И всё им неймётся! - Владимир Бушин

Очень он возмущён нашим ударом по финским аэродромам 25 июня 1941 года. И до сих пор терза­ется, почему за этот налёт его родина не оказалась вместе с фашистской Германией на скамье подсуди­мых в Нюрнберге?

Во-первых, говорит, у финнов и авиации-то ника­кой не было. Так, мелочишка: «несколько десятков истребителей да 22 бомбардировщика» (с.55-56). Но вот цифра в книге, специально посвящённой авиа­ции в годы войны: 295 самолётов (И.Тимохович. Небо войны. М., 1986, с. 28).

Во-вторых, говорит, бомбили-то не аэродромы, а мирные города, и они полыхали, они полыхали... Ка­кие города? Военная тайна. И большая тупость. Если немцы в первый день войны нанесли удар, прежде всего, по 66 нашим аэродромам, что вполне естествен­но, ибо на них базировалось 65% авиации западных военных округов, которую враг хотел уничтожить или вывести из строя (М.Кожевников. Командование и штаб ВВС Красной Армии. М., 1977. С. 36), то, ко­нечно, и у нас в данном случае была такая цель, удар был нанесён по 19 аэродромам, уничтожен 41 само­лёт. А всего за несколько дней бомбили 39 аэродро­мов и уничтожили или вывели из строя 130 финских и немецких самолётов (там же, с. 46). Кому непонят­но, что в первую очередь надо выбить оружие из рук врага? Солонину непонятно — зачем, когда для пиро­эффекта можно бомбить мирные города?

В-третьих, говорит, Финляндия же была ней­тральной, тихой, любезной страной. Как можно было её бомбить! Конечно, конечно. Но вот что, по его собственным словам, Гитлер сказал Молотову в ноябре 1940 года в Берлине: «Правительство Герма­нии не могло бы терпимо отнестись к новой войне России против маленького финского народа». Это— из обращения Гитлера к германскому народу 22 июня 1941 года. А в конце он сказал: «Немецкий на­род! В данный момент осуществляется величайшее по своей протяжённости и объёму выступление во­йск, которое только видел мир. В союзе с финскими товарищами стоят бойцы вермахта. Немецкие диви­зии защищают вместе с финскими героями финскую землю... Да поможет нам Господь в этой борьбе!»

Господь помог не фашистам, а коммунистам. Но какие же тут могли быть сомнения о позиции Фин­ляндии? И всё это стало известно нам в тот же день 22 июня. А Солонин о заявлении Гитлера не знает? Нет, оказывается, знает. Но божится, что Риббентроп немедленно выступил с опровержением этих заяв­лений: финские герои, дескать, никакого отношения к начавшейся войне не имеют. Иоахим опровергает Адольфа... Зрелище, достойное богов. Солонин, ла­пушка, поищите дураков в другой деревне.

Но он снова: а главное, говорит, в-четвертых, по­сле того, как мы отвоевали у финнов Карельский пе­решеек, но подарили им Петсамо, они так полюбили нас, так полюбили, что если бы мы их не огорчили бомбёжкой, и они оставались бы нейтральны, то не было бы никакой блокады Ленинграда, финны регу­лярно поставляли бы в город свежие яйца, отменное молоко, сметану, ветчину, а замечательный сыр Viola не сходил бы со стола у счастливых ленинградцев. Мало того, и платить за это нам ничего не пришлось бы: «Богатая и крайне щедрая Америка заплатила бы финнам за поставки продовольствия для Ленингра­да» (с. 81). Какие тут могут быть сомнения? Подарил же, говорит, Рузвельт товарищу Сталину за красивые глаза сотни тысяч «Студебеккеров» (с. 121). Так-таки и подарил? Да откуда взял-то? Как видно, сообщил ему об этом с того света сам Эдвард Стеттиниус, за­нимавшийся ленд-лизом.

Самое примечательное в данном протуберанце малоумия вот что. Эти солонины тридцать лет поно­сят советское руководство за то, что оно прошляпило день агрессии. И, казалось бы, должны приветство­вать наш упреждающий удар. Нет! И это их бесит. Ну, никак не угодишь, ничем не порадуешь эти па­триотические души!

Марк Солонин, почётный житель Самары, писал свою книгу «22 июня», как Шолохов «Тихий Дон»

— 15 лет. А ведь книг с таким именно названием множество — от уже почти забытого А.Некрича до недавней книги А.Мартиросяна. Казалось бы, в чём дело? Сиди и списывай своими словами. Конечно, творчески. Он этим, в основном, и занимается, но бесталанно, неуклюже.

Написал, говорит, 138 тысяч слов, и каждое сло­во, конечно же, выстраданная святая правда. Можно ли не поверить, если книгу автор посвятил своему отцу Семёну Марковичу, участнику войны? Как Гав. Попов свою книгу «Три войны Сталина» — род­ственникам. Как Радзинский книгу «Сталин»: «Отцу посвящаю книгу эту». Хотя его отец всю войну пре­бывал с женой и юным Эдиком в Ташкенте, где су­пруги, по непоэтичным словам А.А.Ахматовой, си­стематически обворовывали её продовольственный паёк. А Эдик уже в старости продолжил любимое дело любимых родителей: обворовал Марину Ан­тоновну Деникину, дочь известного генерала, по оплошности подарившую ему в Париже своё сочи­нение о Распутине. Но главное, как выяснилось, и книга пенсионера Эдварда написана лживой рукой.

