Частица твоего сердца - Эмма Скотт

Но Холден не смог бы забыть об этом, даже если бы ему заплатили. Он подошел ко мне и небрежно прислонился к скрепленным цементом кирпичам.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Тревожишься? Спятил? Ронан Венц, которого я знаю, не упустил бы шанс надрать Дауду задницу. – Он прищурился. – Тебя ведь зовут Ронан, правда?

– Отвали, – вяло проговорил я и взглянул на свои мозолистые руки с покрытыми шрамами костяшками пальцев. – Я не всегда дерусь. Так?

«Каков отец, таков и сын…»

Из голоса Холдена тут же исчезло поддразнивание.

– Так. Но когда дерешься, то ради благого дела. Вроде защиты нас с Миллером на вечеринке у Блейлока.

– Ты выпрыгнул передо мной, когда Фрэнки держал разбитую бутылку.

– Это пустяки. Когда Фрэнки вытащил электрошокер, ты был готов драться один за всех. Исключительно из благородства. Тогда как у меня скорее возникло психопатическое желание умереть.

Я взглянул на него.

– Ты все еще хочешь умереть?

– Мы с жизнью заключили перемирие. Пока.

– Продолжай в том же духе.

– Что в этом забавного? – Холден махнул рукой. – Забудь обо мне. Я слышал, что Фрэнки сказал о Шайло. Если бы я не знал, насколько ты «разговорчив», то почувствовал бы себя ужасно уязвленным. Ведь ты даже не удосужился поделиться тем, что происходит.

– Ничего не происходит.

Холден кашлянул в кулак, но я отчетливо расслышал долетевшие от него слова: «Чушь собачья».

– Я знаю, о чем ты думаешь.

– И о чем же?

– Что тебе нужно держаться от нее подальше. Ради ее же блага. Героически защищать от всего, что, по-твоему, может ей угрожать, жертвуя своими собственными потребностями и желаниями, бла-бла-бла. – Он закатил глаза.

– Я действительно должен ее защитить.

– От гребаного Фрэнки Дауда?

«От его отца. И своего».

Я не ответил.

– Ты не приводил ее в Хижину.

– Я пригласил. Она сказала «нет».

Холден моргнул.

– Ох.

Я поднял бровь.

– Так что можешь, черт возьми, заткнуться.

– Не меняй тему.

Он хотел сказать что-то еще, но я оборвал его.

– Не лезь в мои дела, Пэриш.

Холден надулся, затем указал подбородком на что-то на другой стороне двора.

– О, смотри. А вот и другой мой друг-болван. Вместо того чтобы встречаться с единственной настоящей любовью, он предпочитает быть несчастным.

Я взглянул туда, где Миллер шел рядом с Эмбер Блейк. На балу между ними кое-что произошло. И он чувствовал себя в долгу перед ней. Поэтому решил остаться с девушкой, в то же время пытаясь забыть Вайолет.

Но это не помогало.

Эмбер попыталась поцеловать Миллера на прощание, но он лишь легко коснулся ее губ. Она что-то резко сказала ему, отбросила за спину светлые волосы и умчалась прочь. Миллер, понурившись, присоединился к нам у стены.

Мы не сказали ни слова, и парень нахмурился.

– Что?

– Мы просто восхищались вами с Эмбер, – проговорил Холден. – Романтические отношения во всей красе. Вы светитесь от счастья так, что просто ослепляете.

Я сочувственно взглянул на Миллера.

– Он в отстойном настроении.

– Я заметил, – произнес Миллер с легкой улыбкой, потом вздохнул. – Не сегодня, Холден. И ты тоже, – обратился он ко мне, потому что ему частенько перепадало от меня за отношения с Эмбер.

– Ронан не в том состоянии, чтобы вести беседы, – проговорил Холден. – Вы двое словно проситесь на плакат для демонстрации бессмысленных самопожертвований и лишений.

Миллер нахмурился.

– О чем это он?

– Понятия не имею. – Я склонил голову набок и одарил Холдена тяжелым, недвусмысленным взглядом. – Видел в последнее время приличные футбольные матчи?

Он со стуком закрыл рот.

– Ну вы оба и придурки, – проговорил он и ушел, ветер трепал полы его пальто.

Миллер нахмурился.

– Что это было?

– Это Холден, – пожав плечами, проговорил я. – Я знаю не больше твоего.

Я ждал, поверит ли этому Миллер.

Холден признался мне, что это по его вине Ривер Уитмор «прокатил» Вайолет во время Осеннего бала.

– Я создал помеху, – сказал он. И мне оставалось лишь догадываться, что это значило.

Но в одном я не сомневался. Тем парнем, о котором Холден рассказывал мне раньше, был Ривер. Мы ничего не скрывали от Миллера, но ситуация с Вайолет и так достаточно запуталась. Не стоило добавлять в эту мешанину еще и Холдена.

Миллер тяжело кивнул, его мысли полностью занимала Вайолет. Как обычно. Он не верил, но в конце концов они найдут путь друг к другу. Я слышал, как он пел ей на вечеринке, и видел ее реакцию. Он вложил в эту песню себя, и девушка прочувствовала каждое слово.

«Потому что ему есть что ей предложить».

Внутри кольнула ревность; все тот же застарелый голод. Я спихнул его вниз и зарыл поглубже, там, где он не мог причинить вреда Шайло.

Немного, но это все, что у меня было.

* * *

В тот день я работал у парня, который хотел сделать в гараже несколько полок. Оказалось, что я довольно хорошо научился собирать детали в единое целое, создавать что-то своими руками, строить, а не ломать.

Дома я разогрел замороженный ужин, посмотрел телевизор, потом принял душ. Я вытирался, когда зазвонил телефон. Но мне никто никогда не звонил, разве что по работе. Или Нельсон, чтобы за что-нибудь отругать. Этот же номер был местным, но незнакомым.

– Да?

– Ронан, это Шайло. – Голос ее звучал хрипло и напряженно. – Прости… Я нашла твой номер в бумагах Биби. Она записала его, когда нанимала тебя. Не знаю почему, но… ты первый, кому я решила позвонить.

Я никогда не слышал ее такой расстроенной. И напуганной.

«Фрэнки полез к ней. Или Митч. Он отправил Митча изводить ее…»

– Шайло, в чем дело?

– Биби, – проговорила она, стараясь подавить панику. – Боже, Ронан, это Биби.

Глава 14. Шайло

Закутавшись в кофту, я мерила шагами зал ожидания. В больницах всегда так холодно. Я вспомнила, как мне удаляли аппендикс. Мне было двенадцать, и я до смерти боялась, дрожа перед операцией под тонким одеялом. Но все это время рядом со мной находилась Биби, держала за руку, гладила по волосам и говорила, что они починят меня и я буду как новенькая.

К горлу подступило рыдание, но я проглотила его.

«С ней все будет в порядке. Должно быть».

Закусив губу, я металась взад-вперед. На манжете кофты развязалась веревочка. В ожидании, когда врачи закончат обследование, я чувствовала, что тоже разваливаюсь. Беспомощная. Ни плана, ни списка дел для отметки галочкой, которые помогли бы мне через это пройти.