Теневые игры - Ксения Чайкова

Скучающая Родригия, поговорив три часа на темы вееров и кружев, а также экономическом ситуации в соседних державах, нашла меня весьма занимательной собеседницей и выразила желание увидеть "милую подругу нарушителя законов Лорранского" на турнире в своей ложе. Что я и выполнила, не без внутреннего содрогания и зубовного скрежета. Развлекать беседами томящуюся ничегонеделанием королеву не хотелось совершенно, но я слишком хорошо нала, как легко монаршие милости могут превратиться в наказания, и покорно устроилась рядом с тронами на одном из самых удобных и почетных мест.

Такого огромного скопления народа я не видела, кажется, еще ни разу в жизни. Толпы на трибунах навевали мысли о массовом исходе во Мрак вековечный. Это впечатление только подкреплялось истошными воплями торговцев калачами, пирожками и разноцветными гномьими водками – казалось, продавцы печева и алкоголя орали в приступах отчаяния из-за ожидания посмертной кары, а не для того, чтобы привлечь покупателей.

Я снова открыла глаза и внимательно посмотрела на запруженные народными массами трибуны, пытаясь рассмотреть друзей или врагов. Из соседней ложи, поймав мой сосредоточенный взгляд, едва заметно улыбнулся Вайский, по-прежнему сопровождаемый своим невозмутимым храном. Чуть поодаль в окружении цвета магического сообщества Райдассы расположилась Цвертина. Моя подруга, облаченная в очень простое, но изумительно красивое темно-вишневое платье с завязанной спереди изысканной косынкой-фишю, не прекращая щебета со своим соседом, рассеянно махнула веером пару раз, но я поняла, что предназначаются эти жесты именно мне, и ответила ей тем же. Что и говорить, веер – замечательный аксессуар, за которым можно спрятать растерянность, злость или даже тайное сообщение. Наверное, именно поэтому дамы, по причине нежаркой осенней погоды вовсе не нуждающиеся в ветерке, поголовно вооружились этими изящными вещичкам из модных толканских кружев и птичьих перьев и раз за разом поднимали быстрые волны холодного воздуха, торопливыми вздохами пробегавшими по рядам аристократии.

Один знатный лорд, как раз вошедший в королевскую ложу и раскланивающийся со всеми присутствующими, неожиданно притормозил и потрясенно вгляделся в мое лицо. Руки отреагировали быстрее, чем голова,- я как бы случайно в мгновение ока загородилась раскрытым веером и загадочно сверкнула глазами поверх туго натянутых светло-голубых кружев. Мужчина вопросительно приподнял брови, но этим и ограничился, возобновил свое неспешное продвижение и в конце концов уселся в самом углу, где кто-то заботливый и предусмотрительный держал для него кресло. Лишь минут через пять я сообразила, что это родной брат моего второго клиента. Тот, несмотря на мою опеку и охрану, закончил очень плохо, поэтому ничего общего с его родственниками я иметь не желала. К счастью, милорд не обладал столь же хорошей памятью, как я, поэтому так и не сумел сообразить, где и в каком качестве встречал девушку, показавшуюся ему вдруг ни с того ни с сего смутно знакомой.

"Тьма, как по-твоему, нет здесь никого опасного и подозрительного?"

Вонато задумчиво шевельнула подвижным черным носом и встопорщила чешую на загривке. По мнению демона, опасны были все мужчины, выстроившиеся на посыпанной разноцветным песком арене ристалища. Единственным исключением, признанным не слишком агрессивным и воинственно настроенным, был наш бедный подопечный. Латы для Тьмы, так же, как и для меня, преградой не стали, вонато прекрасно чувствовала, где именно скрывается нервный, наверняка перепуганный до полусмерти Торин, и искренне, хоть и безнадежно, желала ему если не победы, то хотя бы не очень позорной и мучительной смерти.

Пока я любовалась на зрителей, основные участники сегодняшнего развлечения развернули лошадей и покинули арену. Герольды, внимательнейшим образом изучающие доспехи и вооружение каждого участника турнира (дабы ни один из них не вздумал воспользоваться чем-нибудь запрещенным или, не приведи боги, магическим), по очереди кивали главным судьям – то есть королю с королевой – и пронзительными, усиленными какой-то волшбой голосами выкрикивали имена рыцарей. Торин и его соперник по злосчастной дуэли, тоже принужденный участвовать в турнире, князь Варракский, внутри своих стальных костюмов наверняка медленно, но верно закипали от стыда. Быть представленными народу вместе с какими-то отважными, но неблагородными мужиками, умеющими размахивать мечом и пытающимися сочинять сонеты?! Позорище…

Церемония принесения торжественной клятвы меня, как и большинство присутствующих, ничуть не заинтересовала. Все и так знали ее наизусть. Ну выслушают сейчас все рыцари торжественно зачитанный главным герольдом текст, повествующий об их желании лишь совершенствоваться в боевых искусствах, но ни в коем случае не сводить личные счеты с кем-то из претендентов на победу, ну приложат ладонь правой руки к левой половине груди, ну грянут хором "клянусь!"… Скука.

