Сказание о страннике - Дэвид Билсборо

Когда путники направили лошадей в очередную расщелину, Болдх нервно оглянулся. Ему почудилось какое-то движение сзади. Покачав головой, странник пришпорил коня и догнал остальных.

Пройдя две трети пути вверх по расщелине с высокими, в тысячу футов, отвесными стенами, дорога начала извиваться, то уходя вбок, то опускаясь и поднимаясь и наконец вывела к последнему горному хребту, отделяющему путников от равнины. Очертания бордовых скал, подёрнутые дымкой знойного полдня, виднелись совсем рядом, но дорога туда была очень опасной. Слева зияла пропасть, а сам путь казался очень узким и, судя по всему, ближайшее время улучшаться не собирался. Придётся двигаться с особой осторожностью, чтобы не застрять в этом месте.

Вдруг тревожный крик Болдха, ехавшего позади, остановил всех:

— Волки! Они преследуют нас!

На миг все ошарашено замерли, потом одновременно задвигались. Нибулус на своём огромном коне развернулся и протиснулся мимо путников поближе к Болдху, а остальные нервно оглядывались назад.

— Невозможно, — выдохнул Финвольд. — После прошлой ночи они не посмеют...

— Ещё как возможно, — поправил его Болдх. — Это — горные волки, они преследуют и берут измором даже дракона. Да и леукрота не забыла о своём поражении, она не отстанет, пока не убьёт нас.

Теперь все увидели несущихся вдали волков, чьи силуэты освещали скудные лучи солнца, проникающие в ущелье. Стая была в миле от них, но быстро приближалась.

— Вот чёрт! — выругался Нибулус. — Только этого нам не хватало...

Воин опытным взглядом оценил обстановку. Дорога была настолько узка, что им приходилось ехать, вытянувшись в цепочку. Будь правый склон отвесным, сильный воин в одиночку смог бы сдерживать волков, поочерёдно убивая одного за другим. Но склон не был отвесным. Он казался достаточно крутым для лошадей и не позволял пеладану воспользоваться Молотилкой. Однако волки могли атаковать путников сбоку, прижимая их к краю дороги и к ужасной пропасти.

Нужно было что-то придумать, и быстро.

— Зилва! — Нибулус окликнул своего друга, стоящего от него дальше всех. — Веди остальных вперёд так быстро, как только сможешь, и не останавливайся, пока я вас не догоню. Паулус и Лесовик, вы нужны мне здесь.

Лучшего в сложившихся обстоятельствах он придумать не мог.

— Удачи, толстяк! — прокричал в ответ Мафусаил, пришпорив Белуна.

Коня Болдху не нужно было понукать, благодаря заострённым копытам она вскарабкалась на крутой склон, стараясь перегнать остальных лошадей, устремившихся за южанином. Лошадка не испытывала никаких угрызений совести, оставляя ненавистного разряженного коня пеладана на милость приближающейся волчьей стаи.

В то же самое время Паулус и Лесовик встали рядом с Нибулусом. Наховианец спешился и забрался немного выше по склону, чтобы прикрывать бок пеладана. Вытащив меч, он с нетерпением ждал схватки. Обычно наёмник не жаждал рисковать своей жизнью, тем не менее с благодарностью принял то, что его признали самым искусным бойцом. Он уже не раз сражался бок о бок с Нибулусом, и, хотя между ними не было особой приязни, воины уважали друг друга. Вместе они почти непобедимы.

Кроме того, наёмник мечтал вновь сойтись с леукротой и вышибить из нее жизнь. Да, у него было для чего остаться.

Колдун уже понял, зачем он понадобился, и встал перед воинами лицом к приближающимся врагам.

— Пришло твоё время, Лесовик, — заговорил Нибулус. — Мы будем стоять за тобой. Сотвори что-нибудь жуткое, типа той стены огня, как Финвольд.

Лесовик резко обернулся.

— Я не знаю ничего про «огненные стены», — возразил он. — Я колдун!

Нибулус наклонился вперёд и зло процедил:

— Всё равно волшебство, верно? Так в чём же разница? Если не можешь сотворить ничего стоящего, зачем ты нам вообще нужен?

Лесовик рассмеялся. Он не знал, что пугает его больше: стая мстительных волков впереди или глупость стоящего за спиной пеладана. Он всегда осознавал людское невежество, но до такой степени?..

— Я сделаю что смогу, — ответил колдун. — Только не двигайтесь, просто смотрите.

Два воина послушно замерли, а Лесовик, выпрямившись, сделал глубокий вдох. Закрыв глаза, он ненадолго задержал холодный горный воздух в лёгких и наконец выдохнул.

Волки приближались. Нибулус и наёмник с сомнением переглянулись. Колдун всё ещё не сделал ничего, что могло бы остановить стаю.

...глубокое внутреннее созерцание тишины...

В лицо подул лёгкий ветерок, принеся рычание учуявшей кровь стаи. Лесовик стоял не шевелясь, только слабое колыхание волчьей шкуры и едва заметное подёргивание век нарушали его каменную неподвижность.

...полное умиротворение в душе...

Волки были уже совсем близко. Воины приготовились; они могли насчитать с дюжину быстро приближающихся животных, ещё больше бежало следом. Колдун продолжал стоять, несмотря на усиливающийся ветер.

Паулус, чей плащ трепетал на ветру, мрачно обернулся к пеладану:

— Искренне надеюсь, что твоя вера в этого шамана оправданна. По-моему, он слишком увлёкся.

Нибулус ничего не ответил, закусив губу.

...сознание погружается, всей сущностью взывая к пробуждению магии...

Теперь, когда первые волки, ведомые леукротой, выбежали из ущелья, Лесовик поднял руку и начал вращать указательным пальцем прямо перед лицом. Протяжный стон исторгся из его горла, сливаясь с воем ветра, перерастающего в бурю.

Заглушая все иные звуки, воздух стенал нечеловеческими голосами, вздымал пыль и раздувал плащи. Лесовик заканчивал ритуал взывания к силам природы. Нибулус прикрыл лицо рукой.

И неожиданно, за миг до того, как первые волки набросились на них, перед воинами и колдуном возник соткавшийся из воздуха вихрь пыли, который преградил путь стае.

Тут леукрота прыгнула, целясь в горло Лесовику...

Тем временем выше по дороге Эппа и Гэп отчаянно уговаривали с помощью обещаний и угроз своих лошадок двигаться дальше, осыпая их бесчисленными проклятиями. Далеко впереди на быстроногой Квинтессе скакал Финвольд, догоняя Болдха. Нетерпеливая Женг норовила отпихнуть коня Мафусаила и протиснуться вперёд.

Прищурив слезящиеся от ветра глаза, южанин пытался сосредоточиться на дороге. Каждый шаг лошади отдавался болью, туманившей взор. Контролировать нервного Белуна становилось всё труднее. Мафусаил чувствовал, как погружается в мир забытья, где время почти застыло и двигалось вперёд лишь рывками испуганного сердца, когда лошадь со всадником едва не срывались в пропасть.

Болдх намеревался спасти свою шкуру во что бы то ни стало — тут он был мастер. Женг не нуждалась в уговорах, странник доверял лошади и был уверен — она спасёт их обоих. Шелудивая выросла в горах и лучше своего седока знала, на что способна. Они неслись вперёд, стремясь как можно быстрее увеличить расстояние между собой и обречёнными спутниками, не испытывая ни малейших угрызений совести.