Мы слишком разные (ЛП) - Хиггинсон Рейчел

Она была для меня той сказкой, к которой я стремилась.

Киллиан и Вера проводили нас до двери, пока Ванн заказывал по телефону Убер. Вера обняла меня на крыльце, прохладный воздух задевал кожу. Он прошёлся по моей открытой спине, и я крепче прижалась к Вере в поисках тепла.

— Только не забудь, что вы должны работать всё то время, пока едете в машине. Только потом позвони мне утром и расскажи, насколько плодотворно вы поработали.

Я решила проигнорировать её инсинуации.

— Я позвоню тебе завтра, — сказала я ей. — Ты будешь поражена. Тебе просто крышу снесёт!

Она захихикала и сказала:

— Кому там крышу снесёт?

Я отошла от неё:

— О, Господи, ты извращенка.

— Видишь теперь, как всё повернулось? — она перевела палец с себя на меня. — Не так весело быть с другой стороны, ага?

— Нет, — согласилась я. — Мне больше нравилось быть пошлым другом.

— О чём вы говорите? — спросил Киллиан.

— Ни о чём! — сказали мы хором.

Эзра кивнул головой в сторону своей машины, в которой никому не разрешалось ездить, трогать или смотреть на неё.

— Готова, Молли?

— Ага.

Вера и я, наконец, попрощались, я опять поблагодарила хозяев за чудесный ужин и села в машину Эзры. В третий раз я гораздо больше боялась испортить что-нибудь.

Когда мы выехали на дорогу и направились к моему дому, я решила доказать, что Вера была не права. Поэтому, проигнорировав тепло в моём теле, вызванное действием вина, я засунула руку в сумку и достала оттуда мой рабочий блокнот и телефон.

Ночь была прохладной, но в машине Эзры всё было совсем наоборот. Сидения с подогревом грели мне спину, мне стало уютно и захотелось спать. Мимо нас пролетал город, затихший на исходе ночи. Из стереосистемы мягко лились звуки песни Mumford & Sons.

It’s in the eyes. I can tell, you will always be danger12.

Я вздрогнула, так как в тексте этой песни была правда. Эзра заметил это и потянулся к приборной панели, чтобы настроить обогрев.

Я почувствовала себя неопытной и уязвимой без какой-либо причины. Прижав блокнот к груди, я спросила:

— Что ты хочешь обсудить?

Он мельком взглянул на меня, его глаза ничего не выражали.

— Я хочу нанять тебя.

Наклонив голову набок, я подавила желание улыбнуться.

— Ты уже нанял меня.

— Чтобы ты разрисовала "Бьянку", — уточнил он. — У меня есть одна идея, которая...

— Нет.

Неужели он это серьёзно?

— Совершенно точно нет.

— Ты даже не услышала моё предложение.

Выражение моего лица сделалось кислым.

— Что-то мне это напоминает. У тебя нет ощущения дежавю?

— Молли, я серьёзно, — его голос стал твёрже, глубже, и в нём появился этот командный тон, с которым я была так знакома.

— Не может быть. Ты не видел мои работы. Ты даже не знаешь, насколько я хорошо рисую.

— Картина в доме Киллиана невероятна. Ты идеально все изобразила. И дело даже не в цветах и образах, а в ощущении от картины. Если бы она висела где-то ещё, я бы точно обратил на неё внимание.

— Эм, спасибо, — я сглотнула комок величиной с кулак. — Но ты не понимаешь...

— Если Киллиан хочет нанять тебя, и Ванн хочет нанять тебя, я уверен, что в тебе таланта больше, чем на одну эту картинку.

— Хорошо, но я имею в виду, что ты не знаешь, подойдёт ли то, что я делаю, тебе.

Он остановил машину и обратил на меня свой пристальный взгляд.

— Ты не права. Я точно знаю, что мне нужно, Молли.

Загорелся зелёный свет, но он не сдвинулся с места.

— Ты. Ты то, что мне нужно.

Я облизала губы и постаралась сосредоточиться на разговоре, а не на своём сердце, которое бешено колотилось.

Он повернул голову, снова смотря на дорогу.

— Пять тысяч долларов.

— Ч-что?

— Десять, — он ответил на возражение, которого я не делала.

— Ты шутишь?

— Назови свою цену, — потребовал он. — Я заплачу.

