Капитаны судьбы - Игорь Леонидович Гринчевский

прямо посмотрел мне в глаза. М-да, хуже и придумать трудно! Основам чтения невербальных сигналов я ещё в будущем нахватался. Столыпин был мужчиной видным, рослым, да и я по теперешним меркам — не маленький. Двое мужчин, разговаривают стоя друг напротив друга и глядят в глаза — это поза конфликта. Даже если собеседники изначально на него были не настроены, сама поза их обоих провоцирует. Так, ситуацию надо ломать! Удивить его!

— Забыл спросить, а к вам в приёмную с оружием можно? Или сдать надо?

Столыпин невольно кхекнул, запнулся и переспросил:

— Что?

— Я спросил, с оружием сюда входить можно было? Или я что-то нарушил? — с этими словами я достал из скрытой полой пиджака кобуры свой верный «Сейфети Аутомэтик», купленный ещё в самом начале стрелковой карьеры, и продолжил:

— Просто, раз аудиенция официальная, не хотелось бы нарушать правила!

Столыпин хмыкнул, всмотрелся в меня, явно обдумал нечто, им усмотренное, и совсем иным голосом выдал:

— Вообще-то не положено… Но вы лучше спрячьте в кобуру, Юрий Анатольевич. И присаживайтесь. Надо нам с вами одно недоразумение прояснить!

Из мемуаров Воронцова-Американца

'…На самом деле, никакого недоразумения не было. Возник вполне просчитываемый конфликт. Столыпин экстренно и с нуля создавал систему управления губернией, одних повышал, других снимал, в общем, нормальные административные будни крупного чиновника в период становления. Естественно, чиновная свора замерла, как мыши под веником, и приостановила ведение обычных дел. Приказов-то на назначение пока нет? Нет! Новых бланков, печатей, намёков на то, что начальству желательно, а за что будут бить больно, не поступило? Вот они и приостановили многие дела. А наших работников и я сам, но особенно — Натали с Софочкой — выдрессировали на быстрое устранение проволочек. Поэтому и начались трения.

А накануне губернатору доложили, что один из моих «гениев», потеряв терпение, начал откровенно давить на уездное начальство. Дескать, выдайте нам разрешение на строительство задним числом! Ещё как бы от уезда! Додумался тоже! Ему потом «пистон» так вставили, что между ушей застряло! Разрешение-то испрашивалось на строительство здания под Университет! А таковые в Империи только в центрах губерний могли быть!

Я, разумеется, покаялся, объяснил, что это — инициатива снизу, не моя, но тут же развернул тему, мол, подчинённый-то, ладно — дуболом! Но нужда-то не надуманная! Куча учёных и исследователей не едет сюда только потому, что желают параллельно и преподавать! Ну, принято так пока было — исследованиями занимались в основном при Университетах. А нам и студенты нужны, и преподаватели, и исследователи! Да и открытие университета сразу подымет статус губернии! Мы и рады бы строительство начать, тогда к будущему учебному году уже и открыть можно будет, строим-то мы быстро, персонал нанят, да и студентов найдём — ещё бы, с нашей-то программой кредитования под учёбу к нам со всей Империи побегут те, у кого средств на поступление обычным порядком не хватает, но видите, ваши подчинённые опасаются невесть чего и волокитят…

Тут уж ему пришлось обещать, что накрутит хвосты, заверять во всемерной поддержке, в общем, конфликт был исчерпан и «порка» не состоялась. Но для себя я сделал зарубку на память. Необходимо выделить отдельного человека на анализ и прогнозирование возможных конфликтов интересов нашего Холдинга и губернатора. Пётр Аркадьевич оказался мужчиной властным, и настоять на своём умел, так что лучше работать на упреждение…'

Беломорск, 13 августа (26 августа) 1902 года, среда, полдень

— Хм! Однако… — протянул Столыпин при виде цели нашей поездки, но от дальнейших комментариев воздержался. Он уже привык понемногу к «воронцовским выкрутасам», и раз мы с Натали и тестем пригласили его «посетить очень важное место, где многое удастся пояснить на конкретном примере», а потом привели именно к этому обветшалому бараку, значит только тут и можно показать нечто важное. И стоит проявить немного терпения. Скорее всего, войдут они внутрь, и он всё увидит.

Однако я заготовил начало зрелища ещё снаружи. Подошел к запылённой, почти невидимой табличке, висевшей у входа, извлёк из кармана платок и фляжку и, смочив платок, аккуратно стер слой пыли и грязи, после чего любой желающий мог прочесть гордую надпись «Расчётно-вычислительный центр. Город Беломорск». Пётр Аркадьевич только хмыкнул.

Но внутри барака им тоже нашлось на что посмотреть. Большинство перегородки между комнатушками барака были снесены, и в результате образовалось обширное помещение, уставленное обычными канцелярскими столами. Сидящие за ними молодые люди и подростки обоего пола стрекотали арифмометрами Однера[44], после чего заносили результат на бумагу и снова брались за арифмометр. Гул в помещении стоял такой, что говорить было невозможно. Собственно, именно поэтому у всех здешних работников уши были защищены наушниками.

Я неторопливо провёл нашу делегацию по всему залу, нарочито неторопливо, чтобы губернатор почувствовал все неудобства работы здесь из-за шума, стеснённости и духоты, и лишь на улице, дав нашим ушам немного отдохнуть, пояснил:

— Здесь работает наша гордость, можно сказать — наша элита, наше будущее. Самые сообразительные из реалистов, студенты, временно прервавшие обучение, часть гимназистов, показавших способности к науке и технике и аккуратность в вычислениях. За качество их работы говорит то, что даже «Строительная контора инженера Бари»[45] размещает тут заказы на вычисления. Да и не только они. Тут работают и для научных лабораторий Беломорска, для наших заводов…

— Делают расчёты самолётов! — вставила Натали, напирая на факт, который должен был зацепить Столыпина, известного своим патриотизмом.

— И это тоже. Но ещё они рассчитывают нам новый двигатель. Представляете, Пётр Аркадьевич, оказалось, что у моего топлива есть и серьёзные недостатки. Высокая мощность в малом объёме изнашивает двигатель куда быстрее. И снижение мощности всего на одну десятую продлевает срок службы мотора примерно вдвое. Вот и разрабатываем новые двигатели — под октановые числа топлива девяносто пять, восемьдесят пять и семьдесят два. Похоже, что для тракторов, барж и грузовиков более подойдут последние два вида. А для легковых автомобилей и «комби» — первое. «Сотку» же мы оставим для авиации, скоростных автомобилей и прочих редких случаев. Так что работа