«Если», 1993 № 10 - Мишель Демют
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как сегодня работалось? Интересно было? — осведомился дед, задумчиво глядя на внука. Сюмень рассеянно кивнул:
— Да ничего…
За целых десять лет он так и не перестал удивляться тому, что почти все разговоры в Нижней колбе, в том числе и дома, в быту, вертятся вокруг работы. Социальная система действовала, как ее и задумали: каждый живущий здесь, внизу, был поглощен производственными заботами, изготовлением новых предметов.
Смахнув остатки пищи в мусоросборник, он откинулся на спинку стула в глубоком раздумье. Дед включил стенной экран. Какой-то технарь объяснял, как сконструировать цепь растяжки времени — время и впрямь можно было растянуть, отделяя от бегущего «сейчас» малую часть с тем, чтобы она двигалась по кругу. Сюменю этот трюк уже был знаком, и он косился на экран, не вслушиваясь. За технической передачей пойдут мелодрамы, комедийные шоу, и так далее, и так далее… В душе вскипела обида, и он сам не заметил, как сказал вслух:
— Посмотрел бы ты, что показывают в Верхней колбе!..
Дед вздохнул чуть слышно и повернулся к внуку с насмешкой:
— Все сначала, да?
— Но, дедуль, неужели тебе не хочется хотя бы взглянуть на жизнь наверху? — откликнулся Сюмень. — Уж можешь мне поверить, там все иначе. Они живут гораздо лучше нас, комфортнее и интеллектуальнее.
Старший рассмеялся тихим снисходительным смехом.
— Твоему отцу, безусловно, есть за что держать ответ, — произнес он. — Ты говоришь, там живут лучше нашего. Нет, не думаю. — Он криво усмехнулся. — Никакой работы, никакого производительного труда. Такая жизнь кажется мне лишенной смысла. Мне больше нравится здесь.
«В том-то и штука, — подумал Сюмень. — Именно потому системе удается успешно поддерживать себя. Ни одна из частей разделенного города не завидует другой. Обитатели Зоны Покоя относятся к рабочим, которых никогда не видят, как к разумным машинам. А рабочие, в свою очередь, полагают, что те, кто купается в благах утонченной культуры, — просто праздные трутни, которые были бы много счастливее, если бы занялись чем-нибудь полезным…»
Но с Ху Сюменем система дала сбой.
— Не мучай себя, — проворчал дед, — наша жизнь здесь совсем недурна. Не тревожь себя тем, что осталось там, наверху. Пусть они там живут, как живут. А по мне — так и здесь все хорошо…
Социальная система Города-Колбы была, вероятно, единственной в своем роде. Ее создатели проявили редкую изобретательность. Обитатели Зоны Труда и Зоны Покоя были строжайшим образом разделены — и в то же время придерживались причудливой демократии, предусматривающей, чтобы с каждым поколением классы менялись местами. Всех младенцев через несколько часов после рождения отбирали у родителей и переводили в другую колбу, где отдавали на воспитание родителям родителей, то есть бабушкам и дедушкам.
В основе такого порядка лежал главный этический закон: человек был обречен провести всю свою жизнь в Зоне Труда, зато испытывал удовлетворение от сознания, что его дети наслаждаются изысканной роскошью Зоны Покоя. И наоборот, житель Зоны Покоя был вынужден обречь своих детей на каждодневный труд и жесткую дисциплину Нижней колбы, зато его вознаграждали тем, что взамен детей ему отдавали внуков.
И все шло заведенным порядком, без волнений и бурь. На протяжении веков почти никто не отступал от существующего принципа и уж вовсе никто не пытался его оспорить.
Никто, кроме отца Сюменя.
Ху Шао занимал в Зоне Покоя высокий пост — Сюмень полагал, что отец был министром. Но в его психологической подготовке допустили какой-то просчет: выросший в обществе, где все давным- давно приспособились к извечным порядкам, он так и не сумел смириться с мыслью, что его новорожденного сына отправят в Нижнюю колбу. Ху Шао выдал сына за внука, присланного из Нижней колбы.
Отец Сюменя ухитрялся скрывать свое преступление целых десять лет. И все же правда выплыла наружу. Закон есть закон, он не ведает исключений. До десяти лет Сюмень воспитывался в обстановке, быть может, самой утонченной в сравнении со всеми цивилизациями Галактики, — и вот, невзирая на возраст, его безжалостно отправили вниз, в иную среду, к незнакомым людям.
Первые несколько лет после этого он прожил, как в кошмаре. Потом, конечно, в определенной степени приспособился, но затаил жгучую обиду на общество, разделенное пополам. А его отец, сын человека, сидящего сейчас за столом напротив, понес наказание, которое длилось и по сей день.
Сюмень бросил взгляд на деда и вдруг понял, что все эти годы был для него лишь источником раздражения. Внук появился в семье слишком поздно и казался посланцем с того света.
Он поднялся из-за стола и, отодвинув одну из ширм, разделявших убогое жилище, проскользнул в свою крохотную домашнюю мастерскую. Не теряя ни минуты, снял с изящной подставки модель Города-Колбы, которую сделал сам, — два стеклянных веретена, соединенных металлическим пояском и посверкивающих изнутри путаницей металлических деталей.
Он трудился почти два года. На самом деле это была не просто модель — форму он выбрал ради камуфляжа. Это был прибор, в который он вложил всего себя, всю свою сноровку, сообразительность и терпение. Устройство, которое он создал, должно было помочь ему вернуться к отцу.
Несколько часов он скрупулезно проверял устройство. Затем проник в свою каморку и переоделся в тунику с высоким воротником. Засунул модель Города-Колбы в матерчатую сумку и вышел на улицу.
Через пять минут он был уже в скоростном лифте, направляющемся в доставочный конец Зоны Труда — к тому самому металлическому поясу, откуда продукция Нижней колбы отправлялась в другую половину города. За стенами лифта мелькали исполинские блистающие конструкции из стали, алюминия и титана, составные части непрерывного процесса производства, замкнутого на цех доставки.
Никто не обратил на Сюменя внимания, когда он покинул лифт и пересек сортировочный двор, где большие цилиндрические тележки выстраивались рядами, чтобы отправиться через узкое металлическое горло в другую колбу. Обогнув главный распределительный узел, он поднялся по коридору, которым явно почти не пользовались, миновал череду дверей и в полутьме начал карабкаться по узкой винтовой лесенке.
Чтобы отыскать этот маршрут, понадобилось изрядно покорпеть над планами и схемами, а потом провести не одну разведку на местности. Выяснилось, что подобных маршрутов несколько: пространство между колбами было напичкано проходами и лесенками для персонала. Человеку решительному следовало лишь запастись терпением и еще соответствующим снаряжением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});