Танцы на минном поле - Владимир Свержин

— Да ты не журись, голуба. Завтра поутру приезжай сюда, на блокпосту найдешь свой портфель в целости и сохранности. А в нем, кстати, и записку для Аскерова, где нас найти. Да, вот еще, — майор перешел с благодушного тона на жестко-серьезный, — если ты думаешь без Валехана сюда приехать, или орлов своих притащить — лучше сразу забудь об этом. Мы не армия, мы с вами вожжаться не будем. Положим всех к японской матери. Уяснил?

Пленник молча кивнул.

— Тогда — на, держи, — Пластун протянул ему ключ от наручников, — распакуешь своего нукера. Только, вот что я тебе скажу: Ему сегодня лучше за руль не садиться, так что, меняй колесо и сам крути баранку. Майор Пластун изъял боевые пружины из обоих обнаруженных у “чечей” автоматов, и, пожелав “уважаемому человеку” счастливо оставаться, троица растаяла в сгущающейся ночи.

Дальний балаган, где расположилась на ночь группа сотрудников “Центра усовершенствования”, располагался так близко к границе с Ичкерией, что тень от этой избушки могла бы падать на чужую территорию. Впрочем, слова “граница” и “чужая территория” были лишены всякого смысла для сотрудников “Центра”. Для Валерия же Пластуна, чьи предки уже лет двести доказывали свое право на владение всей землей в округе, куда могли достать их меткие пули и острые кинжалы, соседский суверенитет и вовсе был понятием отвлеченным. Расположившись за столом из тесаного бруса, напевая под нос: ”Злой чечен ползет на берег, точит свой кинжал”, он при помощи добытого где-то гвоздя разбирался с замком на кейсе.

— Как ты думаешь, — спросил его Войтовский, наводивший выставочный лоск на отлично поработавший сегодня "Винторез". — Притащит он завтра Аскерова, или нет?

— Надеюсь, да, — пожал плечами Пластун. — Пока что все говорит в пользу этого. Но, как сказал один умный человек: ”Ни один военный план не выдерживает прямого столкновения с неприятелем”. Так что, на всякий случай, продумывайте запасные варианты. — Он замолчал и вновь принялся ковыряться гвоздиком в секретном замке. — Поназапирали, блин, — бормотал он, — замков понавесили.

— М-да, интересно, что этот крендель возит? — спросил Михаил, вскидывая винтовку и рассматривая на огонь, горящий в печи, канал ствола. По всей видимости, увиденное удовлетворило его.

— А вот сейчас и узнаем, — обнадежил Пластун, налегая на гвоздик. — “Телибаш уже на пике, а казак без головы”. — Замок клацнул, освобождая пружинку “дипломата”. — Ну вот, и вся любовь, — Выдохнул майор, открывая кейс. — Что тут у нас хорошего?

Хорошего в чемодане было не много. Пистолет “гюрза” и пара обойм к нему. Кроме этих изделий ЦНИИ ТОЧМАШ, внутри кейса находилась прозрачная пластиковая папка с несколькими плотными листками.

— Не густо, — усмехнулся Пластун. — То есть, пушка, конечно, славная, а это что такое?

Войтовский протянул руку к папке:

— А ну-ка, дай, посмотрю. Вряд ли “уважаемый человек” будет мотаться дважды в неделю к границе и обратно только из любви к автопрогулкам. — Он углубился в чтение. — Угу… Вот оно как. Значит из Кипра в Израиль, в банк “Дисконт”, оттуда проплаты в Манагуа и Сингапур, а это, я так понимаю, конечная точка: Швейцарский депозитный банк в Цюрихе. Знаешь, что я скажу, друг мой Валера. Мне отчего-то кажется, что это маршрут следования отмываемых денег. Причем, судя по тому, что отправная точка — Центробанк России, это те самые деньги, которые выделяются, якобы, на восстановление Чечни и которые, как мы видим, успешно делятся между заинтересованными сторонами. Какая тут, на фиг, война! Русский с чеченцем братья навек, — зло осклабился он. — Бумажки, конечно, цены не малой. Тут, понятное дело, далеко не все. Судя по тому, что мужик к границе ездит дважды в неделю, деньги за кордон ходят партиями. Но, думаю, на зарплату какому-нибудь Забайкальскому военному округу в этом “дипломате” денег хватит. Бери, — не хочу: Цифры, коды — все, что нужно. Жаль, пока до Москвы добираться будем, все поменять успеют!

— Да, — протянул Пластун, подперев голову соразмерным с ней кулаком. — Это точно. Но мы, пожалуй, и ехать никуда не будем. Давай-ка сюда бумажки. Сейчас скинем их на компьютер Славке Бирюкову, он сам с ними разберется.

— Какой компьютер? — уставился на него Войтовский. О чем ты говоришь?

