Грехи девственницы - Анна Рэндол

Она больше не бросала искоса взгляд на него, если кто-то из ее поклонников отпускал нелепую шутку. Так же исчезли все признаки того, что на самом деле она нечто большее, нежели желанная молодая куртизанка, окруженная сонмом поклонников.

Гейбриел должен был быть счастлив. Мадлен держала слово.

И все же его челюсти болели от постоянного скрежетания зубами. Он, наверное, сошел с ума. Ибо только ненормальный захочет, чтобы Мадлен вдруг стала холодна и неприступна. Чтобы не обращала на него внимания. Злилась на его слова, произнесенные прошлой ночью. Была кем угодно, но только не этой сияющей пародией на женщину.

Гейбриел чувствовал себя так, словно его сбросили со сцены в толпу зрителей.

Однако это не делало его одним из поклонников Мадлен, готовых на все, чтобы только завоевать ее расположение.

— Возможно, вместо того чтобы покупать очередную шляпку, вам стоило нанять лакея.

Мадлен засмеялась.

— Зачем, когда вы уже предоставили мне одного, да причем бесплатно?

— Я приставил к вам телохранителя. А это совсем разные вещи.

— В самом деле? Думаете, он откажется мне помочь, если я попрошу? — Мадлен чувственно облизнула верхнюю губу.

— У Кента есть жена и ребенок.

— В таком случае он мной не соблазнится.

— Не стоит его мучить только потому, что злитесь на меня.

— Я не злюсь на вас. Для того чтобы злиться, нужно испытывать к вам хоть какие-то чувства. Кроме того, я не кокетничаю со слугами, помните? — Голос Мадлен звучал весело и снисходительно. Точно таким же тоном она могла бы справиться о здоровье его матери. — Если коробка слишком тяжела для вас, я могу попросить модистку прислать ее ко мне домой, — добавила Мадлен.

Гейбриел переложил коробку в другую руку, чтобы ему было удобно вытащить нож в случае чего, но потом остановился. Коробка оказалась слишком легкой.

— Что вы купили?

— Коробку.

— Что? — Гейбриел покачал коробку из стороны в сторону. — Но в ней же ничего нет. Пустая картонка.

Мадлен улыбнулась:

— Я знаю.

— Но ведь это совершенно бессмысленно.

— На самом деле я не покупала шляпку. Просто сделала вид, будто купила.

Но ведь она выглядела невероятно привлекательно в черной шляпке для прогулок верхом. Гейбриел видел, как любовно она гладила пальцами ее поля.

— А почему вы ее не приобрели?

Мадлен пожала плечами.

— Потому что когда-нибудь у меня будет состояние. А пока я могу позволить себе лишь то, на что мне хватает денег. То есть пустую картонку.

— Но зачем тогда ходить в магазины? — Почему не путешествовать в комфортном экипаже, вместо того чтобы разгуливать пешком по улицам Лондона? Уже не раз, когда они оставались одни, Мадлен бросала на Гейбриела полный муки взгляд. Очевидно, рана причиняла ей нестерпимую боль.

Мадлен подмигнула джентльмену, проезжавшему мимо верхом на коне.

— Надо всегда сохранять привлекательный фасад.

Я веселая, красивая и дорогая. Думаете, я останусь столь же желанной, если все узнают о моей бедности и отчаянии?

Гейбриелу же казалось, что даже одетая в мешковину она будет невероятно хороша собой.

И все же, как бы ему ни хотелось вновь увидеть настоящую Мадлен, для них обоих будет лучше, если она и дальше будет прятаться под маской беззаботной кокетки. На протяжении многих лет Гейбриелу удавалось оставаться равнодушным к красивым личикам. Но Мадлен сумела его околдовать. Возможно, причиной тому было это дьявольское подрагивание бровей, перед тем как она собиралась произнести очередную колкость. Или то обстоятельство, что она носила бесформенную фланелевую сорочку, когда думала, что ее никто не видит. Или же ее способность докапываться до самой сути в любой ситуации.

И все же Дэнбери прав. Гейбриел по-прежнему ничего о ней не знал.

— Вы в отчаянии?

Мадлен пожала плечами и улыбнулась двум матронам, проплывавшим мимо с кислым выражением лица. Те дружно фыркнули, раскрыли веера и, заслоняясь ими, точно щитами, поспешили прочь.

— Отчаяние — понятие относительное, не так ли?

Не стоило продолжать этот разговор.

Но Гейбриел уже не мог остановиться. Ему хотелось обвинить в этом свою профессию полицейского. Или тайну, коей являлась для него Мадлен. Но несмотря на то что его ужасно интриговало противоречие, которое представляла собой Мадлен, женщина, создавшая это противоречие, интриговала его еще больше.

Гейбриел положил коробку на сиденье.

— Уверен, этот магазин откроет вам кредит до окончания аукциона.

Мадлен поджала губы. Впервые за целый день на ее лице возникло что-то, кроме выражения равнодушной вежливости.

— А что, если что-то случится и аукцион не будет завершен? Вам известно, что делают с человеком долги? Как приходят кредиторы и забирают у вас все, даже постельное белье? Как перспектива оказаться в долговой тюрьме висит над головой подобно дамоклову мечу, и вы готовы продать собственную жену, чтобы положить этому конец? — Очарование покинуло черты лица Мадлен, уступив место безрадостности и унынию.

Во время своих допросов Гейбриел тщательно следил за выпадающими из общей картины деталями, случайно проскальзывающими в рассказе. Ухватившись за них, он зачастую довольно быстро докапывался до истины.

— Продать жену? Мне кажется, это уж слишком.

— Это мелочь по сравнению с избиениями, которые случаются, если вы не успели заплатить.

— Вряд ли миссис Лефевр натравит на вас кредиторов, если вы немного запоздаете с оплатой шляпки.

Мадлен глубоко вздохнула, и на ее лице возникла прежняя маска кокетки.

— Конечно же, вы правы.

И все же Гейбриел видел, что ее подбородок слишком напряжен, а улыбка слишком неестественна.

Интересно. Гейбриел продолжил нащупывать почву.

— Слишком много проиграли в пикет?

Но Мадлен не желала больше откровенничать. Она рассмеялась и картинно запрокинула голову назад, выставляя напоказ соблазнительный изгиб шеи.

— Я никогда не проигрываю.

Гейбриел отошел в сторону, заставляя Мадлен поменять позу.

— Стало быть, в картах вы тоже мастер?

Мадлен положила ладонь на руку Гейбриела, встала на цыпочки, и ее дыхание согрело его щеку.

— Мои умения весьма скромны. — Грудь Мадлен слегка коснулась руки мужчины. — Только вот моим партнерам редко удается сосредоточиться на игре.

Желание знакомо запульсировало в паху Гейбриела. Но Мадлен не удалось одурманить его слишком сильно вопреки ее надеждам. Он схватил женщину за запястье, когда та начала гладить его по руке.

— Мне сложно в это поверить. — Палец Гейбриела начал медленно описывать круги на нежной коже ее запястья, желая помучить Мадлен так же, как мучила его она. — Я верю, что мужчинам сложно сосредоточиться в вашем присутствии, но я не сомневаюсь, что вы знаете карты каждого из них еще до того, как они вступают в игру.