Фима и всё. Том 1 (СИ) - Анна Гращенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Роману понадобилось всего несколько минут, чтобы ощутить облегчение. Он выпрямился, благодарно погладил Фиму по плечу и кивнул на чайник.
Девушка встала, неспешно достала кружки со своей полки и начала разливать по ним кипяток.
— Только тётушке не рассказывай, — сказала она, сграбастав три чайных пакетика. — Она меня на порог не пустит, если узнает, что я подсела на эти вот полуфабрикаты.
— Мой рот на замке, преступница, — Роман ухмыльнулся и подхватил две чашки из трёх.
Когда они вернулись в её комнату, Фима завизжала так громко, что жители соседних комнат моментально высыпались в коридор.
— Что случилось⁈ — вопрошали одни.
— Горим⁈ Где горим⁈ — метались другие.
— Кого треснуть⁈ — орал седовласый дед, размахивая невесть откуда взявшейся киркой.
Фима быстро поставила чашку на пол и поспешила успокоить соседей:
— Милые мои, извините! Я страсть как боюсь крыс, а тут…
— А, так тебя Амри напугал? — дед кирку не опускал, но выглядел уже чуть более дружелюбным.
— Кто?
— Амри, он француз. Это наш общий крыс, — пояснила Жанна.
Девушка тоже выглянула из комнаты и уставилась на соседку с насмешливым видом.
— Так его не надо ловить что ли? — протянула Фима, шокированная своим попаданием в яблочко.
Неделю назад, въехав, она видела мышонка. Но понятия не имела, что этот малыш живёт здесь не один. Все замотали головами. Девушка уверила соседей, что Амри умерщвлять не собирается, и на этом конфликт был вроде как решён. Амри, тем временем, наблюдал за происходящим из-под обувницы и подумал своим маленьким крысиным мозгом, что пора ему отдохнуть и развеяться. А то слишком много стресса в этом общежитии.
— Ты что творишь⁈ — прошипела Фима, закрывая, наконец, дверь.
— Хочу отвлечься, — пожал плечами Красибор и размашисто сорвал лист старых обоев.
Те многослойной бронёй опали, оголив неровную стену.
— Прекрати! — взвизгнула девушка и втиснулась между ним и стеной. — Никакого вандализма в моей комнате!
— Но ты же купила обои, — нахмурился Роман. Он сидел на табурете, который Фима приволокла пару дней назад с улицы, помешивал чай и наблюдал за происходящим. — Я ж с тобой ездил.
— Так, — она дёрнула Красибора за верёвочки толстовки, — посмотри внимательно. Что видишь?
— Старые замызганные обои, — пожал тот плечами.
— Они тебе что-то плохое сделали?
— Фима, — он скрестил руки на груди. — К чему ты клонишь?
— Эти обои провисели здесь столько лет, — она оттолкнула Красибора, а сама повернулась и зацепила бумажный слой за краешек. — Выполняли свой долг, несмотря ни на что.
Девушка с нежностью потянула за край, и большая полоса обоев спокойно спустилась к её ногам.
— Фима, ради Бога, — Красибор закатил глаза, — это просто старые обои.
— Смотрите оба, — она указала на пару масляных следов на уровне её колен. — Что это?
— Заскорузлые пятна, — скривился Роман.
— А так? — Фима присела рядом и не торопясь приложила ладони к стене, рядом с пятнами.
— Отпечатки рук? — догадался Красибор. — Детских.
— Ага, — девушка улыбнулась. — И вот здесь ещё, смотри: детские каракули. Эти обои были местом игры для какого-то малыша. И хранят воспоминания об этом. Как-то же попали сюда следы ручек, а как? Малыш что-то ел? Играл? Может, он вообще выложил маленькие пластилиновые панно на стене, а те разрослись в маслинные пятна.
Девушка осторожно отсоединяла фрагмент обоев с каракулями.
— Быть может, это первый рисунок. А ты, — она бросила сердитый взгляд на Красибора, — так с ними жестоко!
— Это. Просто. Обои, — повторил Красибор с нажимом.
— Глядишь, вас поэтому сила и покинула, — огрызнулась Фима. — Моя комната — мои правила, раз с вами по-другому никак.
Красибора сначала перекосило, но потом он медленно вдохнул и выдохнул, приходя в себя:
— Ладно, будь по-твоему. И как очистить стены?
— С уважением. Всё здесь: и обои, и стены, и даже клей отлично поработали. Их служба окончена, но в последние её минуты я хочу, чтобы это жильё было наполнено уважением. Сможете это для меня сделать?
Оба мужчины с сомнением кивнули.
— К тому же, на обласканные стены лучше ляжет новый слой и держаться будет дольше. Раз уж вам нужно всё обосновывать, а чуйки молчат.
Фима пожала плечами и спокойно сняла ещё один слой обоев. Те охотно отнялись от стены и легли на пол так мягко, будто были отрезом шёлковой ткани.
— Иногда твоя ведьминская нежность переходит все границы, — Красибор поджал губы и потёр переносицу.
— Просто ты — варвар.
Мужчина хотел возразить, но забыл, как именно. Он смотрел на девушку, которая едва цепляла края мерзкой, промасленной, впитавшей тонны пыли и грязи бумаги. Но делала она это с такой аккуратностью, будто трогала самые хрупнкие из пергаментов или нежнейшие из шелков. И обои действительно отвечали на её заботу. Если Красибор сдирал их мелкими кусками и сетовал, что придётся стены замачивать и возиться потом со шпателем, то сейчас обои сами ложились к ногам Фимы.
— Потом похороны с почестями им устроим? — он нашёл в себе силы ёрничать и был собой доволен.
— Зачем? — Фима подкола не поняла. — Потом я сожгу их, а золу использую для удобрений.
— Ладно, сдаюсь, — Красибор поднял руки и, вздохнув, подошёл к соседней стене.
Он глядел на обмусоленные обои и думал о том, что в обычное время побрезговал бы к ним прикасаться, когда вдруг заметил некоторые изменения. Практически исчезнувший рисунок начал медленно проступать: это были голубые вензели на бежевом фоне. Рисунок нейтральный и успокаивающий, Красибор такие любил. Ему нравилось, когда обстановка в помещении давала возможность отдохнуть глазам: пастельные цвета, мягкие рисунки. Он нахмурился, вспомнив россыпь персиковых ковров в спальне Александра. Ему чертовски понравился тот странный дом, обнимающий дерево. Так хотелось бы вновь туда вернуться и встретить раздражающего хозяина в добром здравии.
Машинально мужчина протянул руку к обоям, и те вдруг сами легли ему в руки. К своему изумлению, Красибор ощутил ворох чувств: усталость, облегчение, желание уйти на покой. Он не сразу понял, что то были не его собственные чувства. Ошеломлённый, он аккуратно положил бумажную ленту на пол и заметил, как свежий с виду рисунок вновь пожелтел, затем посерел и стал вовсе незаметным. Красибор порывисто обернулся, чтобы рассказать остальным о том, что случилось, но в последний момент передумал. Роман задумчиво помешивал чай, наматывая верёвочку чайного пакетика на ложку, а Фима увлечённо очищала уже вторую из стен. Красибор захотел насладиться этим затишьем, не прерывать его