Огромный серебряный кубок с золотыми вставками, стоявший перед королем и являвшийся основным призом в состязании, привлекал внимания гораздо больше, чем присяга рыцарей. Кроме того, люди во все времена были не дураки пообсуждать развернувшееся перед ними действо. Поэтому неудивительно, что слегка притихшие трибуны вновь захлестнула волна громких разговоров, шороха материи, взвизгов ручных демонов, детского рева и оглушительных воплей продавцов сластей. За право торговать на территории ристалища следовало заплатить немалый взнос в городскую казну, и торговцы суетились изо всех сил, стремясь окупить его хотя бы вдвое.

В королевской ложе вышколенные слуги неслышными тенями скользили между рядами кресел, разнося подносы с вином, фруктами и пирожными. Я взяла ветку янтарно-желтого винограда, привезенного, похоже, с южных островов, и, неспешно кладя в рот ягодку за ягодкой, задумчиво следила за процедурой проверки лошадей – герольды должны были удостовериться, по всем ли правилам оседланы скакуны. Чуть поодаль, у самой стены, отделяющей поле от трибун, кипел ожесточенный спор, грозящий вскоре перейти в драку,- оруженосцы с помощью крепкого словца и размахивания не менее крепким кулаком пытались выяснить, чей господин богаче и сильнее.

Торжественно взревели трубы, и на арене, под вопли толпы и крики герольдов, появились две пятерки рыцарей, начавшие быстро выстраиваться друг напротив друга. Сама не осознавая, что делаю, я сжала подлокотник кресла так, что уши вырезанных на них волчьих голов больно впились в ладони,- в середине одной шеренги находился мой подопечный верхом на сером мышастом коне горделивой стати. Сзади возбужденно переминался с ноги на ногу бывший лакей, готовый, кажется, подхватить своего господина на руки, если ему вдруг вздумается свалиться с лошади.

– Не волнуйтесь так, милочка,- сочла своим долгом утешить меня заботливая королева. Видимо, мое лицо перекосилось как-то уж слишком оригинально и нервно, так как ее величество даже лично сняла с проплывающего мимо подноса высокий узкий бокал с вином и вложила его в мою руку. Я машинально сжала тонкую ножку, отпила, не чувствуя вкуса, и едва нашла в себе силы кивнуть и пробормотать что-то учтиво-благодарное. В другое время подобное поведение наверняка было бы расценено как величайшая неуважительность, но, к счастью, Родригия вполне понимала (или ей казалось, что понимает) мои треволнения, ставшие причиной проявления некоторой неблаговоспитанности.

На редкость яркие и красочные воспоминания о сомнительных успехах в освоении искусства верховой езды, кои демонстрировал Торин по дороге в Меритаун и обратно, не давали мне с оптимизмом смотреть в будущее и заставляли нервно ежиться. Свалиться с лошади считалось самым большим позором, какой только возможен на турнире. Уж лучше было упасть вместе с конем. Воинская честь и доблесть Торина меня волновали мало, но, к сожалению, падение с несущегося во весь опор скакуна было чревато не только бесславьем, но и угрозой для здоровья, а то и жизни моего подопечного. И я очень сомневалась, что спешно повышенный до почетного звания оруженосца лакей сумеет оградить своего господина от копыт лошадей или копий противников.

Когда главный герольд подал знак к началу сшибки и дикие вопли труб вновь разорвали лихорадочно-возбужденное затишье над ристалищем, я не выдержала и закрыла глаза, бессильно уронив ладони на Тьму, словно ища у нее защиты и поддержки. Хуже всего было осознание полной своей беспомощности и неспособности повлиять на ход собыий. Если Торин сейчас погибнет, меня тоже убьют. И никому не будет дела, что я просто не могла выполнять свои профессиональные обязанности на глазах тысяч людей, собравшихся полюбоваться на турнир. А во Мрак вековечный я, несмотря на недовольство жизнью и миром подлунным, не торопилась.