Как спасти жизнь - П. Данжелико

— Назови что угодно, — бросаю я вызов. — Что угодно. И я найду обучающее видео.

— Что угодно?

— Да.

Он одаривает меня своим фирменным самодовольным взглядом, от которого так и хочется залепить пощечину по его хорошему личику.

— Хирургия.

Вздыхаю.

— Выбери что-то другое.

Он терпеливо ждет, пока я восприму вопрос всерьез, и ободряюще гладит меня теплой ладонью по голой коже спины. Джордан — якорь, стабильность, которой у меня никогда не имелось, но в которой я отчаянно нуждалась. Теперь понятно, что всю свою жизнь я плыла по течению.

— Моя мама… она очень любила папу. Сумасшедшей любовью — он были сладкой парочкой еще со школы.

Горло сжимается от эмоций. Я ни с кем об этом не говорила. Даже с Вероникой. Считала, что некоторым вещам лучше не придавать слишком большого внимания. Возможно, я ошибалась.

— Когда он умер, она стала сама не своя. В то время ей было плохо. Днями, иногда неделями, она не вставала с постели… Клиническая депрессия, тогда я этого не знала и до недавних пор она отказывалась обращаться к врачу. — Сглатываю. — Я много пропускала школу, почти не спала на протяжении нескольких лет. Боялась, что она навредит себе… боялась остаться одной.

На глаза навернулись слезы. Прикусываю щеку изнутри в попытке сдержать их, не дать им пролиться. Но Джордан этого не терпит. Он толкает меня на спину, располагаясь между моих ног. Бедра к бедрам. Зеленые глаза напротив голубых. Губы на расстоянии волоска друг от друга.

— Прости, — бормочет он. Придерживая мое лицо, он нежно целует меня. Джордану, чтобы увидеть меня насквозь, всегда достаточно одного взгляда. И сейчас тот самый случай. Он смотрит на меня, словно я единственное, что в этой жизни имеет значение. — Не сдерживайся… Поделись со мной. Я помогу тебе.

Я отдаюсь поцелую так же, как и он, посвящая ему каждую частичку своей души, будто все зависит от нашего соприкосновения. Он проникает в меня, я выгибаюсь ему навстречу. Проведя мои руки над нашими головами, он кладет их на изголовье кровати, сжимает в своем захвате. И я делаю, как велено.

Не сдерживаюсь. И полностью отдаю себя ему.

***

Городок Чатем именно такой, как я и ожидала: очаровательные магазины, семейные рестораны, универмаги с винтажной одеждой, антиквариат. Люди разъезжают на велосипедах и по воскресеньям устраивают художественные выставки на тротуарах.

По ощущениям я перенеслась назад во времени в мир, где все проще. Мир, в котором я бы хотела затеряться и остаться навсегда.

— Я собираюсь на пробежку, — объявляю своему любовнику. Я имею в виду, технически, он — мой любовник. Я бы хотела стать его девушкой, но это по-прежнему зависит от него.

Джордан отрывает голову от подушки и смотрит на меня сонными глазами.

— Возвращайся в постель. Я ускорю твое сердцебиение.

Мое тело нуждается в перерыве. Джордан ничего не делает в полсилы, к этому относится и занятие сексом.

— Мне нужно подышать воздухом. Пойдем со мной.

Возвращаюсь к постели, которую мы не покидали на протяжении двенадцати часов, и целую его в затылок. Он выдыхает.

Я еще не встречала никого, кто бы так отчаянно нуждался в прикосновениях, никого настолько отзывчивого. И не только в сексуальном плане. Его как будто никогда не обнимали. Я как-то читала, что дети, которых обнимали, к которым проявляли привязанность, более здоровы психически и их иммунитет крепче. Интересно, насколько это правда.

Провожу пальцами по его волосам, затем ногтями по плечам.

— Тебе лучше остановиться. Я не могу бегать со стояком.

Шлепаю его по заднице.

— Поторопись. Буду ждать на палубе.

***

Джордан

Я перестал пытаться предугадать, что меня ждет в жизни. Каждый раз, когда кажется, что я добрался до истины, меня уличают в мошенничестве, неминуемо напоминая, что я ничего не знаю.

Райли бежит впереди, ее длинные стройные ноги несутся по асфальту. Ее впечатляющая попа лучшее зрелище на планете.

Моя. Мысли, порожденные моим низменным инстинктом, зациклились в голове, кровь, пульсирующая по венам, и та отравлена ими. За ночь я превратился в свою худшую версию. Не могу насытиться ею, проявляю чувство собственничества. Годами не чувствовал себя так хорошо, почти десятилетие, и это связано не просто с потрясающим сексом. Это нечто большее.

— Старайся не отставать, старик.

— Я слишком наслаждаюсь видом.

На удивление мы подходили друг другу во всех возможных отношениях. В постели само собой. Но еще и в жизни. Все сводится к тому, что мне понятна ее сущность.

Несмотря на все, что с ней произошло, она не потеряла силу духа, и я восхищаюсь этим. И завидую. От такой жизни она давно могла озлобиться, как и я, но она по-прежнему оптимистка. Все еще добрая и заботливая. Пришло время признаться себе, что я ее люблю… возможно уже на протяжении какого-то времени.

Она останавливается на нашем обратном пути к дому Илая. Ее руки на бедрах, грудь поднимается и опускается с каждым глубоким вдохом, что она делает, выражение ее лица преображается, когда она замечает что-то.

— Что такое? — Следую за ее взглядом. Дом. Старый, возможно историческая достопримечательность, и в сравнении с остальными постройками на улице — маленький. Еще у него такой вид, словно его забросили много лет назад.

— Он в плохом состоянии.

— Знаю. Разве он не потрясающ?

Ты потрясающая.

— Я бы восстановила мансардные окна, сохранила историческую особенность, но с меньшим размахом. Чтобы соответствовало пропорциям здания. Покрасила бы в синий, с белой внутренней отделкой, желтый выцвел.

Черт, это заводит. Я возбуждаюсь, просто слушая ее болтовню о разрушенном доме.

— Там есть знак «Продается». На земле. Пойдем осмотрим эту развалюху.

Я куплю ей дом, только чтобы каждый день видеть у нее это выражение лица.

— Нет… Джордан, — она смеется. — И это не развалюха! А сокровище.

Ты сокровище.

Она во всем видит что-то прекрасное. Даже в обветшалом доме с провисшей крышей.

— Что бы ты делала с таким домом? — Исторические достопримечательности печально известны тем, что высасывают деньги как черные дыры.

Она смотрит на меня, потом на постройку.

— Завела семью.

Ответ выбивает почву из-под ног. Я перевожу взгляд на дом, на обещание того, чем он мог бы стать. Только я не могу этого увидеть, не семью, что она хочет однажды завести. Я не могу сделать этого для нее. Не могу дать ей этого.

— Что? — Она нежно улыбается, голубые глаза сияют и полны любопытства.

— Ты прекрасна. — Целую ее. — Пойдем.

Беру ее за руку и тащу через лужайку, пинаю вывеску о продаже и, пока она качает головой,