Фима и всё. Том 1 (СИ) - Анна Гращенко

— Эй, — Красибор чуть отстранился, но не разомкнул объятий полностью.

Одной рукой он прижимал девушку к себе, а второй вытер солёные капли с её щёк.

— Я очень испугалась, — прошептала она.

— Знаю. Я тоже.

Он спустил ноги с койки и вновь крепко её обнял, но в этот раз прижал её голову к своей груди и принялся баюкать, успокаивая. Провёл ладонью по волосам раз, другой, и вот уже почувствовал, что она затихла.

Когда Роман и Негомила вернулись, обсуждая план стартапа по открытию кофейных автоматов, которые будут делать «нормальный» кофе, Красибор с Фимой уже сидели на кровати, поджав ноги по-турецки. Они рассматривали потрёпанную книгу, увлечённо что-то обсуждая.

— А это вам, — радостно воскликнул Роман, удерживая сразу три стаканчика кофе в руках.

Он так растопырил пальцы, что с трудом верилось, что человеческая рука вообще способна на такую гибкость.

— Не тыквенный раф тебе, — протянул стаканчик Красибору, — и не малиновый латте вам, прекрасная коллега, — вручил напиток Фиме.

— Автомат умеет делать только растворимый три в одном, — ворчливо заметила тётушка Негомила. — Не знаю, куда Аметист смотрит, это же кошмар.

— Мне подходит, — Красибор с наслаждением отпил коричневую жидкость. — Голодный как волчара, хоть так желудок заполнить.

— Ну так ты неделю ел и пил внутривенно, дружище, — кивнул Роман и вдруг подскочил. — Отдай!

— В смысле?

— В коромысле! — Роман попытался отобрать стаканчик. — Ты ж неделю не ел, какой кофе!

— Три в одном, Ромчик, ответ же очевиден, — Красибор единственный захихикал своей шутке.

— Я рассказала о том, что мы с тётушкой выяснили касательно конспектов, — Фима решила перейти к делу, пока никто не облился. — Тот, кто уничтожил конспекты, сначала вырвал страницу с моими записями о болиголове. Думаю, что остальное уничтожено было уже только чтоб замести следы.

— Кошмарная тварь, — хмыкнула тётушка Негомила. — Такая невинная трава укропная по виду, а на деле — жуткий яд. Говорят, Сократа им отравили. Страшная смерть, страшная.

— Это да, — кивнула Фима. — Мне кажется, что это и есть порча в вашем доме, Крас. По симптомам более-менее сходится.

— Болиголов? Это ядовитое растение? — спросил Красибор.

— Да, очень. В нём ядовито всё: и цветы, и стебли, и корни. Если яд попадает в кровь, мышцы начинают понемногу атрофироваться, — Фима поморщилась, — отмирать. Болиголов убивает медленно, он сначала мучает свою жертву, — она взяла книгу и принялась читать вслух. — Наносит удар на центральную нервную систему и вызывает дыхательный коллапс. Кониин — яд болиголова — сначала вызывает слюноотделение и рвоту, а позже переходит в паралич всех мышц и отёк лёгких.

Фима отложила книгу, на какое-то время воцарилась гнетущая тишина.

— А почему никто, кроме отца не пострадал, раз дело в ядовитом растении? Я тоже живу в том доме.

— Видите ли, юноша, — обратилась к нему тётушка, — порча — это злой умысел в первую очередь. Он направлен на конкретного человека или семейный род, но без физического облачения это лишь брюзжание. Выбирая облачение, ведьма или колдун контролируют то, как порча будет проявляться. И тому, кто проклял твоего отца, нужно было, чтобы чах именно он. Воздействие физическое и страшное — для него была выбрана не быстрая смерть в несчастном случае, а долгое, постепенное угасание. Если порчу действительно навели через болиголова, мы на шаг приблизились к тому, чтобы её снять.

— Нужно прополоть сад или что?

— Это помогло бы в первые двадцать четыре часа, милый мой, — тётушка Негомила сочувственно вздохнула. — Сейчас, судя по симптомам, болиголов пророс в душе твоего отца. Но пока он держится, у нас есть шанс ему помочь. Вряд ли он будет бегать стометровки в последствии, но уж сделаем что сможем. Я подготовила ещё отвары и талисманы, чтобы помочь ему встретить ещё несколько рассветов и дать вам, ребятки, немного времени.

— Почему ты уверена, что вор хотел уничтожить именно эту страничку?

Фима замялась, но решила рассказать как есть, надеясь, что товарищи доверятся её наблюдательности:

— Мы столько информации успели перелопатить, что я, признаться, не помню даже, что переписывала. Но когда очередь дошла до болиголова, я уже устала и начала маяться ерундой — обрывала уголки страниц маленькими кусочками, чтобы, знаете, снежную крошку сделать, — она увидела две пары не совсем понимающих глаз и одну пару, которая не сводила взгляда с Красибора. — Короче, когда мы наблюдали прошлое — а я уже рассказала Красибору, как это сделала в общих чертах — я заметила, что ублюдок вырвал страницу с ободранными уголками.

— А если дело в том, что было написано на обратной стороне? — предположил Роман.

Он не расспрашивал Фиму об этом открытии подробно, ему хватило краткого пересказа в общих чертах. Но сейчас он насторожился.

— Исключено, — заверила его Фима. — Обе страницы были посвящены именно этому растению.

— Понял, идёмте тогда, — Красибор вскочил с кровати и, игнорируя лёгкое головокружение, начал искать свои вещи.

— Дружище, ты смущаешь прекрасных дам, — Роман кашлянул в кулак.

— Да чем я могу их смутить? — отмахнулся мужчина, заглянув в прикроватную тумбочку.

— Своей голой задницей, например.

Красибор подпрыгнул на месте и резко крутанулся, продемонстрировав неплохой двойной лутц. Он прижался к тумбочке и на всякий случай стянул руками края больничной сорочки, завязанной на спине.

Фима так усиленно глядела в окно, что забыла моргать. Роман надул щёки, сдерживая смех. Одна лишь тётушка не выглядела смущённой. Она расслаблено опёрлась о стену и потягивала свой напиток, выгнув бровь.

— Милый, посмотри ещё в том шкафчике. Мне кажется, я видела там комплект одежды, — подсказала она.

— Тётушка! — возмутилась Фима.

— Что «тётушка»? Есть и после пятидесяти радости жизненные.

— Рома! — прервал их перепалку Красибор. — Умоляю, скажи, что ты захватил для меня во что переодеться.

— Кто ж знал, что ты сегодня очнёшься? — тот выставил руки ладонями вперёд в жесте капитуляции.

Фима решила стать той, кто балаган этот прервёт:

— Тебя ещё никто не выписал — это раз, — строго сказала она. — Так что возвращайся в кровать, пока Аметист Аметистович не разрешит тебе вставать. Тебе, — она повернулась к Роману, — пора везти к Бажену новую порцию отвара. А тебе, — переместила взгляд на тётушку, — пора научиться следовать хоть каким-то приличиям!

— И кто вырастил тебя такой занудой, — тётушка закатила глаза, но всё же перестала пялиться на Красибора, который пытался забраться обратно в кровать, максимально не отсвечивая своей тыльной стороной.

— Рома, пока будешь у Бологова-старшего, загляни в сад, пожалуйста. Может, в этот раз заметишь болиголов? — Фима подняла книгу, снова демонстрируя ему изображение растения.

— Фима, душа моя, я попробую, но ничего не обещаю. Один