— В кустах случайно оказался рояль, — захохотал Пластун и, подойдя к древнему шкафу, возможно, помнившему генерала Ермолова, вытащил оттуда импозантный дипломат из крокодиловой кожи. — Чудо враждебной техники. В воде не горит, в огне не тонет. Выход — прямо на наш спутник. Славка нам его в загранкомандировку давал. Но я, понятное дело, его обратно с собой прихватил — не пропадать же добру. Так что, не сомневайся! Сейчас мы все Славке перекатаем, и к тому моменту, когда наш трофейный орел примчится за своим чемоданом, цена этим бумажкам будет рубль за тонну в базарный день.

— Ты думаешь, он за ними приедет? — с некоторым сомнением в голосе спросил Войтовский.

— А как же! Обязательно приедет. Мы для него кто? Диверсанты, белые ниндзя, солдаты удачи. Ну, к Аскерову у нас дело, тоже ясно. Я так понял, до резкого взрыва национального самосознания этот Аскеров тоже не мандаринами на рынке торговал. Дальше. Как ты верно заметил, компьютеров в такой глуши быть не может. Тем более, завязанных на сеть. Тем более, на частный спутник — шпион. — Он немного помолчал. — Так что, беспокоиться нам нечего. Ну, открыли, ну, посмотрели, ну, сперли пистолет, собаки неверные… Но документы-то на месте.

— Грохнут мужика, — куда-то в пространство произнес Войтовский.

— Скорее всего, грохнут, — кивнул Пластун. — Но ни ты, ни я ему в телохранители не нанимались. Это его личные проблемы.

— Ладно, — вздохнул Михаил, — заводи свою технику. Я пойду, сменю Володю на посту.

Валехан Аскеров прекрасно помнил этот бой. Отходить было некуда. Если бы не меткие пулеметные очереди младшего сержанта Ривейраса, заставившие “духов” залечь за камнями на изрядном расстоянии от огневой точки, ни ему, раненому в обе ноги начальнику штаба батальона, ни истекавшему кровью связисту не дожить бы до следующего утра. “Аллах велик, — думал тогда Аскеров, — он не допустит”. Аллах, действительно, был велик, и действительно, не допустил, послав на подмогу захлебнувшимся в атаке спецназовцам пару вертушек МИ-24. С той поры прошло более десяти лет, но этот день Аскеров не забыл. Поэтому, когда замминистра финансов, бледный от злости и кипящий желанием отомстить гяурам, привез ему памятную фотографию, вопрос, ехать на встречу, или нет, перед ним не стоял.

— Валехан, пошли туда своих людей, — рычал замминистра. — Пусть сдерут с них шкуру!

— Послушай, Равшан, — Аскеров положил тяжелую руку на плечо собеседника, — сколько, ты говоришь, их было? Трое? Ну, это те, которых ты видел. Их, может быть, значительно больше. Говоришь, один из них пообещал, если там появятся наши люди, всех их положить?

— Обещал, — кивнул замминистра.

— Так вот, слушай. Кто с ним был, я не знаю, — он щелкнул в пальцем по изображению Ривейраса на фотографии. — Но одно могу сказать тебе точно. Сколько я его знаю, все свои обещания он выполнял. А у меня не так много опытных людей, как тебе кажется. — Понимаю, — кивнул его собеседник, немного успокаиваясь, но по-прежнему сверкая черными глазами из-под насупленных бровей. — И что же ты планируешь сделать?

— Поехать на встречу вместе с тобой. Так, как они этого требуют.

Встреча протекала в теплой и дружеской обстановке, что вообще свойственно встречам профессиональных воинов, когда за их спиной не выпрыгивают из штанов от ярости высокие политики. Бывший майор спецназа Валехан Аскеров искренне порадовался встрече со старым боевым товарищем, его приобщению к офицерскому корпусу, и теперь, не перебивая, внимательно слушал представленного ему капитана Войтовского.

— По нашим сведениям, — блефовал Михаил, — на территории республики Ичкерия находится похищенное с воинских складов ядерное оружие. Насколько я понимаю, ни вы, ни я не настроены на дальнейшую конфронтацию между Россией и Ичкерией.

— Конечно, — кивнул Валехан. — Но ведь это не мы напали на Россию, а Россия на нас…

— Да. Но ни вас, ни меня о целесообразности этого нападения никто не спрашивал.

— Не спрашивал, — согласился Аскеров.

— Именно. Поэтому, зная вас, как человека рассудительного и здравомыслящего, — продолжал Михаил. — Мы сочли возможным обратиться к вам по столь щекотливому вопросу. Перед нами поставлена четкая задача: похищенное оружие найти и вернуть в Россию. Пока о том, что оно похищено, знает крайне ограниченный круг лиц наверху. Но Россия никогда не признает суверенитет Ичкерии, пока будет известно, что на территории республики находится ядерное оружие. Тем более, неизвестно в чьих руках. Хорошо еще, если в руках Масхадова, а если нет? Если оно у “непримиримых”? Можно быть уверенным, ФСБ и Генштаб будут слать сюда группу за группой, пока, в конце концов, не добьются своего. Я думаю, не стоит рассказывать вам о тактике войск специального назначения? И во что это выльется для чеченского народа.