Битва за систему Дайнекс (СИ) - Толсон Хельги

Изображение ожидаемо окрасилось красным и местами черным. Лишь в районе центральной палубы и мостика были несколько зеленых и желтых зон. Впрочем, это тоже ожидаемо. Капитанский мостик и реакторная зона — это самые защищённые места на корабле, и тут все системы дублировались по три, а кое где и по четыре раза.

— Мисс Вилсон, просчитайте уровень нагрузки на внешний корпус. Не хотелось бы развалиться при начале буксировки.

— Есть, сэр, — ответила старпом, явно довольная тем, что снова занимается любимым делом. Ее пальцы запорхали над клавиатурой.

— Ого! Молодцы, белки бесхвостые! — радостный голос долговязого пирата резанул слух. «Белками» всякое отребье называло флотских офицеров из-за белого цвета мундиров. Презрительное прозвище в устах пирата сейчас звучало как-то даже уважительно, с едва уловимой ноткой восхищения. Похоже долговязый не очень-то верил, что получится запустить реактор.

— Не спеши радоваться, — я вывел на дисплей перед ним схему повреждений корабля. — У нас где-то час чтобы запустить системы жизнеобеспечения и разобраться с искином, иначе все пойдет в разнос.

Пират внимательно изучил схему, потом с каким-то недобрым прищуром глянул на меня и сказал:

— Ну так не теряй времени. Работай.

И я работал. Самым сложным оказалось настроить искин. Несмотря на громкое название, Искусственный Интеллект эсминца был скорее продвинутой нейросетью, чем полноценным искином. На любых военных кораблях строго запрещено устанавливать искины выше четвертого поколения. Это, кстати, одно из объяснений тому, что экипажи военных кораблей столь многочисленны. На каком-нибудь круизном лайнере весь экипаж составляет от силы пятьдесят человек, а на сопоставимом по размеру линкоре — больше тысячи. Именно потому, что множество функций, которые на гражданском судне выполняет компьютер, на боевом корабле закреплены за людьми. Причин для этого несколько, и главная среди них — это безопасность.

В свое время на боевые корабли ставили современные по тем временам искины, и в бою все заканчивалось очень и очень плохо. Современные средства электронной борьбы позволяли дистанционно взламывать мозг корабля и сбивать ему протоколы контроля. Свободный от необходимости подчиняться капитану, искин начинал действовать на свое усмотрение, что в девяносто девяти процентах случаев означало выход из боя, у компьютерного мозга отсутствовала мотивация сражаться. Кроме того, искин высокого поколения воспринимал попытку перевода корабля на ручное управление как агрессию и угрозу собственной безопасности, и принимал меры к изолированию экипажа. В общем, ничего хорошего. Так что, когда на одной чаше весов была уязвимость корабля от одной единственной атаки средствами РЭБ или попадания ракеты, способной внедрить вирус в бортовую сеть, а на другой необходимость увеличить штатную численность экипажей, военные даже не сомневались в выборе.

Одним словом, искин «Дартера» нельзя было назвать очень умным. Скорее, наоборот. А в ситуации, когда у корабля были еще и значительные повреждения, так вообще пришлось часть протоколов переписывать вручную. Работа была кропотливая и нудная. Все осложнялось ограничением по времени, так что, я невольно вспомнил выпускные экзамены, где были похожие задачки, но, правда, там все это приходилось делать без травмы головы и направленных на тебя пиратских карабинов. Но я успел. Голова разболелась от напряжения, а глаза слезились от обилия цифр, но через сорок восемь минут на экране наконец появилось долгожданное сообщение: «Система контроля реактора в штатном режиме».

Я шумно выдохнул и откинулся в кресле. Только сейчас я заметил, что все остальные на мостике сняли шлемы, а кое-кто даже успел избавиться от скафандра. Система жизнеобеспечения давно работала и исправно заполняла помещение кислородом. Погруженный в работу, я этого даже не заметил. Отодвинув лицевой щиток, я вдохнул. Воздух был перенасыщен кислородом, и голова немного закружилась, но сейчас это было даже приятно.

— А ты молодец, — заявил Долговязый. — Во. Прям круто. Не зря вы там свой хлеб едите. Я так понимаю, можем стартовать?

— Да. Стыкуем буксировщик и вперед. Ремонтники пусть пока займутся расчисткой основного коридора

— Чего раскомандовался? — возмутился пират. — Я сам определюсь, когда стартовать, и чем заняться ремонтникам.

Я пожал плечами.

— Да на здоровье. Но учти: если что-то пойдет не так, бежать к проблемному участку придется через центральный коридор и пара минут промедления могут очень дорого обойтись. Очень. А так решай сам. Отвечать перед боссом тебе.

При упоминании Брудера пират нахмурился и рявкнул:

— Джеки! Иди с техниками в центральный коридор и проследи, чтобы там все было чистенько и гладенько!

При этих словах один из бугаев в боевом скафандре ядовито-желтого цвета кивнул и направился на выход из рубки, проверяя на ходу карабин и поправляя кобуру с пистолетом на бедре.

— Саиб, — сказал долговязый в интерком, видимо пилоту, — стыкуй грузовик и можем выдвигаться.

