Секретный рейд адмирала Брэда - Богдан Сушинский

«У нее есть довод, который не способны будете опровергнуть ни лично вы, ни ваши адвокаты, — произнес этот «квазимодо» от юриспруденции, постукивая костяшкой согнутого указательного пальца по одной из самых больших фотографий. — Заключается он в том, что, как изволила выразиться миссис Брэд, с тюленями вы проводите значительно больше времени, нежели с ней, своей супругой».

Понимая, что этой фразой он буквально растерзал противника своей клиентки, «квазимодо» долго не сгонял со своего уродливого лица не менее уродливую улыбку.

«Это не аргумент, — прибег к самому непадежному способы защиты доктор Брэд. — Настоящая супруга обязана ждать мужа — моряка, солдата, путешественника. Иначе, чего стоит такой брак и чего стоит супружеская верность?»

«Не спорю, исходя из классических заповедей Пенелопы, — обязана. Вот только к госпоже Раис Брэд это ни коим образом» не относится. Вам следовало искать в женщине воплощение терпения и воздержания, вы же привели в свой Дом неукротимый вулкан секса. А точнее, неиссякаемый гейзер страстей, поскольку вулкан взрывается лишь время от времени, а гейзер извергает свою энергию в течение столетий».

И возразить Брэду было нечего. Как и следовало ожидать, «квазимодо» от юриспруденции переиграл его и в полемике в стенах Полярного Замка, и на суде.

Впрочем, заранее смирившись со своим поражением, на суде был воплощением смиренности, которая лишь оттеняла его несовместимость с образом «гейзера страстей», сотворяемого из Раис фантазиями «квазимодо» от юриспруденции.

— Судя по выражению вашего лица, адмирал, вы очень волнуетесь, — молвила Фройнштаг, вновь пытаясь согреть его руки своими руками.

— А, судя по моим мыслям, я совершенно забыл о том, что нас сопровождают два недобитых германских аса, — парировал адмирал.

— В таком случае извините, у вас действительно крепкие нервы, — Фройнштаг отступила. — Похоже, я что-то не так поняла.

На бракоразводном процессе интересы его жены представлял все тот же «квазимодо» от юриспруденции. Саму Раис доктор Брэд никогда больше не видел, поэтому так до сих пор и не знает, действительно ли это выражение по поводу тюленей принадлежит ей, или же специалист по разводам сочинил его специально для сердобольной метиски в мантии окружной судьи. Как бы там ни было, а на процессе оно прозвучало довольно убедительно, и на судью произвело должное впечатление.

— Почему не докладываете, капитан? — вырвался он из потока воспоминаний. — Как там наш германский эскорт?

— Сопровождают, сэр. Приблизились, но держат дистанцию. Скорее всего, пытаются выяснить, что мы здесь делаем, что ищем.

— Мы исследуем Антарктиду! Мы — исследователи, и это наше право! — прокричал он так, словно все проблемы заключались в том, чтобы убедить в мирных целях экспедиции именно его, капитана Элфина.

— Так точно, сэр, мы исследуем.

— Никаких требований к нам они не выдвигают?

— Никаких, сэр.

— В таком случае спуститесь ниже, продолжаем осмотр и фотографирование местности.

— Есть уменьшить высоту, сэр. А фотографирование местности не прекращалось.

— В конце концов, мы находимся над территорией, которая никогда не принадлежала и не принадлежит Германии. Воздушное пространство этого континента одинаково принадлежит всем и не принадлежит никому. Поэтому, что бы ни происходило, мы должны делать свое дело, капитан.

— Иначе чего бы мы, пилоты, стоили, сэр?

Откинувшись на спинку кресла, адмирал сжал кулаки и уставился взглядом в иллюминатор. Всем своим видом он демонстрировал теперь свою решимость и непреклонность.

— Позвольте, сэр, пойти в кабину радиста и попробовать переговорить с пилотами преследующих нас «мессершмиттов». Если уж никто из них не знаком со мной, то наверняка слышал о Скорцени. И потом, я сумею убедить их, что к ним обращается германка.

— И что вы им скажете? Спросите, где базируются и почему преследуют нас?

— На вопрос, где базируются, ответа я, понятное дело, не получу. А вот, какова цель их преследования… Почему бы и не спросить?

— Цель преследования в этой ледяной пустыне может быть только одна… — адмирал устало взглянул на Фройнштаг, однако не договорил. Да бывшая сотрудница СД и так все должна была понять.

— Если бы они намерены были нас атаковать, то уже давно атаковали бы и сбили. Но что-то же их сдерживает.

