Виа Долороза - Сергей Парфёнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да? Я в принципе тут недалеко живу… Привык, знаете ли, пешком ходить… Но на машине даже лучше… Годы уже, знаете ли…
Вдвоем они направились к автомобилю Бориса Моисеевича. Незнакомец, представившийся Самуилом Яковлевичем, шел мелкой, шаркающей походкой, но довольно ходко. Когда они подошли к "Жигулям", он суетливо открыл дверь, и как-то неуверенно уселся бочком на переднее сиденье, – сразу почувствовалось, что на машине ему приходится ездить нечасто, – и сказал:
– Нам надо доехать до второго перекрестка, а затем налево… Нда-с…
Ехать, действительно, оказалось совсем недалеко. Через пару минут оставив "Жигули" у панельной двенадцатиэтажки, они вошли внутрь широкого подъезда, поднялись на лифте на пятый этаж и, пройдя по узкому, короткому коридору, зашли в небольшую двухкомнатную квартирку. Борис Моисеевич оглядел скромное жилище. В прихожей с выцветшими обоями рядом со встроенным в стену шкафом висело круглое массивное зеркало в темной потрескавшейся раме, рядом со входом стояла длинная тумбочка для обуви. Небогато, но чисто, отметил про себя Борис Моисеевич. Хозяин квартиры снял с себя черную шляпу, достал из тумбочки серые войлочные тапочки и предложил их Борису Моисеевичу.
– Спасибо… Я лучше так, босиком, – ответил Борис Моисеевич, смущенно снял свои летние туфли, оставшись в черных хлопчатобумажных носках. Самуил Яковлевич растерянно кивнул и повел его в комнату, дребезжа своим, как с заезженной пластинки, голосом:
– Чай будете, Борис Моисеевич? Может мацу? Господи, что спрашиваю? Конечно будете… Вы знаете, моя Фирочка изумительно готовит мацу…
– Нет-нет, спасибо, – Борис Моисеевич поторопился отказаться. – Я только что из-за стола… Спасибо…
Они вошли в комнату, уставленную до потолка высокими этажерками, сплошь заполненными толстыми, темными книгами. Борис Моисеевич, подошел к стеллажам поближе и, заложив руки за спину, словно находился в музее, стал рассматривать корешки, – с удивлением обнаруживая, что здесь собраны настоящие раритеты.
– Это хорошие книги! Нда– с… Даже господин Маген берет их у меня читать, – раздался позади голос хозяина. Борис Моисеевич обернулся, – Самуил Яковлевич стоял, задрав голову, с нежностью разглядывал свои сокровища. – Вы знаете, я не люблю давать читать свои книги… Даю их очень редко и только очень хорошим людям… Только тем, которые умеют обращаться с книгой и могут её по-настоящему оценить… Нда-с… Но таких, знаете ли, сейчас немного… А вы, извините за вопрос, тоже собираетесь в Израиль?
– Простите? – недоуменно переспросил Сосновский.– А, нет! – наконец сообразил он. – Я только что оттуда… Был у друга…. По приглашению… Насовсем ещё перебираться не решил…
– Да? – Самуил Яковлевич удивленно сморщил лоб. – А чем занимаетесь?
– Да вот… Решил заниматься автомобилями, – скромно ответил Борис Моисеевич.
Хозяин квартиры хотел спросить что-то ещё, но в этот момент в дверь квартиры кто-то долго и протяжно позвонил.
– Это должно быть господин Маген. Нда-с! – произнес Самуил Яковлевич и вышел. Через несколько минут, шлепая стоптанными тапочками по темному паркетному полу, он вернулся вместе с Яковом Магеном, который держал в руках небольшой атташе-кейс. Увидев Сосновского, Маген довольно улыбнулся и шагнул ему навстречу.
– Добрый день, Борис Моисеевич!
– Здравствуйте, господин Маген, – Сосновский, слегка наклонившись, пожал протянутую руку.
– Я пойду приготовлю чай, – смущенно произнес Самуил Яковлевич. – А то, знаете ли, неудобно… Нда-с… Даже чаем гостей не угостить…
И словно продолжая извинятся, добавил из под своих толстых очков:
– Сейчас так трудно достать хороший чай… Я ведь, знаете ли, человек далекий и от коммерции, и от политики… А господин Маген достает мне очень хороший чай… А хороший чай – это, знаете ли, моя слабость…
Маген со снисходительной улыбкой посмотрел вслед удаляющемуся Самуилу Яковлевичу, дождался пока он исчезнет за изгибом коридора, а затем, предостерегающе подняв палец, сказал:
– Минуточку…
Он подошел к своему дипломату, щелкнув замками, вытащил из него небольшой прибор, размером чуть больше телефонной трубки. Неспешно обошел с ним всю комнату, держа перед собой. Провел им перед телефоном, рядом со старой "Радиолой" стоящей в углу на длинный черных ножках, поднял к люстре, потом убрал прибор обратно в кейс и обернулся к Сосновскому.
