Арагац (Очерки и рассказы) - Ашот Арзуманян

«Ну, Тимофей Тимофеевич, значит, когда вырасту, буду студентом, а там дальше видно будет».

В начале тысяча девятьсот двадцать первого года в станице Каргинской была создана агитколонна, в которой состоял и Миша Шолохов. Несмотря на свой молодой возраст, Миша был одним из самых активных, самых деятельных членов нашего коллектива. В течение всего периода работы агитколонны он систематически снабжал ее литературой для постановки спектаклей, помогал в подборе нужных людей из молодежи и выполнял разные поручения при художественных выступлениях колонны в качестве декламатора, хориста, актера и докладчика. С особым успехом Миша исполнял комические роли. Однажды мы ставили пьесу «Необыкновенный день» (автора не помню), которая представляла собой довольно удачную пародию на «Недоросль» Фонвизина. В этой пьесе Миша Шолохов с неподражаемым успехом исполнял роль типа Митрофанушки.

Перед моими глазами прошел его путь от начинающего писателя до выдающегося мастера советской литературы.

На минуту задумавшись, Мрыхин добавил:

— Много учеников воспитала школа. Некоторые из них, выйдя в люди, позабыли нас, стариков. Но не таков Михаил Александрович. Он и сейчас такой же простой и близкий человек, уважающий труд большой и малый, любящий своих земляков. Два десятка лет назад как-то раз спросили у Шолохова, почему он не переезжает в Москву. — После паузы, хитро подмигнув живыми глазами, Тимофей Тимофеевич передал нам шолоховский ответ — «Чтобы не ездить в творческие командировки».

Интересно отметить, что у Мрыхина учились и все дети Шолохова: и Саша, ныне агроном, работающий в Ялте в Никитском ботаническом саду; и Светлана, живущая сейчас со своим мужем моряком-офицером на Камчатке; и Миша — студент третьего курса биологического факультета. Заканчивает 10-й класс Вешенской средней школы ученица Мрыхина — самая младшая из детей Шолохова — Маша.

В нашу беседу со старым учителем вмешался старожил-казак:

— Уйма работы у Шолохова в нашей станице. Он не только пишет книги, но и активно участвует во всех делах нашего района. Хорошо знает он наше крестьянское дело, в вопросах сельского хозяйства разбирается не хуже любого агронома. Своими советами и помощью содействует развитию садоводства и виноградарства у нас.

Много интересного узнал я из рассказов жителей. Было время, когда Москву с югом связывал большой сухопутный тракт. Одна из придорожных вех находилась у переправы через Дон. По этой вехе, или, как говорят, вешке, выросла на левом берегу Дона станица, получившая название Вешенской. Ничем особенным не примечательная, она оставалась неизвестной. До революции о ней писали: «Вешенская кажется бедной, она слабо застроена и имеет пустынный вид».

В наши дни преобразилась станица Вешенская. Но известной стала она всему миру потому, что там родились «Тихий Дон» и «Поднятая целина».

Коммунист Михаил Александрович Шолохов отличается поразительной скромностью. О себе он говорит мало, без охоты. Зато с большим воодушевлением рассказывает об успехах родной станицы, своих земляков.

Теперь в Вешенской есть электростанция, своя больница, родильный дом, новые общественные здания, придающие станице благоустроенный вид. Педагогическое училище имеет общежитие для студентов, жилой дом для преподавателей.

Жители Вешенской знают, что во всем этом немалая заслуга их неутомимого и заботливого друга, депутата Шолохова.

Неустанным, напряженным трудом заполнен день писателя. Уже в пять часов утра он за письменным столом. Михаил Александрович пишет карандашом, иногда и ручкой, и лишь тогда, когда отрывок готов и удовлетворяет взыскательного автора, много раз перечитав написанное, Шолохов садится за машинку сам или ему помогает печатать жена и друг Мария Петровна. Спустя некоторое время он вновь возвращается к рукописи, читает и, случается, по многу раз подвергает правке написанное.

Он получает обширную корреспонденцию. От рабочих и колхозников, студентов и читателей приходят в Вешенскую многочисленные письма. Молодые писатели посылают свои рукописи к Шолохову с просьбой познакомиться с ними и высказать свое мнение. Несмотря на свою занятость, он находит время лично ответить, лично вести переписку с авторами писем, не прибегая к помощи литературного секретаря, которого у него не было в то время.

