Один миг жизни - Виктор Тарнавский

- Большое спасибо, господин Собеско, вы действительно помогли нам, - поблагодарил Фроонх. - Кстати, мой знакомый и ранее считал, что в этом досадном инциденте нет вашей вины. Но, к сожалению, он не имеет возможности сообщить это лично. Даже будучи другим человеком, вам пока следует держаться подальше от Голубого дома.

- Вот уж чего я не собираюсь делать, так это снова лезть в Голубой дом, - проворчал Собеско.

- Это разумно. А еще более разумно с вашей стороны вообще на время покинуть этот город. Со мной вы встретились совершенно случайно. Я ждал совсем другого человека и вдруг заметил вас - вернее, вас заметила моя аппаратура, - Фроонх продемонстрировал Собеско небольшой прибор, напоминающий бинокль. - В памяти этого устройства хранятся данные обо всех филитах, хотя бы однажды побывавших у нас в гостях. Его не обманут ни смена одежды, ни грим. И такие устройства есть не только у меня. Вы понимаете?

- Более чем, - кивнул Собеско. - Спасибо за предупреждение.

- Надеюсь, неблагоприятная для вас ситуация не продлится долго, - ободряюще сказал Фроонх, пряча прибор. - Мой знакомый весьма опечален тем, что не имеет возможности встречаться с вами.

- Он бы мог тогда встречаться с Адаром Честенисом, заместителем министра иностранных дел Чинерты, - предложил Собеско. - Он в настоящее время находится в Реперайтере и, насколько мне известно, осведомлен о многих важных вещах.

- Спасибо, я передам, - деловито сказал Фроонх. - А сейчас, поскольку моя, так сказать, общественная миссия выполнена, я бы хотел перейти к вопросам, представляющим интерес лично для меня.

- ???

- Я же ученый, - рассмеялся Фроонх. - И изучаю ваше общество. А вы могли бы дать мне полезную информацию.

- О чем же? - Собеско справился с удивлением.

- Начну с небольшого отступления, - Фроонх завозился, удобнее устраиваясь на сидении. - Вы, насколько мне известно, осведомлены о том, как управляется Империя. Эта система имеет ряд положительных и отрицательных черт, но, самое главное, ей уже много веков. За это время она успела продемонстрировать все свои недостатки и, так сказать, надоела многим нашим гражданам. По этой причине в обществе очень велик интерес к альтернативным политическим системам. От большинства из них не осталось ничего, кроме названий и расплывчатых описаний, но массам свойственно идеализировать то, что выглядит новым и незнакомым, в противовес окружающей скучной действительности. Самой популярной из этих концепций является демократия. Многие в нашей державе, практически ничего не зная о ней, романтично считают ее идеальным устройством общества. Но здесь, на Филлине, демократия - это не умозрительная концепция, а реальность. Вы, господин Собеско, родом из Граниды. Насколько мне известна ваша история, в этой стране когда-то была демократия, но затем демократическое правительство было свергнуто. Вы жили при демократии и при ее отсутствии. Вы можете сравнивать. Как вы думаете, действительно ли демократия так хороша? Или у нее больше изъянов, чем достоинств?

- Ну, вы и спросили! - рассмеялся Собеско. - Если честно, мне вообще кажется, что ваши споры не имеют смысла. На мой взгляд, дело не в формах правления - как говорится, все они хуже! Любая из них в теории может быть сколько угодно хороша, но пока власть можно использовать для обогащения, наверх все равно будет лезть всякая погань! А каким способом - карабкаться по бюрократической лестнице или побеждать на выборах - это дело двадцатое!

- Интересно! - Фроонх приподнял бровь. - Значит, вы считаете, что главное зло - в деньгах?

- Нет, зло не в деньгах, а в их отсутствии! - Собеско снова коротко рассмеялся, но тут же посерьезнел. - Главная беда, как я думаю, что в нашем мире жизненный успех принято измерять в деньгах и вещах. Где-то это выражено не так явно, например, у нас в Граниде, где-то все просто помешаны на богатстве - скажем, тут, в Гордане, но везде люди идут во власть, чтобы получить какие-то привилегии для себя. Нет, я согласен, управлять нелегко, это тяжелый труд. Вот только оплачивается он как-то непропорционально высоко. Поэтому и привлекает он всяких... стремящихся к успеху любой ценой. А демократия, не демократия... У нас есть такая поговорка - свинья везде грязь найдет!

- У вас весьма интересные взгляды, - пришелец удивленно покачал головой. - Получается, все дело в людях?

