Возвращение великого воеводы - Алексей Фомин

– Так, где сейчас «рыбасоиды»? – спохватился Сашка. – На постоялом дворе?

– Нет, государь. Из них несколько человек вчера вечером на постоялом дворе появились, обнаружили, видимо, пропажу и исчезли. А остальные и не появились даже. Поняли, что проиграли.

– Думаешь, ретировались и никаких каверз больше не строят?

– С ними ни в чем нельзя быть уверенным, государь. Необходимо поосторожничать. Адаш Арцыбашевич с отрядом будет здесь дня через три-четыре. А до его прибытия предлагаю вам обоим спрятаться здесь.

Сашка еще теснее прижал к себе Ольгу, поцеловал ее и сказал:

– Вдвоем я готов жить на конюшне не четыре дня, а четыре года.

XII

Еще один морской переход под парусом заставил Сашку почувствовать себя если уж и не старым морским волком, то опытным путешественником как минимум. Несколько дней они шли при неблагоприятном северо-восточном ветре и не столько продвигались вперед, сколько боролись с силами неумолимой матушки-природы. На пятый день небо прояснилось, яркое солнце засверкало в лазурных водах Черного моря, а холодный шквалистый ветер с северо-востока сменился ласковым бризом с запада. Их пузатый купец, подняв все паруса, теперь весело бежал к скалистым крымским берегам, наверстывая упущенное.

Ольга не то чтобы мучилась морской болезнью, но как человек сугубо сухопутный, чувствовала себя на зыбкой, все время старающейся уйти из-под ног палубе, мягко говоря, некомфортно. Даже теперь, когда погода наладилась, попытки уговорить ее покинуть каюту и совершить прогулку по палубе заканчивались неудачей.

Сашка же, имевший во время путешествия достаточно времени для раздумий, мучился сомнениями и, можно даже сказать, угрызениями совести. Или же, выражаясь иначе, находился в постоянном диалоге со своим внутренним голосом.

– Тебя зачем прислали сюда? Найти Некомата-Рыбаса и убрать его и его людей! – пенял ему внутренний голос ли, совесть ли, Бог знает. – Так?

– Так, – вяло соглашался Сашка.

– Некомата найти сложно, поэтому ты решил ловить его «на живца», выставляя в роли живца самого себя. Так?

– Так…

– Тогда почему в тот самый момент, когда задумка твоя сработала, когда щука заглотила «живца», ты сделал все, чтобы избежать встречи с людьми Некомата? А может быть, и с самим Некоматом… Значит, ты никого и не собирался ловить… Так кого ты хочешь обмануть? Лобова? Себя?

– Никого я не обманываю! Я сам согласен быть «живцом». Но не позволю делать «живца» из Ольги!

– Опомнись! Этой женщины давно нет. Она умерла шестьсот с лишним лет назад!

– Как же нет? Вот она, в двух шагах отсюда, достаточно лишь спуститься с палубы. Живая и любящая меня, между прочим.

– Не обманывай себя. Она любит Тимофея Вельяминова! И, в конце концов, какое имеет значение, кто кого любит?! Ты прислан сюда с боевым заданием, а то, как ты к нему относишься, называется одним словом.

– Каким?

– Предательство!

– Да как ты смеешь… Я… Я…

И Сашка начинал длинно и путано объясняться, оправдываясь и приводя какие-то доказательства в свою защиту. Внутренний голос ненадолго умолкал, но через какое-то время все повторялось вновь.

Вельяминовскому отряду пришлось отправляться из Несебра в несколько очередей – найти сразу нужное количество кораблей, способных вместить всех людей и лошадей, было невозможно, поэтому процесс отправки растянулся больше чем на две недели. Во главе каждой, возвращавшейся домой партии Сашка ставил опытного, доверенного человека, а воинам выдавал в награду за службу поистине царское жалованье – по четыре золотых на брата. С одним из кораблей ушел старшим Гаврила Иванович Безуглый. Последней на большой торговый корабль загрузилась вельяминовская домашняя сотня. А вместе с ними отправлялись домой великий воевода, Адаш и Ольга со своим дворецким Епифанием.

Капитаном корабля был старый грек – худой, скрюченный годами и, видимо, болезнями, с лицом, кожа которого походила на дубовую кору, и голосом надтреснутым и сиплым из-за постоянных попыток перекричать стихию. Не один десяток лет бороздил он моря, водя корабли из порта в порт, и если уж кого и называть старым морским волком, то именно его. По крайней мере, так показалось Сашке после знакомства с этим человеком. Одного взгляда на старого капитана ему было достаточно, чтобы почувствовать – должно произойти нечто невозможное, чтобы помешать им благополучно добраться до Кафы.

