Меняю бред на бренд - Наталья Нецкая

Мы быстренько собрались и поплыли. Тёмная ночь, чёрная вода, маленькая лодочка, я, оператор и начальник охраны.

В какой-то момент мы поняли, что наша лодочка совсем не годится и мы можем потонуть вместе со своим тщеславием и отвагой. Слава богу, нам успели прислать новую лодку. Но, видя страшную щель между двумя этими посудинами, я запаниковала. „Я не могу прыгать!!! – плачу я. – Я правда не смогу!!! Я упаду прямо в щель!“

Оператор прыгнул и был уже в новой лодке. Начальник тоже. Я тупо сидела и ревела в ночь, одна в начинающей подтекать маленькой хлипкой посудине.

Мужчины с ужасом смотрели на меня, известную красивую ведущую главного канала, и думали, как же меня выманить и заставить прыгнуть в их лодку. Ситуация накалялась. Время шло.

Начальник вдруг решительно сказал: „Шило будешь?“ – „Нет“. – „Значит, будешь!“ – „Не знаю, а что это?“ – „Спирт местный“.

И в меня влили эту жидкость. Больше я ничего не помню. Потом открываю глаза, и мне так чудесно и тепло, я лежу в кочегарке, и мне лижет щёку какой-то щенок… Оказывается, после „шила“ меня сразу вырубило, и двое мужчин, связав, как крокодила, перекинули меня в свою лодку.

А потом мы вдвоём с оператором вдруг страшно зачесались на этих Курилах. Стыдно было даже подумать, от чего. Оказалось всё просто – белковое отравление, слишком много съели красной икры и рыбы…

Поклонников у меня всегда было много. Всё-таки моё лицо знает весь город. И подарков от телезрителей было немало. Но один подарок был самым ценным в моей жизни. Шёл год, когда страна была нищей и все давали по талонам. Была такая программа, где мне в студию звонили люди, а я отвечала на их вопросы. И одним из самых стареньких телезрителей был дедушка. Я даже взяла его телефон и потом поздравляла с праздниками. И вот на 8 марта мне кричат: „Мария, зайдите, заберите свою посылку“. И так странно посмеиваются. Я знаю, что все подарки, посылки на телевидение, конечно, проверяются, неизвестно, что там может быть. „Ну вы же знаете, что там? – улыбаюсь я. – Скажите уже!“ Молчат как партизаны. Я разворачиваю бумагу. Там лежит маленький кусочек красной рыбки, кусочек, вернее, от её хвостика, маленький кусочек сливочного масла и грамм 200 сливочной колбаски. Это был подарок от того дедушки. Я плакала…»

Я слушала мою собеседницу и как будто переживала её жизнь сама. И сейчас, когда её прекрасные глаза наполнились умильной слезой при этом воспоминании, я почувствовала, что по моей щеке тоже бежит тёплая солёная струйка.

Она выпила ещё чуть-чуть виски и продолжила:

«Если ты думаешь, деточка, что известность и популярность всегда приносят огромные деньги, то ты ошибаешься. Нет. Знаешь, для ведущей главное – хороший пиджак. А дальше вместо блузочек в серединку пришиваются разные тряпочки, имитация роскоши. Деньги можно добыть, только если у тебя богатый муж либо любовники-спонсоры, поклонники. Больших денег на телевидении не платят. Только в Москве, и то не всем.

У меня есть два прекрасных сына, взрослые красивые мальчики. Один японовед, второй – китаевед. Их я воспитала практически одна. Замуж вышла по большой любви. Казалось, что у меня хорошая семья. Но муж устал оттого, что я много работаю и замужем за своей работой, и нашёл себе обычную женщину, которая варит ему борщи и стирает носки. И счастлив.

До 42 лет я жила совершенно одна. Да, были какие-то мужчины, но всё это так, ерунда. Когда мне было 42 года, я пережила нападение. А работала тогда перед выборами с губернатором. Хорошо, что повредили только ногу. Я не могла ходить и работать, располнела. Казалось, что всё кончилось. И вот подруга позвала меня на вечеринку. Я сказала ей: „Ты издеваешься надо мной? Ну, куда я пойду? Вы будете танцевать, а я что буду делать с костылём?“ Она заявила, что всё равно за мной заедет со своим новым молодым человеком и отвезёт. Они приехали. Я проковыляла к машине в вечернем платье. В ресторане мне было жутко неудобно смотреть на эту гнусную сладкую парочку. Мальчик подруги был ровесником моего старшего сына, он даже учился с ним в университете. Вроде ничего особенного из себя не представлял. Не красавец, но и не урод. Подруга, видя, что я чувствую себя не королевой, как раньше, сказала: „Если тебе не нравится тут, тебя отвезёт домой мой мальчик“. Я села в его машину, и мы поехали. Начали говорить с ним, и тут я поняла, что не могу наговориться! Говорили до утра… Подъехав к своему дому, я поняла, что не хочу выходить, хоть и знала, что мои мальчики ждут маму из клуба. Я собралась с силами и вышла из машины.