- Конечно, в людях. В гранидской армии некоторые должности - например, казначея части, председателя суда чести или ревизора, который проверяет, скажем, питание солдат, занимают строевые офицеры, которых выбирают самым что ни на есть демократическим путем. Так, например, в авиаполку, в котором я начинал службу, на всех этих постах были честные и справедливые люди, которых все по-настоящему уважали. А через пару лет я попал в другое место. Там нечистый на руку командир подобрал и казначея с ревизором под себя. И, между прочим, все знали, что они из себя представляют, но боялись голосовать против - не хотели, так сказать, портить отношения. Вот вам и разница. Хороших людей больше, но плохие - активнее и предприимчивее. И нет такой системы, которая бы сама по себе позволила привлекать во власть первых и отторгать вторых. Это зависит только от общества.

- Интересно, - Фроонх задумчиво почесал нос. - А ведь знаете, господин Собеско, в чем-то вы, возможно, правы. У нас больше двух веков тому назад, то есть, около трехсот лет по-вашему счету, пытались создать своего рода касту профессиональных управленцев. Их набирали во всех слоях общества, учили в специальных заведениях и пытались воспитывать из них не просто чиновников, но лидеров, заботящихся о благе государства и ощущавших общность друг с другом.

- И как, получилось? - с интересом спросил Собеско.

- Поначалу - да. Но потом сменилось два, три поколения. Эти управленцы захотели, чтобы и их дети пошли по их стопам, затем им захотелось не власти и ответственности, а богатства... В общем, все вернулось на свои места.

- Заметно, - кивнул Собеско, вспомнив Пзуунга.

- Другой путь выбрали кронты. До того как...

- Как вы их завоевали...

- Да. В общем, до того... Ими управляли князья, гары. Но гаром мог стать только тот, кто "живет красиво", то есть соблюдает все обычаи, традиции, поступает правильно - так, как велят каноны. Кронтское общество опиралось на самоуправляемые общины, ремесленные цеха, купеческие гильдии и тому подобное. И все они подчинялись своим гарам только добровольно, весь процесс шел исключительно снизу. И бывало, что, совершив всего один неблаговидный поступок, гар мог на следующий день лишиться большей части подданных.

- Странная система, - заключил Собеско. - Но что-то в ней есть.

- К сожалению, она отличалась крайней консервативностью. Традиции не приемлют новшеств. Реформы, которые нарушают привычный порядок вещей и обязательно задевают чьи-то интересы, - это так некрасиво, а красиво - жить так, как предки. Плюс полное отсутствие преемственности - ведь наследник гара не обязательно сам становился гаром, раздробленность. Когда пришла Империя, у кронтов было несколько тысяч государственных образований без четких границ. В крупнейших из них население едва дотягивало до миллиона. Планету, можно сказать, взяли голыми руками... Э-э-э... Простите...

- Все нормально, - с легкой усмешкой кивнул Собеско. - Мы ведь не кронты.

- Да, не кронты, - согласился Фроонх, и Собеско в очередной раз пожалел, что переводчик не передает интонации. - Большое спасибо, что уделили мне время. Вы - очень интересный собеседник. Я бы хотел как-нибудь встретиться с вами еще раз.

- Кто знает? - пожал плечами Собеско. - Может, и получится.

- А сейчас я дам команду отвезти вас обратно на то же место, где я вас пригласил, - деловито сказал Фроонх. - Прошу прощения, но ваши автомобили легче защитить от прослушивания, когда они не стоят на месте.

- О, не стоит! - Собеско, оттянув занавеску, выглянул наружу. - Если вы не против, я вас покину прямо сейчас.

Лимузин остановился по сигналу светофора, и Собеско, не тратя зря времени, распахнул дверцу и выскочил наружу. Проскочив между остановившимися машинами, он перемахнул через ограждение и юркнул в подземный переход, ведущий к станции метро. Уже спускаясь по лестнице, он оглянулся, увидев позади, прямо среди потока тронувшихся автомобилей, двух человек в штатском, бессильно толкущихся на проезжей части. Один из них, кажется, даже чем-то размахивал, но машины объезжали его, не снижая скорости. Губы Собеско словно сами собой расплылись в довольной и немного ехидной улыбке.

Без малого два часа спустя Кен Собеско сидел за столиком уличного кафе и небрежно просматривал газету, делая вид, что никуда не спешит. Эти часы были для него наполнены заботами и трудами. Оторвавшись от докучливого наблюдения, Собеско, наконец-то, нашел возможность с толком потратить те деньги, которые с такой щедростью предоставили ему горданцы. Вместо военной формы на нем был летний гражданский костюм, к которому вполне подходила форменная бежевая рубашка. Брюки и китель с генеральскими петлицами, аккуратно сложенный, покоились внутри чемоданчика, который обычно носили чиновники средней руки. Там же находилось и кепи, с которого Собеско снял высокую кокарду с эмблемой Внутренней Армии.