– Небольшая профилактика… – пояснил он, с удивлением наблюдавшему за его манипуляциями Борису Моисеевичу. – Так нам будет спокойнее… Ну, так как, Борис Моисеевич, ваши дела на новом поприще? – совсем уже другим, бодрым, энергичным голосом, спросил он.
Сосновский несколько стушевавшийся от такого начала, а ещё от того, что не сразу придумал, как приступить к изложению дела, сказал растерянно:
– Дела? Неплохо, вы знаете…Но пока ещё не так, как хотелось бы…– и увидев недоуменный взгляд Якова Магена, поторопился его успокоить. – Нет, нет! Сделки прошли нормально… Вот только, думаю… Нет, я даже уверен, что сейчас на этом останавливаться нельзя…
Маген непонимающе развел руками.
– А зачем же вам останавливаться, Борис Моисеевич? Я так понимаю, вам сейчас наоборот, разворачиваться надо…
– Да, да! Именно, – закивал лысеющей головой Сосновский. – Надо выходить на новый уровень…
Торопливо и сбивчиво он начал рассказывать о своей новой идее. Речь шла о погашении задолженности администрации Москвы перед венгерским концерном "Икар" и получении за это эксклюзивного права сроком на три года на реализацию продукции московского автозавода…
– Я все продумал, господин Маген! – говорил Борис Моисеевич суетливо, подобострастно заглядывая Якову Магену в лицо. – Все это, действительно, можно осуществить… У меня тут было немного времени и я кое-что набросал типа бизнес-плана с экономическим обоснованием…
Он извлек из светлой куртки несколько свернутых листов и протянул их Магену. Маген развернул их и бегло просмотрел: краткое описание проекта, цифры, расчеты… Основательно! Никакой подписи в конце листов, конечно же, не было… Маген озадачено потер пальцами наморщенный лоб, а затем выразительно посмотрел на Сосновского.
– Борис Моисеевич, вы, конечно же, понимаете, что не я буду принимать окончательное решение…
– Да, да… Я понимаю! – ответил Борис Моисеевич очень быстро и нервно. Маген не столько увидел, сколько почувствовал, как подобрался и напружинился его собеседник. Угол рта у Магена скептически искривился и он живо представил себе их будущий разговор:
– Борис Моисеевич… Все хорошо, но только здесь еще нужна ваша подпись, – равнодушным тоном произнес бы он.
– Подпись? – сразу сжавшись в своей светлой куртке, как моллюск в раковине, спросил бы Борис Сосновский. – Но ведь моя подпись не добавит этому документу точности в расчетах… Зачем она нужна?
– Вы зря волнуетесь, Борис Моисеевич, – все так же спокойно и даже немного снисходительно пояснил бы тогда Яков Маген. – Эта подпись нужна лишь, как подтверждение того, что инициатива исходит от вас, и что вы согласны на реализацию своего бизнес-проекта… Вы же понимаете, что под кредит кто-то должен давать банковские гарантии? Другой банк, в данном случае… Кредит, я вижу, очень большой… Восемнадцать миллионов долларов… Так что ваша подпись, в данном случае, – это лишь согласие разделить ответственность за сделку. Заметьте, обычную коммерческую сделку… Потому что нигде в мире не бывает, чтобы человек только брал и ни за что не отвечал… Мы же даем, и готовы дальше давать большие деньги и не требуем от вас никаких, заметьте, никаких обязательств… Ну, а что касается доверия: с юридической точки зрения вы не делаете ничего противозаконного, поэтому для вашего шантажа эти бумаги использовать невозможно… Так, что, уважаемый Борис Моисеевич, здесь нужна ещё ваша подпись, но нужна она лишь для того, чтобы ускорить процесс согласования…
– Ну а, если я все же откажусь? – спросил бы с затравленным видом Борис Моисеевич, неуютно поеживаясь при этом.
– Тогда решение вопроса может затянуться и все равно появятся некоторые формальности, которые надо будет как-то урегулировать. Вот только… Реализовывать ваш план вполне может статься будет уже совсем другой человек. Поверьте, на тех условиях, на которых мы с вами сотрудничаем, готовы работать многие… Очень многие… А на счет компромата, должен вам сказать, что компромат делается не так … Компромат – это факт правонарушения… Не важно по отношению к кому: к семье или государству… Но мы же ничего подобного от вас не требуем… И, уж поверьте мне, если бы нашим спецслужбам понадобился на вас компромат, его бы давно уже нашли… Или сделали… Хотя бы на основании тех сделок с машинами, которые вы уже провели… Вспомните, например, про уплату налогов…. Точнее, про их неуплату… Неуплата налогов, как вы помните, может быть вполне приравнена к хищениям в особо крупных размерах. Так что…