Там, где цветет полынь - Ольга Птицева

– О нет, я правда больше не могу… – Уля сдавленно охнула, откидываясь на спинку дивана.

Они сидели за столом, ни на секунду не переставая жевать, подкладывать добавки и облизывать пальцы от наслаждения. Стряпня таяла во рту. И как только Уля понимала, что больше ни кусочка не поместится в ее раздувшийся живот, Варя приносила из кухни новую тарелку с пирожками и политой маслом, светящейся изнутри вареной картошкой или целую кастрюльку горячих котлет, пахнувших так вкусно, что Уля стонала, но тянулась за добавкой. Когда Варя положила Рэму оставшуюся горку салата, тот решительно поднялся на ноги.

– Ой, нет, старушка, я все. Выключай свой синдром бабушки, ты нас накормила, перекормила, выкормила… Хочешь, можно и на убой. – Он покосился на сидевшую с краю Сойку. – Покурим?

Та молча кивнула в сторону Вари, продолжая елозить вилкой по недоеденному кусочку, – Уле показалось, что Сойка так ничего и не съела, только пила томатный сок из высокого бокала да поглядывала на всех, рассеянно улыбаясь шуткам.

– Совсем она тебя захомутала, а я говорил: хорошее дело браком не назовут. – И вышел за дверь, закуривая на ходу.

Уля притихла, поглядывая на раскрасневшуюся от готовки Варю. Та почувствовала взгляд и улыбнулась.

– Ромка тебе не говорил, что ли? – Она подняла правую руку и потрясла ею в воздухе. Кольцо сверкнуло на солнце. – Неофициально, конечно, сама понимаешь, но все-таки.

– Это здорово, – смущенно проговорила Уля, не зная, что делать с чужим счастьем.

Сойка хмыкнула, отодвигая от себя нетронутую тарелку.

– Ромка – дитя леса, все пускает на самотек, даже не познакомил нас как следует. – И подняла на Улю почти светло-голубые глаза, отличавшиеся от Вариных, как воды горной речки от спокойной глади лесного озера. – Значит, вы соседи, да?

– Представляешь, я подумала, что Уля… та девушка, – громким шепотом сказала Варя и встала, чтобы собрать тарелки.

– Да перестань, привел бы он ее, как же. – Сойка презрительно хмыкнула, помогая соорудить башню из грязной посуды. – Ну и как он живет, наш чудо-мальчик?

Уля принялась было сметать все недоеденные кусочки в одну кучу, но замерла от этого вопроса. Что ответить им? Что сам он успел рассказать о своей жизни, такой неуместной в этих стенах? И какую ложь топить в лужице правды, лишь бы она прозвучала правдоподобнее?

– Ну, мы живем в неплохой коммуналке, в общем-то. Дешево, но чистенько. Кроме нас – еще две женщины, одна с ребенком. Постоянно что-то моет, – проговорила Уля, старательно улыбаясь.

– Звучит хорошо. – Сойка подхватила башенку тарелок и направилась к кухне, напоследок успев бросить на Улю напряженный взгляд. – А кроме житья в общей коммуналке, чем вы занимаетесь?

Варя за стеной включила воду и загремела посудой. Разговор она точно не слышала. Уля аккуратно поставила на стол еще одну кружку и выпрямилась.

– Я работаю в страховой фирме. – Это был первый раз за дни после встречи с Гусом, когда Уля вспомнила об офисе. – А Рэм… Лучше тебе спросить у него самого. Мы знакомы неделю, я не люблю выпытывать, а он не слишком разговорчивый.

Сойка смотрела на нее испытующе, будто пронизывая холодной водой.

– Не слишком близки, значит, ну ладно. – Она пожала острыми плечами под толстовкой и скрылась за дверью кухни.

Уля судорожно выдохнула. В Сойке не было ни грамма той очаровательной мягкости, которая щедро лилась от каждого жеста Вари. Она вся была мерзлый поток, стремительный и цепкий. И в чем-то подозревала Улю. Это было видно по презрительно поджатым губам и по взгляду – так не смотрят на новую знакомую, которую привел в гости старый друг.

Входная дверь открылась, впуская в комнату свежий запах леса и горьковатый – сигаретного дыма. Рэм скользнул в комнату и широко улыбнулся.

– Ну что, Варька заставила тебя все доесть? Она может… – Но, увидев выражение ее лица, замолчал. – Что? – спросил он, подходя ближе. – Полынь?

Уля помотала головой.

– Нет, все в порядке… Когда мы поедем домой? – Ей стало неуютно в комнате, которая еще четверть часа назад казалась самым лучшим местом на земле.

– А ты хочешь домой? – Рэм прикусил нижнюю губу. – Ну и кто из них, – он кивнул в сторону кухни, откуда раздавался шум воды, – успел тебя обидеть?

– Нет, ну что ты… Они хорошие… Просто что мы тут делаем? Что я тут делаю?

– Я думал, тебе здесь понравилось… – Теперь Рэм выглядел по-настоящему расстроенным.

– Да, но… они твои друзья. А я даже не знаю, что отвечать на их вопросы.

– Забей, а? – Он раздраженно пнул столик. – Ты не обязана ничего говорить, я просто привез тебя… и все. Хотел, чтобы ты отдохнула. – Он поморщился. – Идиотизм какой-то. Я поговорю с ними. Это же Варя, да? Она вечно лезет, куда ее не просят.

– Нет, подожди. – Уля вцепилась в его локоть. – Они просто волнуются, ты же ничего не рассказываешь о себе… Конечно, им хочется меня расспросить.

– А что я могу им рассказать? Про Гуса? Про полынь? – не оборачиваясь, глухо проговорил Рэм. – Нам и правда лучше уехать… Глупая была идея.

Услышав его, из кухни выскочила Варя.

– Ром, у нас там кран течет как проклятый. Ты же знаешь, Сойка умеет все, кроме сантехники. Подтянешь?

– Вообще-то мы уже поедем, наверное… – Рэм отвел взгляд, не желая видеть, как расстроенно вытянется Варино лицо.

– А почему так быстро? Я думала, вы ночевать останетесь.

– Нет, мне завтра на работу, а Ульяне вечером надо еще делами заняться, да?

Уля осторожно кивнула.

– Почту разобрать, – не особо понимая, что это значит, поддакнула она.

– Ну хоть давайте я чаю поставлю, выпьете и пойдете… Пожалуйста, Ром. – Варя сделала маленький шажочек вперед и, словно ребенок, жалобно потянула Рэма за рукав.

Тот вздохнул, покосился на Улю и сдался.

– Хорошо, ставь чайник, а я пока кран посмотрю.

Они вышли из комнаты – Рэм впереди, а Варя следом, продолжая держаться за него, как младшая сестренка за брата, вернувшегося из армии совсем взрослым, почти незнакомым, но все еще родным.

Уля потопталась на середине комнаты, не зная, куда себя деть, а потом выскользнула на улицу.

Горячие щеки приятно защекотал прохладный воздух. Солнце клонилось к закату, продолжая исходить безудержно чистым светом, будто понимая, что еще одного шанса может и не случиться. Уля застыла на крыльце, до рези в глазах всматриваясь в разлитое кругом сияние.

Мысли истончились, тревоги ушли далеко-далеко, сердце стучало мерно и ровно в такт дыханию. Лес тянулся к Уле голыми ветками, где-то в отдалении лаяли собаки, с которыми она так и не успела познакомиться, переговаривались люди, пахло костром и сигаретами. А Ульяна стояла на первой ступеньке, запоминая момент, пряча его подальше, чтобы все, что еще