Лазутчик и крот - Игорь Нерюриков

— Нужны мази от лишая и от язв. Еще один бутылек с эликсиром для памяти.

Аптекарь передал две мелких коробочки и сказал:

— Эликсир для памяти, нынче дорог. Целая золотая монета. У тебя столько есть?

Тнак порылся в своей сумке и достал блестящую монету, передав ее аптекарю. Старик долго рассматривал ее и вернул Тнаку со словами:

— Мне что стражу позвать? Зачем мне суешь порченную монету?

— Всегда такими расплачивались, — удивился Тнак.

— Уже лет пятьдесят в Перепутье такие запрещены.

Тнак положил монету в сумку и достав несколько серебряных, купил только мази.

Старик несколько смягчился и видя, что Тнак не здешний, спросил:

— Ну и как тебе наш город?

— Если честно, то не понравился, — заявил Тнак.

— Это почему же?

— Из-за сторожевых псов.

— К ним и правда нужно привыкнуть. Но остальное-то дорого и богато. А статуи завоевателей каковы!

— Вот они меня и раздражают. Давным-давно у вас была смертельная эпидемия, унесшая жизнь половины города. О ней и вовсе нет упоминаний. Вы же восхищаетесь коварным Февралем, которого все давным-давно позабыли.

— Обычай — владыка над всеми. Над смертными и бессмертными. Тебе нужно заучить и другой наш девиз. Благо он есть в каждой уважающей себя лавке Перепутья. Моя не исключение, — сказал аптекарь и указал пальцем на деревянную дощечку.

«Выставляй ты только благо напоказ, а все несносное ты скрой от чуждых глаз!»

Тнак промолчал, не желая возражать аптекарю. Через пару мгновений тот снова открыл рот:

— Не нравятся ему наши девизы… Хм… Впрочем есть небольшое упоминание об эпидемии. Прямо за южной стеной. Страшная была болезнь, так написано в наших древних книгах.

— Спасибо тебе. И пока не забыл. Слышал ли ты что-нибудь про лекарства от одержимости?

— Проклятье демонов! Но ходят слухи, что с одержимостью как-то справились на Плексосе. Остров неподалеку от Перепутья, на ночь пути, если сядешь на быстрый корабль.

Тнак распрощался с аптекарем и поспешил за ворота. Подойдя к южной стене он принялся искать упоминания о страшной эпидемии. К нему подошел пожилой незнакомец:

— Лекарь, неужто ты? Совсем не изменился за пятьдесят лет. Какое-то чудо. Я тебе до сих пор благодарен.

— Извини, но я тебя не узнал, — сказал Тнак с некоторым удивлением.

— Не важно. Когда мне было десять лет, моя мать принесла меня в Лечебку. Я не ходил с самого детства. Ты поставил меня на ноги. Чудо какое. И как ты выглядишь молодо. У меня уже четверо внуков и сам я старик. Чудо-то какое. Что ты ищешь у Южной стены?

— Где-то должно быть упоминание о страшной эпидемии.

— Пойдем я тебе покажу.

Незнакомец привел Тнака к небольшой медной табличке, встроенной в стену. Надписей было не разобрать.

— Это алтарь святой спасительнице, — сказал незнакомец и продолжил...

Миф о святой спасительнице

В стародавние времена, когда в Бирюзовом море разродилась ужасная катастрофа, во всем Прибрежье начался мор. Не обошел он и Перепутье. Сотни жителей умирали в мучениях. Хотя эпидемия не жалела и богачей, но особенно доставалось беднякам из южных кварталов. Умирали целыми семьями. Стражи подчиняясь землевладельцам закрыли ворота. Они боялись, что жители распространят мор на их посевы и скотину. И когда надежд у бедняков почти не осталось, спустилась с небес святая спасительница. Она указала место под южной стеной, под которой бедняки прокопали ход. Святая спасительница одного за другим выводила еще не заболевших страдальцев к Тощим холмам. Она возвращалась снова и снова. И когда остались только безнадежно больные, она решила и их не бросать. Ее долго уговаривали уйти. Но она сказала, что единожды покинула обреченных. Теперь не в силах простить себя. Спасительница решила остаться с больными. Омывая их лбы холодной водой, для того чтобы хоть немного убрать лихорадку. Но на самом деле она была человеком, а вовсе не богом. Хворь схватила спасительницу Перепутья. Теперь ее прах вместе с другими скончавшимися от эпидемии покоится здесь, рядом с южной стеной. В бедных кварталах Перепутья ее почитают, как святую спасительницу, ибо никто не запомнил ее настоящее имя.

— Алена, — вырвалось у Тнака.

— Извини, я не расслышал, — сказал незнакомец.

Тнак схватил его за грудки. Отпустил. И начал повторять:

— Ее звали Алена. Скажи всем жрецам ее имя.

— Хорошо, хорошо, вообще-то я единственный жрец на всю южную часть Перепутья.

— Значит ты примешь, то что я сказал?

— Я обязан тебе целой жизнью и не могу отказать. Но откуда ты знаешь ее имя?

Тнак посмотрел жрецу прямо в глаза и повторил несколько раз:

— Поверь мне, я знаю.

— Клянусь, объявлю я всем беднякам Перепутья, что отныне покровительствует им святая Алена! — воззвал к небесам жрец.

Тнак крепко обнял его и двинулся в сторону порта. В его голове прокручивались мысли: «Проклятые богачи Перепутья. Для своих хозяев завоевателей они построили золотой ряд. А на упоминание страшнейшей эпидемии не выделили и гроша. Выходит бедняки сами прикрепили медную табличку к стене. До чего презренный город».

С другой стороны, он всем своим разумом, наконец освободился от вины перед Аленой. Он был рад, что ее имя отныне будет на устах и в молитвах всех угнетенных обитателей крупнейшего города в Прибрежье. Теперь она станет бессмертной как и он сам. Даже больше. Тнака все еще можно убить, вспоров ему брюхо или глотку. Только хвори и старость не берут его. Напротив, Алену хоть и сразила болезнь, но имя ее останется и через тысячу лет у всех на устах. Теперь Тнак оказался на перепутье. Что же делать дальше? Только врачевать спасая горстку несчастных или постараться исправить последствия катастрофы?