— Эзра, остановись, — умоляюще попросила я, задыхаясь. — Ты не можешь швырять в меня деньгами. Ты видел только одну из моих картин, и я даже не знаю, смогу ли я сделать то, о чём ты меня просишь. Я не художник. Это просто моё хобби, вот и всё. Я только брала несколько уроков, и у меня не достаточно квалификации для того, чтобы мне платили такие деньги.

Он, казалось, обдумывал мои слова. Затем глубокомысленно наклонил голову вбок, словно собачка с косточкой. Было невозможно отговорить этого человека от чего-то, если он хотел этого.

— В "Бьянке" есть одна стена. Она всегда казалась мне нелепой, потому что была слишком гладкой и нетронутой. Мы пытались как-то оформить её, но ничего не подходило. Я хочу фреску, или как ты там это называешь. Что-то чувственное. Хочу, чтобы каждый, кто приходил ко мне в ресторан, запомнил её.

Мои лёгкие перестали работать. Они просто покинули меня. Я не могла дышать.

— Ты просишь слишком многого от человека, который всего лишь на уровень выше раскрашивания картин по номерам.

Он остановился у моего дома, встав у бордюра. Он опять повернулся ко мне и наклонился так близко, что я смогла почувствовать его запах, а также запах одеколона, кокосового щербета и чего-то ещё до боли напоминающего о нём.

— Назови свою цену, Молли. Всё, что бы ты ни попросила — ты получишь.

Вино и идеальный вечер затуманили мне голову. Я не могла думать трезво, когда он был так близко. Я не могла придумать ни одну вразумительную причину, чтобы сказать ему "нет".

— Ты предоставляешь мне полную власть над проектом для "ЭФБ", — услышала я свой ответ и всё ещё не могла поверить, что я наконец-то заговорила.

Это было смелое требование. Особенно, когда дело касалось такого диктатора, как Эзра. Но я не была смелой. Я была мягкой и скромной. Я ни от кого ничего не требовала, особенно от таких суперуспешных и знаменитых бизнесменов, как он.

— Что прости? — его губы сжались.

Я мысленно похлопала себя по спине. Ну, вот я и придумала цену, которую он откажется заплатить. Это научит его не задавать мне нелепых вопросов поздно ночью. Мне как можно скорее надо было избавить его от этой дурной привычки.

— Ты больше не вмешиваешься ни в работу над сайтом, ни в продвижение в социальных сетях, ни во все остальные дела. Я получаю полный контроль над всем.

— Ты это не серьёзно.

— О, я очень серьёзно, — почувствовав себя уверенно, я изложила ему свои доводы. — С тобой невозможно работать, Эзра. Я не могу продвигаться вперёд, когда ты вмешиваешься во все дела. Большую часть времени я трачу на то, чтобы убедить тебя, что я знаю, как лучше. На работу над проектом в этом случае остаётся совсем мало времени. Если ты хочешь, чтобы я нарисовала тебе фреску, тогда тебе придётся отойти от графического дизайна и предоставить мне полную автономию.

Мышца на его челюсти начала пульсировать.

— Что ещё?

— И ты также не можешь вмешиваться в проект по рисованию фрески. Если ты будешь постоянно заглядывать мне через плечо, я буду слишком нервничать и ничего не сделаю. Я не профессионал и не хочу, чтобы ко мне так относились. Если ты и правда хочешь, чтобы я что-то нарисовала для тебя, ты должен доверять тому, что я делаю. И делать я это буду одна. Я работаю в одиночку. Ты не можешь приближаться к моей картине, пока я не закончу.

— И сколько ты хочешь, чтобы я тебе заплатил?

Он серьёзно обдумывал это? Мой живот наполнился сердитыми бабочками, которые махали своими ядовитыми крылышками. Я не могла поверить, что он воспринял меня серьёзно, но сейчас я оказалась посредине переговоров, из которых могла и не выйти. Особенно, если Эзра согласится оставить в покое меня и его проект.

Я отмахнулась от вопроса цены моей работы.

— Я не знаю, — честно призналась я. — Я никогда ничего такого не делала. Я уверена, что есть какие–то расценки или типа того, но мне надо сначала изучить этот вопрос.

Он приподнял одну бровь.

— Ты дашь мне знать, если это дороже десяти тысяч?