Ловушка желаний. Как перестать подражать другим и понять, чего ты хочешь на самом деле - Люк Берджис

Тот, кто кинул первый камень, показал путь. Второй закрепил желание. Третий бросает камень с миметической силой двух подражательных моделей. Третий камень становится третьей моделью. Четвертый, пятый и шестой камень летят гораздо легче первых трех. Седьмой вообще не требует усилий. Миметическое заражение произошло. Те, кто бросают камни, освобождаются от любой формы объективного суждения, потому что их желание найти козла отпущения сильнее желания истины.

Гнев очень легко метастазирует и распространяется. В исследовании, проведенном в 2013-м и опубликованном в 2014 году, исследователи из Пекинского университета анализировали влияние и заражение популярного социального приложения Weibo. Выяснилось, что из всех эмоций быстрее всего распространяется гнев, потому что этому способствует слабость уз между людьми, а в социальных сетях узы обычно не бывают крепкими.25

От дорожной ярости погибают многие. Насколько мне известно, никто еще не умер от дорожной радости.

Иисус лишил толпу модели насилия и заменил ее ненасильственной моделью. Вместо заражения насилием произошло заражение ненасилием. Первый человек уронил свой камень, а за ним последовали остальные. Цикл 1, то есть миметическое насилие, превратился в цикл 2 – в позитивный миметический процесс.

Оба цикла зависят от модели.

ФОРМИРУЙТЕ СУЖДЕНИЯ, НЕ ПОДДАВАЯСЬ ДУХУ ПОДРАЖАНИЯ

Если вы проводите опрос или голосование в публичном месте, очень важно, чтобы никто не видел, как отвечают или голосуют другие. Только так можно получить результат, хоть как-то приближенный к истинному, домиметическому отражению мыслей и представлений людей. Миметические влияния слишком сильны. Важно найти способ сделать так, чтобы каждый член группы мог вынести свой вердикт – идет ли речь об инвестиционном решении или вердикте присяжных – максимально независимо и самостоятельно.

Радость наблюдения за ненавистью

Более 12 лет десятки миллионов американцев смотрели одно и то же телевизионное шоу. В начале каждого эпизода определялись линии фронта. Каждый участник шоу хотел одного и того же: чести быть объявленным победителем, что принесло бы одобрение со стороны авторитетного человека и одновременно обожание масс. И каждый из участников ради этого был готов на что угодно.

Они терпели неудачу. Они ввязывались в грязную игру доносов, ударов в спину и предательства. А когда игра заканчивалась, всех приглашали в большой конференц-зал. В середине длинного стола сидел мрачный Дональд Трамп. Участники хотели стать его учениками, но место это доставалось лишь одному.

Трамп доводил подражательный кризис до кульминации. А потом он тыкал пальцем в одного из участников и рявкал: «Ты уволен!» Кризис разрешался. Козел отпущения отправлялся домой. Команда могла вернуться к работе.

И каждый раз, когда Трамп указывал пальцем на очередного участника и объявлял: «Ты уволен!» – восприятие его в качестве модели для подражания (человек, знающий, чего хочет) усиливалось.

Трамп более десяти лет культивировал и укреплял свой статус «хозяина», окруженного «учениками». Неудивительно, что он превратился в культовую фигуру. Он одним движением руки разрешал подражательный кризис и восстанавливал порядок во время каждого из 192 эпизодов «Ученика» (включая и эпизод «Ученик-знаменитость», рейтинг которого был еще выше). Как мы скоро увидим, у политика (или потенциального политика) нет более эффективного средства получения народной поддержки, чем разрешение миметического кризиса. Такой человек подражает роли первосвященника в древнем Израиле.

Жирар полагал, что механизм козла отпущения в древних обществах возникал спонтанно. Со временем эти общества начинали ритуальным образом повторять процесс, который вел к механизму козла отпущения – создавали беспорядок, позволяли миметической напряженности доходить до кульминации, а затем избавлялись от чего-то символического или приносили это в жертву. (По той же формуле сегодня строятся телевизионные реалити-шоу.) Они обнаруживали, что все общество испытывало катарсис.

Эти ритуалы работали в силу жертвенной подмены. Люди стали понимать, что могут заменить животное человеком. Жертвоприношение животных со временем сменилось увольнением начальников, массовыми арестами и закрытием социальных сетей. Похоже, нет границ человеческой изобретательности, когда речь заходит об удовлетворении голода на жертвоприношения.

Наша культура буквально нашпигована жертвенной подменой. Мы видим это в спорте, организационной жизни, в университетах и литературе.

Вспомним первый роман Стивена Кинга «Кэрри». Это жуткий рассказ о сбое в механизме козла отпущения. В конце романа затравленная школьница Кэрри мстит одноклассникам. Пережив унижение на выпускном вечере, она пускает в ход телекинетические способности и сеет вокруг себя смерть.

Задумывая роман, Кинг точно представлял, к какому типу девушек будет относиться его героиня. «В каждом классе есть козел отпущения – ребенок, который всегда остается без стула во время игры, на спину которого прикрепляют табличку “Пни меня”, который находится в самом низу иерархической лестницы», – вспоминал он. Его вдохновили «две самые одинокие и несчастные девчонки» из его собственного класса: «как они выглядели, как вели себя, как относились к ним остальные». Одна из них позже умерла от судорожного приступа. Другая выстрелила себе в живот после рождения ребенка.26

Гений Кинга превратил потенциального козла отпущения в жуткую фигуру, способную отомстить своим мучителям. В реальной жизни такого не случается.

В рассказе 1948 года «Лотерея» Ширли Джексон рассказывает об общине, которая каждый год собирается и тянет жребий на ритуальное побивание камнями. Ритуал козла отпущения обеспечивает изобильный урожай, то есть помогает сохранять мир. Ритуальные жертвоприношения вовсе не несут в себе божественного благословения, зато они могут разрешить миметическую напряженность, возникающую между людьми, вынужденными соперничать за скудные ресурсы. Аналогичная динамика просматривается в фильме ужасов 2019 года «Солнцестояние».

В романе Уильяма Голдинга «Повелитель мух» 1954 года описан подражательный кризис между подростками, оказавшимися на необитаемом острове. Одному из мальчишек, Хрюше, приходится постоянно подвергаться наказанию за грехи всей группы и страдать за них.