Охота на маску. Разбивая иллюзии - Николай Александрович Метельский

– Да, – чуть приподняла подбородок Норико. – Довольно редкая вещица, завязанная на ментальную магию. Дорогущее. Правда, на Синдзи почему-то не действует.

– Синдзи вообще не любит врать, – пробормотала Мизуки, разглядывая кольцо.

Обе девушки в этот момент непроизвольно остановились посреди коридора. Пожирая глазами эту крутотень, Мизуки буквально захотела отобрать у Норико кольцо, дабы испробовать его в действии.

– Так я, и не скрываясь, все проверяла, – произнесла Норико. – Специально просила его соврать.

– Патриарх, – чуть дернула плечами Мизуки, не отрывая взгляда от кольца.

– Казуки тоже, но на нем все работает, – добавила Норико.

– Синдзи – это Синдзи, – выдала Мизуки все объясняющий, по ее мнению, факт.

– Ну, разве что так, – вздохнула Норико. – Хорош уже такими глазами смотреть, я тебя бояться начинаю.

– Дай поносить! – вскинула голову Мизуки, поймав взгляд Норико.

– Обойдешься, – изобразила Норико высокомерие. Впрочем, тут же спрятала его. – На днях сходим в магазинчик одной цукумогами, подберешь себе что-нибудь интересное.

– Ва-а-а-… – приоткрыла ротик Мизуки и вновь продемонстрировала, насколько широко могут открываться ее глаза. – Магазин… Артефакты… Цукумогами… – бормотала она. – Но сейчас-то дай его опробовать!

– Потом, – вновь стала серьезной Норико. – Я еще не все рассказала.

– Ну ла-а-адно… – протянула Мизуки, последовав за продолжившей движение Норико.

– Так вот, – помолчала Норико. – Все это, как я и говорила, может показаться крутым и веселым, но есть и негативный момент. Как выяснилось, далеко не все ёкаи обращают внимание на фамилию Аматэру. Многим на нее откровенно плевать. В основном заграничным ёкаям конечно же. А еще у нашего рода есть серьезный враг, который управляет толпой ёкаев, он-то и приказал им напасть на нас. Две сотни монстров атаковали наш особняк в Токио. Тут нужно понимать, что ёкаи – это ёкаи. Защита токийского поместья просто не рассчитана на такого противника. Все, что нам оставалось, это собраться на центральном дворе, встать в круг и защищаться. Внутри те, кто слабее, снаружи те, кто сильнее. Я… – остановилась Норико. – В ту ночь я видела трупов больше, чем иные солдаты. Наши бойцы стояли насмерть, даже умирая, они пытались нанести последний удар. Оторванные руки, ноги, разорванные на части тела. Я… мы…

Вспоминая ту ночь, Норико ощутила ком в горле, а в глазах стала появляться влага. Это был ужас, который она не могла забыть. Возможно, девушка удержалась бы от слез, но неожиданно для себя почувствовала объятья подруги.

– Все прошло, милая, все в прошлом, – шептала Мизуки.

– Это было страшно, – заплакала Норико в подставленное плечо. – Я думала, что все, что мы проиграли. Я уже была готова сама вступить в бой, понимала, что не выживу, но я должна была показать этим тварям, кто такие Аматэру. Я… Меня только гордость и спасла от паники. Все эти вопли, рычание, крики, куски тел, пламя… Мне было страшно, Мизуки. Очень, очень страшно.

– Ты выжила, подруга, ты показала им, кто есть кто, – шептала ей на ухо Мизуки, не забывая гладить по голове. – Они ушли, а ты осталась. Ты здесь, с нами, в безопасности.

Все, что оставалось рыжей, так это говорить успокаивающие вещи, пусть и не всегда логичные, и обнимать Норико. Мизуки впервые оказалась в такой ситуации. Обычно, если что, это ее успокаивали, а тут все как-то резко пошло наоборот.

– Все, – отстранилась от подруги Норико. – Все. Я спокойна. Извини. Просто…

– Я понимаю, не переживай, – улыбнулась Мизуки.

