Сказание о страннике - Дэвид Билсборо

Нибулус, последовав примеру наховианца, рубанул последнего волка, терзающего Мафусаила, да так сильно, что с треском переломил ему позвоночник. Болдх успешно справился со своими тремя противниками: отрубив голову одному, он так испугал остальных, что они рванули прочь прямо через огонь и умчались, скуля, в ночь.

Оставшиеся волки последовали за ними, у них не было иного выбора. Даже их задыхающемуся вожаку удалось собраться с силами и пройти сквозь стену огня.

Рёв боли и ярости наполнил ночь, эхом отражаясь в лощинах и расщелинах Синих гор. Обезумев, волки удирали вниз по тропе. Некоторые из них срывались в пропасть, объятые огнём, напоминая падающие с неба звёзды.

Ещё несколько минут в пещере царила полная неразбериха. Неожиданное нападение ввергло всех в шок, а Мафусаила почти лишило сознания. Проснуться от столь яростного нападения — что может быть хуже? Загадочные чары одного из них отчего-то потрясли ещё больше. Странный взгляд, со смесью печали и тоски по прошлому, засветился в глазах взлохмаченного Финвольда. Он снова был в Кваладмире, запах знакомых препаратов едва не щекотал ему нос. Прошло некоторое время, прежде чем он очнулся.

Все были потрясены, но быстро пришли в себя. Никто не стал возражать Нибулусу, принявшемуся отдавать приказы. Паулус быстро соорудил стену из хвороста у входа в пещеру на случай нового нападения. Болдх заступил на дежурство снаружи; и он больше подходил для этого, чем юноша, удравший в самый дальний угол, чтобы «позаботиться о лошадях». Если бы он не убил одного из нападавших на Мафусаила волков и, возможно, тем самым не спас бы южанину жизнь, Нибулус выбросил бы его из пещеры следом за мёртвыми тварями. Оруженосец поспешил убраться подальше от всех.

А зря, если бы он посмел взглянуть на господина, то увидел бы некоторое уважение в его глазах. В конце концов, Гэп убил своего первого врага. Но Нибулус не позволит ему так легко отделаться. Оруженосец их серьёзно подвёл, и ему придётся приложить все усилия, чтобы заслужить настоящее уважение. Только так ведут себя настоящие пеладаны.

Сначала надо было заняться Мафусаилом. Из всей команды только он был серьёзно ранен. Эппа и Лесовик тут же промыли его рваные раны и наложили швы и повязки, пока южанин лежал, прикрыв глаза и стиснув зубы. После Эппа распростёр над ранами руки. Слабый свет заструился от его ладоней, Мафусаил облегчённо вздохнул и провалился в сон.

— Может, тебе стоит временами учиться делать так, Финвольд, — разгневанно сказал старый жрец, — а не баловаться пламенем. Я думал, ты перерос всё это двенадцать лет назад. Предупреждаю, так неправильно, особенно для последователей Куны. Ты играешь с огнём, и однажды огонь поиграет тобой...

Финвольд отмахнулся от слов Эппы. Некоторые спутники отшатнулись — вдруг с пальцев жреца сорвутся ещё какие-нибудь чары. Финвольд усмехнулся, но ничего не сказал в ответ. Он лишь значительно посмотрел на Болдха, словно говоря: «Помни! Мы не уйдём далеко, только исцеляя на пути к Дроглиру».

Никто не заметил облачённых в плащи наблюдателей.

По другую сторону лощины стояли они, облачённые в серое, и лишь один был в шкуре яка. Вокруг бушевал ветер, яростно трепал непроницаемые плащи и танцевал, воя и стеная. Молчаливые и неподвижные, они не сводили глаз с пещеры и её обитателей. И даже если кто-нибудь оказался бы поблизости, то их всё равно бы не заметил — потому что они были частью ночи, неосязаемые и неуловимые. Только глаза одетого в шкуру яка светились ярко-красным светом.

Он обернулся к стоящим рядом с ним силуэтам, своим безмолвием и спокойствием похожим на камни.

— Восемь недель с начала игры, господин, — наконец раздался голос, с лёгкостью перекрывший вой ветра. — Уже два месяца, как фигуры пришли в движение.

— Да, восемь недель, — ответил Красноглазый. — Восемь недель, восемь месяцев, восемь лет... Не важно, как давно началась игра. Важно, что будет с ними в конце. Сделанные сейчас ошибки могут послужить хорошим уроком на будущее.

— Но именно сначала закладывается верное направление. Ты же слышал: реку нельзя повернуть вспять.

— У реки нет выбора, куда течь. Болдх — человек дороги, он волен повернуть в любую сторону, если пожелает.

Фигуры в плащах не шелохнулись.

— Ради тебя же надеемся, что так. До сих пор он не пошёл по уготованному тобой пути.

— Его увели в сторону, — пылко возразил Красноглазый. — Вмешались иные силы, которых я не предвидел!

Из-под капюшона раздалось шипение, похожее на смех.

— Ты говоришь о колдуне? — проскрипел голос. — Верно, в игру вступает раздор, это предсказуемо. И что решил Болдх? Посланник Эрсы, вооружённый видениями, толкает странника к Духу Земли, и семена дают всходы в душе Болдха. Твой человек начинает задумываться: уж не орудие ли он Эрсы. И посмотри, видения ещё даже не начались!

Но Красноглазый не разгневался, услышав так раздражающие его слова. Хотя он хорошо знал, что Скелы беспристрастны, порой их насмешки... Временами он задумывался, не наградил ли Единый их своеобразным чувством юмора.

— Предательство внутри команды сродни пятну на лике луны, — продолжил Красноглазый, которого не так легко было вывести из себя. — Оно лишь разжигает в страннике враждебность. Словно его совращает трёхголовая змея. Если бы жрецы-чародеи объединили усилия, всё пошло бы намеченной мной дорогой. Теперь приходится противостоять колдуну, а этого я никак не предвидел.

— Пятно на лике луны, — повторил следом Сир, — необычное сравнение. Но кто тогда пятно? Кто предатель? Колдун или один из твоих жрецов? А может, кто-то другой из этой братии вероломных мужланов? Ты уверен, что предатель только один? Говоришь, его совращает многоголовая змея, однако он скорее похож на оленя, раздираемого волчьей стаей. Может быть, ты даже увидишь предателя в самом Болдхе.

Наконец заговорило Время:

— Игра началась лишь восемь недель назад — как ты и сказал, слишком мало, чтобы понять, откуда придёт судьбоносное решение; но суть Болдха нам уже понятна. Он отгораживается от спутников, полностью непредсказуем и перелетает от одной веры к другой, как едва оперившийся птенец весной. Разногласия между жрецами смущают его разум, хотя он всё же склонен больше верить Финвольду. Тем не менее колдун Видений сбивает странника с толку. Именно в шамане зарыт корень всех проблем. Мы знаем, почему ты выбрал Болдха, но боимся, что твой выбор ошибочен. Этот человек явно не может найти себя, а потому не способен преуспеть в задуманном.

Красноглазый обернулся и посмотрел на пещеру, где теперь крылся последний лучик надежды, с каждым днём становившийся всё слабее. Он ничего не ответил Скелам, но про себя согласился с ними.