Однако, не будем спешить в случае с Солониным, беспристрастно откроем его сочинение. И что мы ви­дим? Прежде всего автор благодарит за помощь трёх историков, двух философов, одного библиотекаря и одного полотёра. Да ещё и читателей, особенно до­тошных, у коих достанет терпения дочитать книгу. Значит, и меня персонально, я дочитал. Гран мерси, Марк Семёнович... Разумеется, есть и эпиграф и, ко­нечно, это Ахматова, жертва Радзинских. Как у Гав. Попова.

И вот, преодолев краткое обращение «К читате­лю», приступаем к предисловию: «Подлинные доку­менты войны засекретили и стерегли за семью зам­ками как особо важные тайны государства». И такие жалобы — на протяжении всей книги: «И по сей день огромные пласты документов всё ещё скрываются». Ах, как нехорошо вела себя Советская власть! Да и нынешняя странно. Но, во-первых, а лучше ли ведут себя благородные лорды и премьеры её величества королевы Англии? Ведь они вот уже восьмой деся­ток лет держат под четырнадцатью замками важней­шие документы, связанные с прилётом к ним совсем незадолго до нападения на СССР Рудольфа Гесса, заместителя Гитлера. Ясно, что для переговоров. И неизвестно, когда рассекретят. Что за некрасивая ма­нера, сударь, видеть соломинку в глазу родины и не замечать бревна в глазах прекрасных демократий?

Во-вторых, Советской власти нет уже двадцать лет. А нынешняя антисоветская власть, начиная с Путина и Медведева, по причине банкротства крайне заинтересована, чтобы оболгать всё Советское вре­мя, в том числе и Отечественную, чем они без устали и занимаются. Поэтому, если советские документы могли помочь в этом деле, они их не только опубли­ковали бы, но и поручили Кириллу Серебренникову поставить оперу по ним. Но опер, увы, нет. Что это значит? Только одно: кремлёвские антисоветчики бо­ятся этих документов, они крайне опасны для них.

Автор, уверенный в своём всестороннем и несо­мненном превосходстве над советскими руководи­телями, по поводу многих обстоятельств небрежно бросает: «Каждый школьник знает это»... «Любая Марьиванна понимает это»... «Даже учащемуся ку­линарного техникума должно быть ясно»... «Тут и дураку известно»... А вот они, мол, не соображали! Им неизвестно!.. Тут, конечно, ещё и потуги на сар­казм. Но приходится сказать: любая Марьиванна по­нимает, почему нынешняя власть дарит полякам и тиражирует фальшивки о Катыни, но прячет истин­ные документы, а вот историк Солонин не сечёт.

Но какие же именно документы Советская власть скрыла от бедняги, чего не хватает ему прежде все­го? Оказывается, «речи Молотова и Сталина, тексты международных договоров, заключенных Советским Союзом в 1939 -1941 годах — это тайна, страшная военная тайна». Марк Семенович, ну нельзя же так! Начали бы брехать хоть со второй-третьей главы, а то — сразу в предисловии, с первых же строк. Раз­ве этому учил вас папа? Любой советский школьник вам сказал бы: «Дядя, в книге Сталина «О Великой Отечественной войне советского народа» собраны не только его речи и приказы той поры, но и теле­граммы Рузвельту, Черчиллю, и даже беседы с совет­скими и иностранными журналистами, ответы на их вопросы. И книга эта издавалась в Советское время раз десять тиражом в 2 миллиона и больше».

А любой учащийся кулинарного техникума, даже Геннадий Хазанов, напомнил бы: «В двух томах была издана переписка Сталина с Рузвельтом и Черчил­лем. И обсуждали они вовсе не вопрос, как образу­мить Солонина». Любой студент вуза вспомнил бы и вышедший сразу после войны трёхтомник «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны». Каждый том — 700-800 страниц. И чего там только нет!» Да и в нынешнюю пору, будем спра­ведливы, кое-что издано, например, многотомный «Русский архив», тут в томах о войне и директивы Ставки, и приказы, и переговоры по прямому прово­ду — читай, не хочу! И всё это за 15 лет работы вы не обнаружили? Да кто ж это вас загнал в подземелье, посадил на цепь, да ещё и завязал глаза?

Вы сетуете также, что «немногим генералам дове­лось написать воспоминания». Господь с вами! Вам просто не принесли их в погреб. Другое дело, что мемуары наших маршалов и генералов появились позже немецких. И это понятно: наши были сравни­тельно молоды и после войны продолжали службу, тут не до мемуаров, а немецким старым фердунам ничего не оставалось, как писать и оправдываться.