Капитаны судьбы - Игорь Леонидович Гринчевский

у них серьёзная, позволяющая ещё в ходе учёбы не только неплохо зарабатывать… Кстати, почасовая ставка у них выше, чем у рабочих высокой квалификации! Так вот, не только зарабатывать, но и примериться к различным областям науки и техники, найти себя. Причём найти не где-нибудь, а на переднем крае!

— Тогда почему они у вас работают в таком, извиняюсь, свинарнике, если элита? — эдак кисло даже не спросил, а осведомился губернатор. Ну, вот совершенно ясно ему было, что мы не просто так жалуемся на непорядок. Раз сами решить не можем, при всех наших деньгах и связях, значит, опять вошли в конфликт с его подчинёнными. Ну, да так оно и было.

— Так тут, извиняюсь, времянка. А мы скоро достроим под центр новое помещение. Удобное, с вентиляцией, перегородками, защищающими от шума, с электрическим освещением и водяным отоплением. И помещение побольше, чтобы и студентам Университета, когда он откроется, там работа нашлась.

— И расположено рядом с общежитиями, — дополнила моя супруга. — Так что добираться им будет куда удобнее.

— Но?..

— Но уездная администрация, — тут Натали я подпустил ироничности в голос, — недавно обнаружила некие непорядки в разрешительной документации, и теперь отбирает помещение себе. Говорят — под Центр сельскохозяйственного образования крестьян.

Столыпин нахмурился. Создание этого Центра было его идеей, и воплощал он её, как привык, весьма энергично. Небось, когда уездное начальство доложило, что «с помещением решим и быстро», он только обрадовался и в детали не входил. Или вошёл, но недостаточно глубоко. А тут такой конфуз. Получается, под обучение крестьян, дело, несомненно, нужное, он пускает под нож программу, работавшую на создание научно-технической элиты края. Тут в разговор вступил и мой тесть:

— Мы предлагали построить центр в Сосновце. Строят наши конторы быстро, так что уже в октябре корпуса поставили бы, а к Рождеству закончили бы и оборудование с отделкой.

— Опять же, Центр для образования крестьян требует иной планировки помещений, чем наш расчётно-вычислительный центр. — снова подхватил я нить беседы. — При нем разумно создать общежитие, которого тут не предусмотрено, сделать большие аудитории, а не отдельные комнатушки с повышенной шумоизоляцией.

— И что вам ответили? — поинтересовался Пётр Аркадьевич, уже совершенно явно собирая материал для разноса подчинённым.

— Что они с нами совершенно согласны. Но непорядка в выдаче разрешения на строительство это никоим образом не касается! А там отсутствует ряд необходимых бумаг!

— Ясно! Ладно, поищут они недостающие бумаги! Авось, и отыщут! Не дело это — элиту по свинарникам гробить. А вы, пожалуйста, пришлите мне как можно скорее памятную записку по вашему варианту с Сосновцом. Дело-то тоже нужное и срочное!

Из мемуаров Воронцова-Американца

'…Подобные конфликты у нас возникали ещё не раз, и не два. Утешало только то, что не по дури чиновничьей это происходило. Просто Пётр Аркадьевич был невероятным человеком и просто поражал нас всех своей энергичностью и трудоспособностью. Помимо Центра сельскохозяйственного образования крестьян он открыл в Кеми женское приходское училище, в котором, кроме общих предметов, преподавались рисование, черчение и рукоделие, расселял крестьян по хуторам[46], открывал по мелким городкам и посёлкам двух- и четырёхклассные школы.

Причём, в силу своей невероятной ушлости, он моментально перенял у нас прием с доходными домами. Те земельные участки, что мы не успели выкупить, он теперь выделял только при условии пожертвования определённых сумм на учреждение и содержание школ. Ну да тут я даже особо бодаться не стал. Образование в этих краях однозначно работало на мои цели. А выиграть у нас конкурсы на застройку было проблематично, ведь у нас в этих краях были самые дешёвые стройматериалы и железная дорога. Потому и случилось такое всего трижды. Первый раз от неожиданности, второй — по дурости заказчика, впоследствии разорившегося и перепродавшего свой дом нам же, а третий — просто потому, что доходный дом в Лоухи мне был совершенно не нужен. Ну не было у нас там ни компаньонов, ни собственных деловых интересов.

Сентябрь отметился семейными переменами. Началось с того, что моя дражайшая половина вдруг обняла меня и счастливым шёпотом уведомила, что я скоро стану папой. Через недельку аналогичной радостью поделились Гребеневичи. Но круче всех отметился старший из Горобцов.

Началось все с того, что американцы прислали к нам целую делегацию, переговорить насчёт поставок взрывчатки для предстоящего строительства Панамского канала. Я предложил провести им экскурсию по цеху производства тротила. Ну и пригласил кучу наших важных шишек. Сандро с супругой приехал, губернатор был, заглянули и Менделеев с дочкой Любочкой. Прибилась и куча других любопытствующих, среди которых отмечу разве что свежеиспечённого выпускника Михайловской артиллерийской академии Владимира Рдултовского. В тот момент он мне запомнился лишь тем, что Семецкий, знакомя нас, с нажимом в голосе добавил: «окончил с отличием». Откуда мне было тогда знать, что судьба свела нас тесно, и мы то и дело будем сотрудничать в течение не одного десятилетия?

От Холдинга были я с женой, тесть, братья Горобцы полным составом, Семецкий и отчего-то Гольдберг с женой.

Провести экскурсию я поручил Степану. Пора ему было привыкать выступать на высоком уровне. Ну а если и сказанёт что-то не то, то не так и страшно, я, переводя американцам, поправлю.

Одного я не учёл. Присутствия Любочки. Дмитрия Ивановича Стёпка обожал давно и преданно, но теперь, похоже, перенёс обожание на Любочку. Сложились вместе пиетет перед Менделеевым, юношеские гормоны и обаяние симпатичной девушки[47].

В результате у Степана напрочь снесло крышу. И он вместо серьёзной экскурсии начал отчаянно форсить перед дочкой Менделеева. Его лекция была изложена в эпическом стиле, как история борьбы отважного рыцаря Триоксида Серного со злобным драконом по прозвищу Ашдвао.

Мне же вместо перевода пришлось править эту сагу по химическим мотивам в серьёзный текст. К счастью, это было не очень трудно, так как, если отбросить мишуру, то излагал Степан самую суть процесса.

Закончил же он историю эпизодом в стиле «легенды о Данко». Мол, на последнем этапе самоотверженный Триоксид «сам вырывает себе сердце»