Алые Евангелия - Клайв Баркер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если бы он покинул Ад, используя традиционные методы, он мог бы просто воспользоваться крюками по своему усмотрению, однако этот вариант ему был уже недоступен. При более спокойных обстоятельствах он бы быстро выявил пагубные внешние силы и избавился бы от них, но под воздействием секундного замешательства его защита ослабла, и у него не было другого выхода, кроме как отступить.
Он сделал три быстрых шага назад к порталу, одновременно ища Феликссона. Жрец отметил, что, к чести Феликссона, тот схватил слепую женщину, которую он считал вторым наиболее вероятным источником неприятностей на этом поле боя.
Маневр Феликсcона привел в тому, что вся свита Гарри была оттеснена назад. Двое мужчин: один — бледный как полотно, звероподобный, другой — тщедушный образчик эльфа, стояли на коленях в плену заклинания сомнительной эффективности.
Оба усиленно сопротивлялись; более высокий из них усиленно дергался, пытаясь подняться, но было ясно, что это было дело нескольких секунд когда он вырвется из волшебных оков Феликссона. Очевидно, что ничего не оставалось, кроме как уйти и оставить Д'Амура и его союзников их судьбе. Однако, учитывая силу привязанности, которую он ощущал между Д'Амуром и слепой женщиной, демон понял, что еще можно кое-что выжать из этого провала.
— Феликссон! Захвати слепой кусок мяса с собой.
— Только посмей, мать твою! — закричал Д'Амур.
Как всегда, волшебник беспрекословно подчинился приказу своего хозяина и, игнорируя Д'Амура и его пустую угрозу, потащил Норму к горящему порталу; его член и яйца болтались из стороны в сторону, пока он все ближе рывками подтягивал ее к пламенеющей арке. Она яростно сопротивлялась, царапая и пиная Феликссона снова и снова, но ни один из ее ударов не был достаточно сильным, чтобы заставить его ослабить хватку.
Для Гарри это было уже слишком: чересчур свежий ночной воздух, запах инфернального пламени, неминуемая потеря еще одного напарника от рук уродливого чудовища. Было сложно поверить, что подобное специфическое сочетание может случиться снова, и осознание этого совершенного парализовало Гарри.
Когда волшебник повернулся, остатки его заклинания над Кэзом и Дейлом угасли. Кэз, освободившись от хватки Феликссона, поднялся на ноги и немедленно устремился в погоню за Нормой. Но Феликссон уже добрался до двери, и через несколько шагов он и его пленница прошли через нее и исчезли из виду, оставив на пороге только демона.
Лана наконец пришла в себя и поднялась с земли, хотя после короткого пребывания в сознании под воздействием токсичных выделений Пинхеда она чувствовала тошноту и слабость в ногах. Демон полностью игнорировал их. Он продолжал отступать через врата и в светящийся проход за ними. Через несколько мгновений, пламя, образующее дверь, уже начало угасать.
— Сделай что-нибудь! — произнес мужской голос откуда-то издалека от Гарри. — Господи Иисусе! Гарольд! Проснись, мать твою!
Гарольд встал по стойке "смирно". Оказалось, это Кэз кричит на него. Оглядевшись, он обнаружил, что его побитые и потрепанные друзья направляются прямо к нему, к порталу, через который один из самых скандально известных демонов армии Ада только что сбежал с его лучшим другом. Гарри понял, что у него нет времени на принятие взвешенных решений; он должен действовать, и быстро.
— Ну держись, придурок, — услышал он свои собственные слова.
Ад пришел за Гарри Д'Амуром на эту улицу и, не сумев поймать его, забрал вместо него Норму Пейн. Теперь Гарри последует за ней, даже если ему придется идти одному. Не задумываясь, Гарри проскочил через врата.
Гарри слышал, как позади него Кэз что-то вопил, но поскольку пламя тухло и рассмотреть проход становилось все труднее и труднее, Гарри не рискнул оглянуться. Еще два, три размашистых шага, и он сделал вдох, который оказался более плотным — нет, грязным — по сравнению с предшествующим ему. А еще через два шага он наткнулся на что-то, напоминающее недавно вытащенные тряпки из ведра с горячей водой и дерьмом, которые прижали к его лицу и заталкивали в горло, как будто хотели задушить.
Его тело двигалось неуверенно, а сердце колотилось, пока он пытался не дать панике овладеть им. Удушье для него было самым сильным страхом, и он испытывал сильное искушение отступить на шаг, или два, или три — назад, в бодрящий, милосердный воздух мира за его спиной. Но теперь у него за спиной оказались его друзья.
— Твою мать. — выпалила Лана короткими, задыхающимися очередями.
Гарри воззрился на них с выражением неверия в своих истерзанных глазах.
— Это моя битва. Вы должны вернуться, — сказал Гарри.
— Мой сон сказал мне быть здесь, — ответил Дэйл. — Здесь я и останусь.
— Мы не бросим тебя или Норму, — заявил Кэз.
— Ни за что, — сказала Лана.
— Ребята, вы уверены в этом? — спросил Гарри.
— Вовсе нет, — сказал Кэз.
Гарри кивнул. Они пошли дальше. Больше ни единого слова не было произнесено, пока они пробирались сквозь миазмы, ни разу не оглянувшись.
10
С самого начала Ад удивил их — даже Гарри, который получил мимолетное представление о его географии в Луизиане. Они вышли на другую сторону прохода и им открылся очень даже приятный вид: роща в лесу из допотопных деревьев, чьи ветви настолько отяжелели от возраста, что маленький ребенок мог бы сорвать большой плод с темно-пурпурной кожицей, просто потянув руку вверх. Однако, ни единого ребенка, собирающего плоды не наблюдалось, в результате чего они усеивали землю, а тошнотворная вонь от их гниения была лишь одной из составляющих месива запахов, которая добавляла свой особый ужас к удушающему смраду, остановившего Гарри на пол пути во время его перехода с Земли в Ад.
— Черт возьми, — сказала Лана, — я думала, что у меня в квартире тараканы большие. Она смотрела вниз на коричнево-черных насекомых, которые, похоже, состояли в близком родстве с обычным тараканом, с той лишь разницей, что они были раз в шесть больше. Они покрывали землю у основания деревьев, пожирая упавшую туда пищу. Звуки их хрустких тел, трущихся друг о друга, и занятых ротовых органов, жадно жующих плоды, наполняли рощу.
— Кто-нибудь видит Пинхеда? — спросил Гарри.
— Так его зовут? — сказала Лана. — Пинхэд?
— Это имя, которое, как я знаю, он ненавидит.
— Понятно почему, — сказал Дейл, усмехаясь себе под нос. — Не очень ласковое прозвище. Или даже
