Бремя прожития, или Неисповедимы пути журналистские - Александр Юрьевич Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зам. зав. горздравотделом И.Д. Протасова порекомендовала растирать обмороженные носы и щеки не снегом, а варежками, шарфами и т.д. На обморожениях, как и на ожогах, по ее словам, специализируется первая горбольница.
Закончить обозрение хочу призывно-оптимистическим сообщением для наших читателей. Помните, господа, что ваша любимая газета «Северная правда» будет выходить, несмотря на любой мороз. Не забудьте подписаться!
«Северная правда», 23 ноября 1997 г.
Весна-красна
ЧТО-ТО СТАЛО ЖАРКОВАТО
Очередной погодный выкрутас – апрельская жара – спровоцировал в народе утреннюю всполошенность.
– Что сегодня надеть? – закончив ранний макияж, выглядывают из окон приятные во всех отношениях дамы, чтобы определить, в чем все ходят. – В блузке без рукавов вроде еще рано, а в жакете днем жарко будет.
Проезжая по площади Октябрьской, народ отчаянно вертит головами, рискуя нарваться на обострение шейного остеохондроза, рассматривая из автобусно-троллейбусных окон цифры термометра на узле электросвязи.
– Надо же, 22 градуса! – ахают пассажиры и со скрипом открывают тугие после зимы форточки.
Градусы не по сезону обрадовали девчонок, которые тут же обнажили по самое некуда мини-юбками блестящие от лайкры колготок ножки. Блюдущие себя крутые молодые люди не остались в долгу и покрыли бедовых девчонок козырем – выставили напоказ из-под маек накачанные и уже загорелые (в солярий ходили?) плечи.
Довольные мороженщицы выкатили на тротуары суперсовременные морозильные сундуки, правда, не разноцветные, а в основном белые. Но клубничное, земляничное и ванильное в них не залеживается, сладким холодком тает на языках горожан.
(Еще прошлым летом госторгинспекция обращала внимание мэрии на недопустимость опутывания тротуаров змеящимися электропроводами от этих самых холодильных прилавков. Вопрос, очевидно, находится «в стадии рассмотрения». Не ходи к гадалке, что первой жертвой мороженщиц станет молодая женщина, которая каблуком-шпилькой взрежет чахлый проводок до его страшной электрической сути. Что может произойти с организмом, получившим в ногу разряд 220 вольт, – определять электротехникам, расхлебывать – медикам.)
Небывалый приступ весны раззудил вечно свербящий гвоздок в одном месте у садово-огородных граждан и погнал их по дачам осматривать свои оттаявшие сотки, открывать чеснок и сеять редиску.
Городские власти проявляют должное рвение (жара-с!) в вечно юном деле организации весенних субботников по уборке и благоустройству. Город чистят и драят со всех концов и периодически в мэрии собирают совещания, на которых «ставят на вид» антагонистам «великого почина».
На взгляд дилетантский и поверхностный, город выглядит вполне пристойно. На улицах центральных – Советской, скажем, или проспекте Мира мусорных завалов не наблюдается. Лишь изредка ветер теребит пластиковый пакет или стаканчик из-под мороженого – вечный мусор повседневности. Редкие гости города, проехав мост, выражают недовольство захламленным склоном под рестораном «Русь». А перед бистро «Попугай» три дня назад даже отремонтировали мостовую, правда, залили выбоины в асфальте чем-то подозрительно жидким. Кой-где оказывают парикмахерские услуги зеленым насаждениям. Возле ГТРК «Кострома» деревья лишили веток по самые стволы.
Кстати, о «зеленых». Почему-то об их участии в глобальной проблеме приборки не слышно и не видно. Хотя оно и понятно: поперек подметания, как «против» АЭС или завода мусоросжигания, не встрянешь, не поймут, а «за» – неинтересно, дивиденд не тот.
Негибкие теплотворцы – костромские ТЭЦ и отсутствие персональных кранов на батареях устроили Ташкент в квартирах горожан и вынудили настежь распахнуть окна-форточки. В образовавшиеся отверстия тут же нагло вполз едкий дым мусорных кострищ, бесцеремонно устроенных по всему городу. Весенний дым отечества оказался весьма неприятен: с утра у горожан головная боль, аллергический насморк и беспокойно-растревоженные дети.
Флора, в отличие от разоблачившихся людей, весьма сдержанно реагирует на происки апрельского солнца. Совершенно не торопятся распускаться деревья, и даже газонная трава неохотно ликвидирует неприятную плешивость скверов. Очевидно, придя к консенсусу с городскими властями, не спешащими отключать отопление, мать-природа уверена в неизбежности похолодания.
* * *
P.S. Позавчера на Подлипаева появилась первая бочка с квасом и очередью.
«Северная правда», 23 апреля 1999 г.
Страда
ПРИШЕЛ БЫ НИКОЛА – А ТЕПЛО БУДЕТ!
Вспоминая, что весенний день год кормит, мы начинаем пристально осматривать колхозные поля: кто, мол, и что там сеет и садит, напрочь забывая при этом о частнике-единоличнике, у каждого из которых своя персональная весенне-полевая страда. Исправлять положение и проникаться заботами неколлективизированных крестьян мы отправились в зареченскую зону Костромского района, в самую что ни на есть Шунгу.
В кабинете у главы Шунгенской администрации Ивана Коврижных стоял шум-гам. Приятная во всех отношениях дама, стало быть, крестьянка, качала права, пытаясь оправдать незаконную стоянку частнособственнического автомобиля на чужой территории. Осеняемый гербом над головой и вдохновляемый телефоном под рукой, Иван Яковлевич смотрел по-государственному строго, но разговаривал по-человечески участливо и лишил даму словоохотливости до изумления наивным вопросом: «А почему бы вам на своем участке машину не поставить?» Дама покинула кабинет с явным желанием продолжать разборку, а Иван Яковлевич посетовал прессе:
– Каждую весну такие скандалы. Земля у нас плодородная, народу много, на всех не хватает. Соседи из-за десяти сантиметров начинают ссориться, доходит до суда.
– Может быть, поможет кардинальное решение земельного вопроса – частная собственность?
– Для нас такой вариант неприемлем. Огород еще можно приватизировать, а поля как? Никто не пропустит через свой участок соседскую машину с навозом или трактор с плугом. Огородятся заборами.
В Заречье (за рекой Костромой) народ испокон веков отличался зажиточностью, большие урожаи овощей с заливных лугов сбывали в город, а себе на высоких местах, спасаясь от разгула половодья, строили каменные дома. Люди помнят, как вешние воды подходили к Шунге и Самети. Бывалые жители Самети ходили на лодке в Кострому прямо из своего палисадника. Дамба спровоцировала заселение низких мест. Сейчас в пределах Шунгенской администрации в 18 населенных пунктах проживает пять тысяч человек. Пунктов раньше было больше, но отдельные деревни сблизились настолько, что, к неудовольствию местных жителей, стали называться просто улицами.
По овощам и картофелю деревня самодостаточна, но в город частник продает мизерное количество, так как из-за дефицита земли выращивает немного. Затяжная весна, в отличие от городских дачников с их воплями: «Все померзнет! Ничего не вырастет! Будет голод!», не вызывает особой паники. С овощами и раньше не торопились, вплотную приступали только после Николы – 22 мая. Считают, что не опоздали и с картофелем, сейчас пашут участки, но клубни посадят, только когда земля прогреется. В холодной земле картошка задубеет и не взойдет. Год непредсказуемый, но крестьяне надеются, что после Николы вешнего синоптики прекратят пугать народ заморозками.