— Пока что — да, сдерживает.

— Так, может быть, своими переговорами я подарю всем нам еще несколько минут?

— Разрешаю. Пусть радист выведет вас на их волну. Впрочем, пойдем вместе.

26

Декабрь 1946. Антарктида.

Борт разведывательного самолета «Кобра».

Салон специального разведывательного самолета «Кобра» чем-то напоминал салон обычного пассажирского самолета, только разделенного на небольшие отсеки, в которых находились специалисты.

В центральной части фюзеляжа несли службу вооруженный двумя бортовыми фотоаппаратами разведчик-наблюдатель и фотограф-аналитик, занимающийся специальными съемками отдельных объектов. А в отсеке, находившемся рядом с пилотской кабиной, работали два радиста, поддерживающие связь с наземной базой: один — с помощью мощной «голосовой» радиостанции, второй — с помощью азбуки Морзе. Кроме того, в составе экипажа был еще и бортовой радист, обеспечивающий обычную радиосвязь пилотов с другими самолетами и аэродромами.

Чуть ближе к хвостовой части располагался командный отсек, в котором размещали того из представителей командования, кто решался лично побывать над интересующим штабное начальство объектом. Именно в нем обитали сейчас контр-адмирал и журналистка Фройнштаг. А напротив, в десантном отсеке, находились четверо морских пехотинцев во главе со вторым лейтенантом Максвиллом.

— Что у вас в эфире, джентльмены? — обратился Брэд, как только открыл дверь отсека.

— Старший радист, старший мастер-сержант[32] Хастон, сэр. Радист, штаб-сержант Адэр, сэр, — представились обитатели радиоотсека.

— Вы нащупали волну, на которой переговариваются германские пилоты, старший радист? — спросил адмирал, как только они с Фройнштаг втиснулись в не очень просторный отсек радистов.

— Так точно, сэр, — ответил старший радист, отвечавший за «голосовую связь» и за прослушивание эфира.

— О чем они говорят между собой?

— Все переговоры записаны на ленту, сэр.

— У меня нет времени прослушивать всю их болтовню. Вкратце, Что вы слышали такого, что могло бы объяснить цель их преследования.

— Ничего существенного. В эфир выходят крайне редко. Из услышанных нами фраз: «Интересно, куда это янки направляются? Уж не хотят ли они совершить посадку на полюсе?». «Для этого американцам не понадобилась бы целая эскадра боевых кораблей и две эскадрильи самолетов». «Что же они забыли в этих льдах?». «Америкашкам нужна наша база. Их президент решил покончить с ней и с нами». «Очевидно, они не понимают, что теперь мы вооружены так, что способны покончить и с их эскадрой, и с президентом, и со всеми Штатами. Будь такое оружие у фюрера, мы теперь сидели бы в одном из лучших московских ресторанов».

— Эти германцы настолько уверены в мощи своего оружия?

— Если только не хвастаются, зная, что мы наверняка прослушиваем их переговоры. А еще…

— Существенное замечание, старший мастер-сержант. Обо мне, об адмирале Брэде, они упоминали? — прервал его пересказ командующий эскадрой.

— Так точно, сэр. Несколько раз.

— И знают, что я нахожусь на борту «Кобры»?

— Знают, сэр. Позывной ведущего: «Рейн-один», ведомого — «Рейн-два». Так вот, «Рейн-два» недовольно поинтересовался, как долго ему придется таскаться за янки через всю Антарктиду Не проще ли сбить их прямо сейчас и покончить с этими гонками? На что командир звена заметил, что ему выпала честь сопровождать самого адмирала, так чем он еще недоволен.

— Так, понятно, что еще? — нервно подстегнул Брэд старшего радиста, движением руки предлагая Фройнштаг опуститься на единственное гостевое кресло. — О чем они ведут переговоры со своей Базой?

— На связь с базой «Рейн-один» выходил только дважды. В первый раз — чтобы сообщить, что они с Куртом сели нам на хвост, И во второй — чтобы выяснить, прибудет ли колесница.

— Что-что? — не понял адмирал. — Кто должен прибыть?

— Он так и спросил: «Поинтересуйтесь у штандартенфюрера СС, прибудет ли колесница», — пожал плечами старший радист Хастон.

— И что в ответ?

— База запросила координаты и пообещала выяснить у руководства. Разговор состоялся минут десять назад.

— Скорее всего, речь идет о «летающем диске», — предположила Фройнштаг.

— Матерь божья! — перекрестился штаб-сержант Адэр. — Наподобие того «диска», что совсем недавно зависал над авианосцем?