Получив целый ряд дельных замечаний Шолохова о своей рукописи, один из молодых авторов с благодарностью пишет:

«Дорогой Михаил Александрович!

Сердечное спасибо Вам за Ваше письмо. Читали и перечитывали его всей семьей. Большую радость оно принесло в наш дом. Ни один отзыв о моей повести не ободрил меня так, как Ваш. Я, безусловно, последую Вашему совету: посижу над рукописью и постараюсь сделать из нее настоящую вещь. Теперь у меня сил прибавилось вдвое…»

Вдохновенно, любовно работая над каждым образом, каждой строкой, Шолохов требует и от своих товарищей по перу такой же ответственности в труде. Надо полагать, что рукописи, авторы которых стремятся как можно быстрее издать их, получают его суровую оценку.

Кабинет Михаила Александровича помещается на втором этаже его дома и выходит на большой овальной формы балкон, подпираемый снизу колоннами. Кабинет обставлен скромно, без излишней премудрости: письменный стол, книжные шкафы, на стене висит карта мира.

Богатая библиотека и архив писателя погибли в дни Отечественной войны, в 1942 году. Во время бомбежки тогда же от осколка бомбы погибла мать Шолохова Анастасия Даниловна.

На родине «Тихого Дона» все меня волновало. Здесь Михаил Шолохов создал свой большой второй роман, «Поднятую целину», — произведение, в котором он развернул, благодаря своему могучему таланту, картину коллективизации в казачьем краю. Советский читатель сроднился с большевиком-рабочим Давыдовым — одним из самых замечательных образов в советской литературе.

Размышляя о шолоховских героях и вдыхая аромат донских степей, где происходили события минувших дней, вновь и вновь чувствуешь глубину созданных картин и образов, позволяющих произведениям писателя свободно перешагнуть через границы времени и быть вечно живым источником познания и наслаждения. Естественно поэтому, что первые же главы второго тома «Поднятой целины», опубликованные в газете «Советакан Айастан», с такой жадностью читали трудящиеся Армении на родном языке.

В 1956 году Аветик Исаакян мне говорил:

«По-моему, Шолохов — самый блестящий писатель великой эпохи Октябрьской революции. Талант Шолохова — правдивый, непринужденный, смелый. Как настоящий мастер, он пишет уверенно, искренне, не изменяя своей совести. Гениальную шолоховскую эпопею «Тихий Дон» смело можно поставить рядом с «Войной и миром» Л. Толстого. Все, что создано этим удивительно цельным, ясным, мудрым писателем, пронизано огромной любовью к человеку».

День клонился к концу. Под лучами солнечного заката уже заблестели искорками перламутра тихие воды величавого Дона.

За вечерним чаем хлопотала всегда приветливая жена писателя Мария Петровна. К нашим голосам присоединилось веселое потрескивание угольков в самоваре. Разговор касался самых обыденных тем: весенних полевых работ, отстающих и передовых колхозов, виноградников.

Выйдя из комнаты, он вскоре вернулся, неся с собой четыре книги «Тихого Дона» в прекрасном издании.

— Вручишь старейшему из наших друзей этот скромный подарок, — сказал он.

На титульном листе первого тома надпись: «Дорогому Аветику Исаакяну. С сердечной любовью и глубоким уважением. М. Шолохов».

С крепким рукопожатием Михаил Александрович пожелал мне счастливого пути и просил передать привет той земле, где он собирается побывать. Я простился с Вешенской, с благодатной землей, взрастившей великого мастера слова.

Ранним утром я переправился на пароме через Дон. Отсюда на машине МТС ехали по ухабистой дороге. Шофер то и дело возмущался, что прошедший накануне сильный дождь, так необходимый для хорошего урожая, испортил все дороги.

— Дождь так сгубил дорогу, — с душой говорил он, — аж сердце сжимается! Правда, в прошлом году наша земля тосковала по воде, дожди как рукой сняло. А теперь полюбуйтесь: вон в каком пышном цветении наши поля, какой будет урожай!

Мы проезжали Базки — центр Базковского района.

Миновали Кашарский, Криворожский районы. Нашему водителю много раз еще пришлось сетовать на дорогу. И каждый раз я старался его ободрить.

По обе стороны дороги тянулись поля свежевспаханного чернозема — ранние пары. Кругом кипели сельскохозяйственные работы. Лишь молча стояла неподалеку от дороги одинокая ветряная мельница с обломанными крыльями.

Я приехал в степной городок Миллерово, откуда поездом выехал в Ереван.

1956