Глава 27

Глава 27

Следующие шестнадцать часов прошли на удивление тихо и спокойно. Насколько в принципе может быть спокойным путешествие на окраину системы на неисправном корабле, который тащит на буксире пиратская посудина, и с экипажем из дюжины измученных офицеров под конвоем вооруженных головорезов.

Зато была возможность поближе познакомиться с нашими тюремщиками. Поначалу вся пиратская братия вела себя нарочито грубо и отстраненно, они молча зыркали в нашу сторону, стояли за спиной во время работы и вообще всячески показывали свой «профессионализм». Но через несколько часов им это, похоже, наскучило, они стали коротко переговариваться между собой, потом пошли смешки, шуточки, и постепенно все это переросло в обычную болтовню. Пираты откровенно скучали, что вкупе с бурными событиями прошлых суток делало молчание невыносимым. Если первые несколько часов на них еще действовали приказы Бруддера или просто страх перед ним, то, когда буксир потащил, наконец, наш корабль в неизвестном направлении, к ним пришло осознание что Бруддера здесь нет, и больше их ничего не сдерживало.

Долговязый, его все-таки звали Хруст, поначалу пытался угомонить своих подчиненных, но после того, как здоровенный пират по кличке Слон пообещал сломать ему челюсть, как-то подрастерял рвение. В итоге все четверо пиратов на мостике уселись в кружок возле бортика одного из пультов и травили какие-то, байки содержание которых было довольно сложно уловить из-за множества непонятных жаргонных словечек. Похоже, все они провели не один год в тюрьмах. Долговязый командир неожиданно для себя оказался вне этого общения и тоже маялся бездельем. Момент, чтобы поговорить с ним и постараться разузнать что-нибудь про мой экипаж или дальнейшие планы, был удачный, но я все-таки решил подождать. Если я хоть что-то понимаю в людях, то он сам скоро затеет разговор, чтобы скоротать время.

А пока я пытался наладить работу внешних сканеров. «Дартер» потерял восемьдесят процентов внешних антенн, и задачка совместить работающие антенны с работающими сканерами была похожа на головоломку, в которой необходимо довести крысу до выхода из лабиринта, переставляя его стенки. Бестолковая крыса все время норовила повернуть не туда, упасть в открывающиеся ямы или вообще развернуться в обратную сторону. Сканеры ближнего действия получилось настроить довольно быстро. Они работают в пассивном режиме, и оставшихся антенн вполне хватало, чтобы уверенно принимать любые сигналы на несколько десятков тысяч километров вокруг. Но этого было ничтожно мало. Да, безусловно, при активном излучении (встречных сканерах, стрельбе, передаче сигналов связи) для обнаружения другого корабля хватило бы и этих средств, но мало кто трубит о себе на всю округу, тем более, в зоне боевых действий. А без этого засечь в бескрайнем космосе кусок металла длиной всего в несколько сотен метров бесконечно сложно. А если капитан корабля — и вовсе хитрая бестия и ведет корабль на силе инерции, полагаясь лишь на неё да большие маневровые двигатели и используя основной факел только для разгона, то его корабль становится практически невидимкой для пассивных сканеров. Ведь собственного излучения он не производит, а отраженное ничтожно мало из-за поглощающих свойств обшивки. В общем, при соблюдении необходимых мер маскировки можно подкрасться довольно близко. Есть, конечно, еще и гравитационные сканеры, от них в открытом космосе скрыться сложновато, но, они не слишком точны. Искривление гравитационного поля — не до конца изученная тема, и иногда сканеры умудряются выдавать серьезную погрешность, например, опознавая сигнатуру корвета как линкора. Что такое для пронизывающей вселенную гравитации разница в какие-то несколько десятков тысяч тонн на фоне искривлений от планет и звезд? Но и с самими сканерами та же проблема: они работают в активном режиме, и включение гравитационного сканирования заставит корабль довольно сильно «светиться», вследствие чего он сам станет легкой целью для обнаружения врагом. Одним словом, работа со сканерами — это целое искусство, которым должен владеть любой капитан. Определить допустимую яркость сигнатуры своего корабля, то есть, решить, какие сканеры включать и какие источники излучения на корабле оставлять активными, — вот одна из важнейших задач, от которой зависит исход практически любого боя. Имея преимущество в обнаружении, можно навязать противнику нужный сценарий. Чему отдать предпочтение: возможности видеть противника на большей дистанции или собственной маскировке? Шансу первым ударить или риску получить неожиданный залп от подкравшегося врага? Все это, конечно в меньшей степени, актуально в эскадренном бою, десяток кораблей скрыть сложнее, но история знавала прецеденты, когда целые флоты умудрялись незамеченными подходить на дистанцию удара. У каждого из этих случаев, конечно, была масса сопутствующих объяснений. Где-то сыграла роль беспечность постов наблюдения, принявших гравитационный след флота за комету, где-то случилась диверсия с захватом стационарной сети сканеров в системе, и доклады наблюдателей просто проигнорировали, поверив надёжности общей сети, где-то имело место просто банальное везение, и оператор за пультом был занят перепиской с женой, пытаясь уладить семейную ссору. Так или иначе, эти случаи вошли в историю и уникальными не являлись. А о банальных столкновениях одиночных кораблей и вспоминать не стоило.