Строптивая сиротка для Айсберга - Мила Верта
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы выжить и окончательно не слететь с катушек. Отвлечься и переждать время до её возвращения. Герда вернётся, в этом я не сомневаюсь. И мы поговорим.
Две недели назад я узнал, что Маша беременна. Что почувствовал? Шок-это по-нашему. Пялился на эти полосатые тесты как олень. В голове куча вопросов. Как? Когда? Какой срок? И какого хрена я вообще поверил в её бесплодие? Ведь мутная же история, какая-то непонятная врачиха, сомнительный диагноз.
Ладно, Соколовой восемнадцать, но мне-то нет! Надо было ещё после первого раза настоять на походе к нормальному врачу. Много чего надо было сделать, а хотелось из кровати не вылезать, чем мы и занимались. С бесплодием этим можно было трахаться без защиты, и это оказался такой кайф, как наркотик попробовал раз, и хочется снова и снова.
Да я не планировал детей так рано, я вообще мало об этом думал раньше. Но раз так вышло, мы ведь вдвоём причастны, справились бы, вывезли.
С кем заводить детей, если не с любимой женщиной? Женщина, ага восемнадцати лет.
Я старался бы ещё больше, чтоб всё лучшее было. Звонил как обезумевший, помчал в офис, а там сюрприз блядь.
Заявление на отпуск-увольнение, чтоб решить «возникшую проблему». Мой ребёнок- проблема значит? Решать она её срочно собралась.
Забрало у меня упало, ещё отец подосрал специально, просил же его по-человечески не подписывать. Нет, дураку понятно, что ни одна бумажка не остановила бы Герду, но это было важно для меня. Чтоб хоть раз в жизни человек, что называет себя моим отцом начал считаться с моим мнением. Хер там был. Это стало последним гвоздём в крышку гроба наших отношений отец-сын.
Моё заявление легло на стол следом за Машиным. Хватит с меня говна, я его столько схавал за восемь лет в надежде, что Алексей Снежинский разглядит во мне сына. Не судьба.
Теперь живу у Маши, точнее, ночую. Днём кручусь как белка в колесе, решая вопросы по залу, к ночи выдыхаюсь и на автомате еду в квартиру Герды.
Потому что скучаю зверски, злюсь, бешусь, и принимаю, что зависим. Засыпаю, только уткнувшись в её подушку. Она пахнет родным.
Как ты, моя раненая девочка? Избавилась от «проблемы»? Не хочу так думать, но я практически уверен, так и есть.
Маша, слишком битая жизнью, чтоб оставить ребёнка. Мы не вместе, работы фактически нет, ни особых денег, ни поддержки, ни жилья, ни семьи. Кто бы стал рожать?
Как ты приняла это решение, далось ли оно тебе с трудом? Мне хочется думать, что да. Вру, не хочется вообще об этом думать, но я перманентно зол, именно потому, что эта мысль навязчиво заевшей пластинкой крутится в голове.
И зная, что ты сделала, я не могу и не хочу без тебя. Мы ещё трах в клубе не пережили, следом аборт, как это всё разгребать?
Я столько передумал без тебя и, кажется, прошёл все стадии от гнева до принятия. Стараюсь не думать только о том, что этот дружок трётся рядом. Ты же не позволишь ему? Не допустишь ничего лишнего? А если допустит? Врать точно не станет, и как тогда потом? Не думать об этом, не думать! Да как не думать-то, блядь?!
Паркую машину, время первый час ночи. Валюсь с ног от усталости, кажется, что донесу голову до подушки и всё геймовер, но это не так.
Я знаю, проверял, нигде не могу спать. У себя в квартире не мог, у Макса тоже хоть мы и выжрали столько виски, что Сташевский выключился прямо в кресле. В отеле пробовал, не смог.
Только здесь в этой крошечной однушке получается выдохнуть. Ненадолго. До утра.
Понимаю, что надо взять себя в руки, усмирить гнев, но меня злит, что этот Андрей рядом с ней.
Что не сказала мне о ребёнке. Да между нами сейчас всё сложно, но такие вопросы должны решать оба. Допускаю, что она была не в восторге от беременности, но хотя бы сказать мне можно было?
Бреду в ванну и смотрю на положительные тесты, я так и не решился их выбросить. Пока они на месте, я могу сохранять иллюзию счастливого исхода союза её яйцеклетки и моего сперматозоида.
Я даже ролики смотрел на эту тему, там, конечно, космос. Сначала просто точка, потом головастик, потом креветочка, супер эволюция и бах готовый человек. Вроде всё так просто и в то же время происходит чудо, ведь откуда-то в этой загогулене появляется душа. Сердце бьётся. Наше общее уже не бьётся? Так ты решила?
Чувствую, что опять завожусь. Умываюсь холодной водой, подставляю кипящую башку под кран. Колючие мурашки бегут вдоль позвоночника.
Я так устал от этих ебучих монологов в голове. Заебался просто. Но меня бомбит, а говорить я хочу только с Гердой. Возвращайся скорее. Завтра снова карусель бесконечных дел. Надо спать.
Утыкаюсь носом в подушку, вдыхаю родной запах, сердце разгоняется, в паху тяжелеет. Вдавливаюсь бёдрами в одеяло, адски скучаю и хочу секса. Очень хочу. Злость, возбуждение и воздержание гремучая смесь. Чувствую себя подростком в пубертате, меня штормит и кидает из крайности в крайность.
Ррр, прикусываю уголок подушки, как бы я Машу сейчас отлюбил. Наорал бы сначала, по жопе дал. А потом долго целовал. Во рту аж слюна собирается. Отлюблю ещё, только вернись уже.
Глава 29. Маша
Самолёт приземляется, мягко шаркнув шасси об асфальт, в салоне раздаются аплодисменты, и я довольная хлопаю вместе со всеми. Первый полёт мне понравился, немного волнительно, но не страшно. Земцов смотрит на меня с мягкой улыбкой.
— Как себя чувствуешь?
— Хорошо, ты спрашивал час назад.
— Ян обещал нас встретить, это мой друг.
Получив багаж, выходим из здания аэропорта «София» красивое название. И имя. Впервые думаю об имени для Бусинки, а вдруг будет девочка? София- прекрасное имя.
Погода радует, тёплый ветер треплет волосы, плотнее запахиваю лёгкое пальто.
— Хорошо здесь, да? Погода шепчет. — широко улыбается Андрей. Вообще, я заметила, как только мы покинули Москву, Земцов практически постоянно улыбается и пребывает в прекрасном настроении, заражая меня своим оптимизмом.
Навстречу нам спешит смуглый блондин в авиаторах, светлые брюки, пиджак на теннисиста похож.
— Привет, бро! — жмёт руку Андрею и крепко обнимает.
— И тебе привет, рад видеть.
— Знакомься моя подруга Маша, а это Ян — мой друг. — представляет
