Ловушка желаний. Как перестать подражать другим и понять, чего ты хочешь на самом деле - Люк Берджис

Вернемся в наш бассейн. Парень, который первым заметил и обвинил подозреваемого, полон ярости. Он собирает последние силы, преодолевает паралич мышц, добирается до бортика и выскакивает из воды. Электричество символизирует опасное миметическое заражение, которое объединяет студентов в бассейне и удерживает их на месте, пока не появится кто-то или что-то, что активирует еще более мощную силу. Механизм козла отпущения – вот та самая сила.

Первый, кто выскочил из бассейна, становится моделью для остальных. Его действие придает импульс и мотивацию для действий. Теперь все не просто стремятся выскочить из смертельно опасной воды, друзья уже приходят им на помощь.

(Модели подталкивают людей к действиям. Иногда эта помощь ведет к потрясающим результатам. На лондонской Летней Олимпиаде 2012 года было побито более 30 мировых рекордов, хотя многие ученые считали прежние показатели предельными для человеческих возможностей. В 2019 году Элиуд Кипчоге пробежал марафон меньше чем за два часа – по прогнозам этого не должно было случиться еще как минимум 20 лет. Теперь же, в силу миметического желания, можно рассчитывать, что этот рекорд будут побивать снова и снова.)

Когда тела студентов, выбравшихся из бассейна, оправятся от шока, ярость станет еще сильнее. Студенты ополчаются на парня, который, как им кажется, пытался убить их током.

Чем больше он протестует и чем острее реагирует на их гнев, тем сильнее становится ярость.

– Что я сделал? – кричит он. – Я просто…

– Не ври нам! – кричат ему в ответ.

Все едины в одном: именно парень с пивом столкнул прибор в бассейн. А кто еще мог это сделать? Возле бассейна больше никого не было.

И тут вступает в действие абсолютная слепота. Студенты ищут ответы вне бассейна, хотя прибор свалился в воду именно из-за их драки.

Козел отпущения продолжает что-то бормотать в свою защиту, но толпа слышит в его словах доказательство своей правоты. Чем громче он протестует, тем сильнее становится гнев толпы.

Толпа – организм гипермиметический. Отдельные члены с легкостью теряют собственную идентичность. Подражательное заражение уничтожает различия между людьми – особенно различия между желаниями. Можно прийти на митинг с одним желанием и уйти с совершенно другим.

Психология толпы отличается от психологии индивидуума.17 Вспомните танцы на вечеринке, где люди гипнотически движутся под управлением диджея или группы. Писатель Элиас Канетти, которому в конце 1940-х годов удалось бежать из нацистской Германии, писал об этом явлении в книге «Масса и власть», увидевшей свет в 1960 году. «Стоит однажды ощутить себя частицей массы, как перестаешь бояться ее прикосновения, – пишет он. – Здесь в идеальном случае все равны. Теряют значение все различия… Все вдруг начинает происходить как бы внутри одного тела».18

Никто из студентов, затеявших драку в бассейне, не считает себя жестоким и склонным к насилию. Но в состоянии гнева и массового помешательства они готовы чуть ли не убить бедолагу с пивом.

Начав понимать серьезность своего положения, наш несчастный козел отпущения начинает искать пути отступления. Но толпа окружает его.

Наша история может закончиться как минимум тремя разными способами.

В первом варианте студента с пивом изгоняют из сообщества. Он больше нигде не может показаться, чтобы на него не обрушились с упреками. Он вынужден убраться куда-то, где его никто не знает.

Второй вариант – идея «романтического просветления». Реальности в этом варианте маловато, но людям нравится представлять себе нечто подобное. В разгар скандала все пьяные студенты из бассейна прислушиваются к голосу здравого смысла, успокаиваются и заключают социальный контракт. Они понимают, что студент с пивом мог случайно сбросить прибор в воду. Они запрещают ему впредь пить и заставляют оплатить лечение всех пострадавших. Но такой социальный контракт – результат миметически сформированных мнений, а не проявление здравого смысла. Вина возлагается на того члена группы, который никак не может повлиять на природу заключенного контракта.

Есть и третий вариант: один из студентов вскакивает и наносит козлу отпущения сильный удар в лицо, от чего тот валится на землю. К избиению присоединяется второй. И третий. И четвертый… Такое насилие, как бывает всегда, кажется вполне праведным и обоснованным. Начали не они – они лишь восстанавливают справедливость. В момент кульминации они делают то, что стало неизбежным: они хватают избитого «виновника» и швыряют его в наэлектризованный бассейн.

Во всех трех сценариях орудием прекращения конфликта оказывается чужак, то есть единственный, кто находился вне бассейна.

В нашей истории толпа выбирает третий вариант: они восстанавливают то, что кажется им справедливым.

Наиболее ярко механизм козла отпущения проявляется в моменты нестабильности. До появления нацистской партии Германия после поражения в Первой мировой войне находилась в состоянии экономического и социального хаоса. Другие геноциды, в том числе в Армении, Руанде и Сирии, происходили в моменты значительной социальной нестабильности.

Меньше бросаются в глаза единичные, локальные проявления этого механизма, в ходе которых один человек, которого все вокруг считают воплощением зла, погибает или изгоняется, от чего остальные члены общества испытывают катарсическое облегчение. Антрополог Марк Анспах в книге «Месть наоборот. Запутанные циклы насилия, мифа и безумия» рассказывает историю одного человека. Солдаты окружили его, сорвали с него одежду, терзали и мучили. Окровавленное тело протащили по улицам, и все плевали в него. Как вы думаете, кто это был? После смерти этого человека (а процесс был снят на мобильные телефоны) новый ливийский лидер заявил: «Все зло ушло из нашей любимой страны. Настало время строить новую Ливию, единую Ливию, с единым народом и единым будущим».

Солдаты линчевали бывшего лидера страны Муаммара Каддафи.

Почти все считали, что Каддафи был дурным человеком и совершал дурные поступки. Это так. Но в Ливии он был не единственным таким.

Когда лидер переходного правительства заявил, что