– Это была дикая ночь, – вытирала глаз Норико. – Но ты права – мы справились. Продержались до подхода Синдзи. Он тогда во внешнем дворе с кем-то дрался. А когда вернулся, все противники умерли. Просто раз, и умерли. Я тогда думала, что у меня ноги от облегчения подкосятся.

– Синдзи крут, – кивнула Мизуки.

– Ты, похоже, просто не понимаешь всю степень своего преуменьшения, – произнесла Норико серьезно. – Круто – это когда твой муж сильнейший в мире Патриарх, а когда он приходит, и десятки ёкаев, готовых вцепиться тебе в глотку, за секунду распадаются на части, это уже нечто уровнем повыше. Гораздо выше. Ладно, – вздохнула она, прикрыв глаза. – Пойдем. Надо же тебе наглядно показать, кто такие ёкаи. Заодно поймешь, что если вывести за скобки богоподобный уровень Синдзи, самая крутая здесь я.

– Лады, погнали, – произнесла Мизуки, изобразив полную готовность ко всему на свете.

– Кстати, – продолжила Норико. – О теме опасности. Ты бы поосторожнее с Идзивару-саном.

– Поче… – начала Мизуки, но через мгновение ее лицо вытянулось от удивления. – Да ла-а-адно… Серьезно? Он тоже?!

– Да, – кивнула Норико. – Он тоже. Причем Идзивару-сан очень сильный ёкай. – Наверное, только благодаря ему и Бранду-сану мы тогда и выжили… – поджала она губы. – Если бы ты видела, на что способны ёкаи, слышала вой сжигаемых заживо существ, хрип порванных в клочья, но еще живых тварей, ты бы не вела себя с ним так легкомысленно.

– Так, Бранд тоже ёкай? – произнесла Мизуки задумчиво. – М-да… Умеет Синдзи подбирать домашних животных.

– Ты еще учти, что этой парочки даже ёкаи опасаются, – заметила Норико. – По их словам, они… Они непонятны. Невозможны. Уникальны. Пес, чья преданность провела его сквозь смерть, и урожденная нэкомата.

– Ни фига не поняла, – нахмурилась Мизуки.

– Да я и сама не очень понимаю, – пожала плечами Норико. – Да что уж там, ёкаи не понимают. Если совсем просто, то Бранд-сан в прошлой жизни был обычным псом, причем псом Синдзи, но умер. А потом вернулся в поисках хозяина. Не в качестве призрака, а вполне себе живым псом. А потом вроде как опять умер… – произнесла Норико озадаченно. – Но это не точно. Потому что, как мне объяснили, Бранд-сан умер во второй раз и возродился. В том же теле. Словно он бессмертен. Для нас с тобой что одно чудо, что другое – все едино, а ёкаи его реально опасаются, потому что никто с таким не сталкивался и даже не слышал о таком.

– Да я, даже ничего не понимая, офигеваю, – почесала Мизуки затылок. – А Идзивару?

– Идзивару-сан – нэкомата, – ответила Норико. – Ёкаи разделены на два вида – те, кто был рожден, и те, кто появился… иным способом. Ну там… призраки, цукумогами, зашики вараши. Нэкомата – это как раз нерожденный ёкай. Тот, кто появился после смерти кота. Его дух, по сути. Но Идзивару-сан не умирал. Он просто взял и стал нэкоматой. Что, насколько я поняла… невозможно. И для тебя, – посмотрела она на Мизуки строго. – Это очень важно. Идзивару-сан в первую очередь животное, хоть и разумное. Он во многом действует на инстинктах. Представь, что будет, если он полоснет когтями некую рыжую девицу. Я имею в виду, в полную силу. Мизуки, он тебя одним ударом может на лоскуты порвать, причем сам того не желая. Прошу, не надо его раздражать.

– О как… – выдала Мизуки растерянно. – Я обдумаю твои слова. Обещаю.

А еще с Синдзи посовещается. Просто так кошака она в покое оставлять не собирается.