Потом он мне позвонил. И тут всё закрутилось. Я забыла про всё на свете! Я даже забыла про свою любимую работу! Мне было стыдно перед своими детьми… Но я ничего не могла с собой сделать. Я не хотела отпускать его от себя даже на минуту. Мы ночевали в машине под домом, в моём гараже. Это было фантастическое безумие в моей жизни! Я хотела замуж за него, я хотела от него детей, я хотела всегда быть только с ним!

Любил ли он меня, как я его? Не знаю. Но, даже замечая какие-то вещи, я не хотела слушать свой разум. В один из вечеров я ему, как обычно, позвонила, чтобы встретиться. Он сказал: „Привет, Марусенька. А я очень пьян, я сижу на ступеньках кинотеатра, здесь столько красивых нимфеток. Сегодня же школьный выпускной“.

Я сказала ему: „Саша, жди, я сейчас приеду за тобой“. И рванула на огромной скорости за ним. Приехала. На ступеньках никого не оказалось. Я ходила, как дурочка, и звала в темноте: „Саша! Саша!“ Подошли милиционеры. Спросили: „Кого ищете?“ – „Мужа ищу… Он тут сидел на ступеньках недавно“, – ответила я. „Мужа? – улыбнулись они. – А может, вам его не надо искать?..“ – „Надо…“ – „Да был тут один франт полчаса назад. Ушёл с двумя лолитками… И, кажется, ему было очень хорошо…“ – ответили они.

Мне было наплевать на свою гордость, и ревности не было. Мне был нужен только он. Я задыхалась без него!» Она посмотрела на меня.

– Ты знаешь, – сказала, – испытывать такие чувства – это так больно и так СЛАДКО! Как в «Гранатовом браслете». Читала?

Конечно, читала, – ответила я.

Это просто не описать, какой это кайф – так любить.

А дальше… Дальше что было???

– Дальше… А ничего не было… Я готова была ради него пожертвовать всем. Я готова была терпеть любые унижения и его женщин, лишь бы он был моим. Но… Мы расстались. Он… ушёл…

В её глазах не было грусти при этих словах. В них горел огонь какого-то адского костра былой страсти, о которой ей говорить не грустно, а дико приятно. Как она говорит – сладко.

Она посмотрела на меня и сказала:

Ты очень красивая, девочка… Правда. Я зарделась, и даже свет лампы не мог скрыть моего варёного лица.

Я так не считаю. Я не считаю себя красивой…

– Я тоже никогда не считала себя красивой, – улыбнулась она. Но я увидела в её глазах лукавого чёртика. Она прекрасно знала, что необыкновенно красива.

– А потом, что было с вами потом?

– Потом… Я жила, как прежде… Была работа, дом… Какие-то мужчины, но всё ерунда. А в 55 лет я вышла замуж за хорошего человека. Он чиновник. У меня были белое платье и чудесная свадьба. Муж очень боялся, что я надену ещё и фату. Но тут у меня ума хватило, – засмеялась она. Мы живём уже 6 лет, и всё хорошо, но не хватает какого-то стресса, что ли… Он очень спокойный человек… Я его люблю, но иногда… Иногда так хочется снова влюбиться, как тогда, в 42…

Я засыпаю, хотя нам вставать через полчаса и идти по храмам Камбоджи. И мне снится, как будто она подошла, поцеловала меня и сказала: «У тебя будет всё, о чём ты мечтаешь, девочка». Я не знаю, сон это был или нет.

Когда мы прощались, она протянула мне бумажку с номером своего телефона. Там красивым почерком было написано: «Я тебя люблю. Береги себя». И подпись: «Бабушка из телевизора».

Камбоджа

Называют её так только иностранцы, сами местные жители зовут её ласково

– «Камбоджи», что в переводе означает «Чёрная Карма». В более глубоком, философском понимании это как «кто придёт к нам с чёрной кармой, тот от неё и почернеет». Впрочем, как у нас: кто придёт к нам с мечом, от меча и погибнет. Просто у нас это как-то связано с оружием, а у них – с душой.

Когда мы переходили границу между Таем и Камбоджей, дышать было нечем. Неслась такая вонь, что сдохнуть можно сразу, не проверив даже свою «карму». Оказывается, камбоджийцы обмениваются рыбой с тайцами: меняют речную на морскую. И делают это на границе. Эти два народа друг друга терпеть не могут. Кхмеры (жители Камбоджи) переводят «Сиамское королевство» как «страна воров». («Сиам», кстати, действительно переводится как «вор».) У кхмеров есть причины так не любить тайцев. Уже десять веков как они враги, потому что тайцы нападали на их страну и разоряли её. Но сейчас, имея некие товарные взаимоотношения между своими странами, они говорят, что вражда враждой, а деньги не пахнут. У каждой из этих стран есть своя «крыша». За спиной Таиланда – США, а за спиной Камбоджи – Китай.