Сашка в очередной раз спустился в каюту к Ольге, стараясь развлечь ее, но ей не хотелось, чтобы он видел ее такую – испуганную, измученную, изжелта-зеленую, и она вновь прогнала его, заверив, что чувствует себя неплохо и просто хочет пока побыть в одиночестве. Сашка поднялся на палубу, где почти сразу же столкнулся с Адашем.

– Государь, – сообщил тот, – капитан говорит, что уже виден крымский берег.

– Отлично, – обрадовался Сашка. Значит, скоро конец Ольгиным страданиям. – Пойдем на нос, поглядим сами.

Они прошли по палубе вперед, но, как ни вглядывались в горизонт из-под приставленных ко лбу ладоней, даже намека на берег не увидели.

– Не вижу я никакого берега, – недовольно пробурчал Адаш.

– Капитану видней, у него впередсмотрящий на мачте сидит, – философски заметил Сашка. – Я берега тоже не вижу, хотя две какие-то точки прямо по курсу разглядел.

– Какие еще точки? Где? – вновь буркнул Адаш.

– Ну вот же, гляди… Как две маленькие мошки прямо перед нами.

– Ничего не вижу…

– Пойдем к капитану. Ему сейчас впередсмотрящий доложит, что видит два корабля.

Капитан стоял на баке, рядом с рулевым, держащим румпель.

– Два корабля впереди, прямо перед нами, – сообщил капитану Сашка, когда они с Адашем поднялись на кормовую надстройку. Капитан, соглашаясь, покивал головой. – Что за корабли? Курс менять не придется? – засыпал он капитана вопросами.

– Пока непонятно. Подойдем чуть ближе.

И тут что-то проорал с мачты впередсмотрящий. Еще один матрос взбежал на бак и продублировал донесение впередсмотрящего. Капитан удивленно хмыкнул, округлив глаза и скривив губы.

– Что такое? – поинтересовался Сашка. По реакции капитана он понял, что информация, полученная от впередсмотрящего, показалась капитану как минимум странной.

– Пройдем на нос, посмотрим сами, – предложил он Сашке и Адашу.

Теперь это были уже не точки, а два маленьких белых перышка. А за ними теперь уже была видна и черная линия берега. Признаться, Сашка смотрел не столько на горизонт, сколько на капитана. Уж больно ему не понравилась его реакция на сообщение впередсмотрящего. Несколько минут капитан пристально глядел вперед, пока не вымолвил:

– Да. Это дромоны[21].

– Что? – не понял Сашка.

– Ромейские боевые корабли, – пояснил ему Адаш. – Мы их все в Золотом Роге ждали, а они вот где. У самых берегов Крыма.

– Так война же закончилась… – как-то не очень уверенно произнес великий воевода. – Если они не вышли в море во время осады Царьграда, то что они делают здесь и сейчас?

Старый грек вновь скривил губы и помотал головой:

– Флот базилевса уже несколько лет не выходил в море по военной надобности. Они выходят в море, лишь только когда им заранее заплатят либо укажут на верную богатую и легкую добычу. А тут целых два дромона… Кто-то им, видимо, очень хорошо заплатил. Надеюсь, это не нас они ждут. – Теперь настала Сашкина очередь мотать головой и кривить губы. – Хотя… Нас не нас… Если уж они вышли в море, то вряд ли пропустят мимо себя богатого купца, не попробовав ощипать с него перья. Катапульты в ход они пускать не будут, чтобы ненароком не отправить нас на дно с нашим товаром. Эти глупцы не знают, что товар, который я везу, это воины царя Тохтамыша. – Капитан хрипло рассмеялся. – Надеюсь, государи мои, что вы и ваши люди готовы к встрече с этими разбойниками?

– Я уже сорок семь лет и зим готов ко встрече со всякого рода разбойниками, будь это на земле, на воде, на небесах или в аду, – попробовал мрачно пошутить Адаш.

Теперь уже были различимы и корпуса кораблей, обрамленные порхающими веслами, как ресничками. Паруса же исчезли с мачт. На дромонах явно заметили добычу и из режима рейдирования переключились в режим атаки.

– Да, – хрипло констатировал капитан, – пытаться уйти от них бессмысленно. Их скорость гораздо больше нашей. Думаю, они будут брать нас на абордаж. Мне надо торопиться – необходимо отдать команде соответствующие распоряжения. – Он достал из нагрудного кармана свистульку и издал с ее помощью длинный, переливчатый, тревожный свист. Еще не закончив свистеть, он, увидев выбегающих на палубу матросов, старческой трусцой поспешил на корму.

– Поспешу и я, государь, – сказал Сашке Адаш. – На каждом из этих кораблей по сто пятьдесят воинов. Не так уж чтобы и много для нас, но скоро они уже будут здесь. Надо успеть облачиться в доспехи.