобыв вторую кровать и огромный диван, на котором мы смогли бы спать все втроем, вповалку, развели огонь в камине, бросили на пол одеяло и сейчас играли в карты, слушая, как аппетитно пламя хрустит полешками, и прихлебывая что-то из пузатых глиняных кружечек.

— О, привет! — Мадди махнула рукой, приглашая присоединиться к их компании. — А мне тут Пейдж на картах гадает. Весело.

— Это не совсем гадание, госпожа, — зачем-то начала оправдываться моя помощница. — Мы вопрос задаем, а потом пасьянс раскладываем. Пасьянс — это игра такая карточная. Меня когда-то бабушка научила.

— Я знаю, что такое пасьянс, — перебила я. — Девчата, а где у вас тут посуда. Я бы тоже выпила чего-то горячего и пьяного, если можно. И погадала бы. На возвращение из казенного дома, в который мне до демонов не хочется уезжать.

— Уезжать? — всполошилась Пейдж.

— Казенный дом? — нахмурила рыжеватые брови Мадди.

И я обреченно призналась:

— Да. Я вынуждена уехать завтра из замка. Зеленые меня забирают. — Дружное «ах!» заставило меня споткнуться. — Ненадолго. Пейдж, поедешь со мной?

Она фыркнула и разгневанным жестом бросила карты на одеяло.

— Даже не мечтайте уехать без меня, госпожа! — объявила она. — Куда вы, туда и я. И никак иначе.

— Спасибо, — пробормотала, сглотнув возникший в горле ком.

— А я вам вкусняшек каких-нибудь в дорогу приготовлю, — отозвалась Мадди. — Есть у меня один рецептик — пальчики оближете.

До глубокой ночи в Девичьей башне светились окна, из которых лился смешанный с аппетитными ароматами женский смех. Время от времени кто-то из мужчин приходил на запах и стучался в дверь, но Пейдж категорически отсылала их восвояси.

Спать мы легли глубоко за полночь, и утром я с трудом поднялась с постели, даже густой и черный как деготь кофий, который мне приготовила Пейдж, не помог. Поэтому к тому к тому моменту, когда мы нырнули с крыльца во влажный, холодный туман, держа в руках по саквояжу, я так отчаянно зевала, что даже не заметила момента прощания с обитателями замка.

Окончательно проснулась лишь минут через сорок тряски по тракту. И даже не из-за тряски, а из-за того, что меня никто не предупредил о том, что передвигаться придется верхом, а не в повозке.

Верхом я никогда не любила ездить. Но выбора мне не оставили.

Увы.

— Меня зовут эрэ Моррис, — проговорил самый главным из зеленых, и я прикусила язык, чтобы не ляпнуть, что мне наплевать на его имя. — Можно просто наставник.

— У меня уже есть наставник, — строптиво напомнила я. — Он научил меня всему, что я знаю, и отдавать его лавры другому я не собираюсь.

Моррис недобро зыркнул из-под капюшона, но никак не прокомментировал мое дерзкое заявление.

— Не в моих правилах покушаться на чужие лавры, — соврал он, перекладывая поводья из правой руки в левую.

— Отрадно слышать. Не люблю работать с беспринципными людьми.

— А я не люблю тратить время зря, — рыкнул Моррис. — Поэтому сегодня я желаю проверить, как хорошо ты знаешь теорию. Начнем с магической хирургии...

— С хирургии? Хорошо.

Дорога была долгой и тяжелой, пейзажи унылыми, а вопросы моего нового наставника все не заканчивались и не заканчивались. Он не отставал от меня даже во время короткого привала, который мы устроили вскоре после полудня, чтобы все могли спокойно пообедать. Вкусняшками, которые нам приготовила Мадди, и которыми мы с Пейдж были вынуждены поделиться с мужчинами.

От угощения они отказываться не стали — смели все подчистую, а мне кусок в горло не лез под взглядом эрэ Морриса, который даже не думал скрывать своей злости и явно собирался устроить мне веселую жизнь на те дни, что я проведу в Цитадели. Наивный, он и в самом деле думал задеть меня своей холодной реакцией на мои впечатляющие своей глубиной познания ответы? Даже смешно, честное слово! На фоне леди Крейдис, которая по несчастному стечению обстоятельств приходилась мне родной бабкой, он смотрелся, как двухнедельный котенок рядом с матерым тигром.

Впрочем, котята тоже умеют царапаться.

— Ты морщишься, — заметил Моррис, перебивая мой рассказ о том, какие магические потоки лучше использовать при лечении хронических заболеваний. — Почему?

— Голова болит от ваших вопросов. Но помощи от вас я не приму. Могу я закончить или вам уже не интересно?

— Заканчивай, — процедил он, и я, кивнув, продолжила...

Чем дальше мы уезжали от замка Ордена, тем холоднее становилось. И если в Фархесе давно уже победила весна, на севере еще лежал серый снег, а ледяной ветер пробирал до костей. Я же, как назло, не взяла с собой из столицы теплых вещей. Да и не было у меня одежды, подходившей бы к таким ужасным с точки зрения теплолюбивого человека погодным условиям.