Русские сумерки. Клятва трикстера - Олег Кулагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Привет, – сказал я.
Настя стрельнула в меня лукавым взглядом:
– Добрый день, Глеб Антонович!
Я усмехнулся. Это так она меня поддела? Ладно, тоже буду звать её Анастасией Викторовной!
Из кухни с интересом выглянули две подруги Алёны. Одну я помнил – Михина одноклассница и подружка.
– Привет, девочки!
– Привет! – хихикнули они.
Настя и Белка тоже облачились в фартуки и взялись помогать хозяйке. А мне, как мужчине, доверили самое ответственное – доставку в рощу пива и замаринованного для шашлыка мяса.
Можно сказать – работа для истинного ловкача!
Я справился с ней на «отлично».
От мангала шёл жар. Миха натаскал хороших сухих дров.
Уже через час, уютно расположившись на брошенном поверх травки покрывале, мы оценивали шашлык Ромкиного производства.
Пусть он – компьютерщик (и неплохой, как я смог убедиться, когда он успешно выцарапал всю информацию из моего разбитого планшета), зато шашлык даётся ему не хуже «харда» и «софта»!
Остальное – тоже было культурно.
Мужская часть коллектива налегала на пиво. Женская – оценила вкус «Массандры».
Детская – в лице Белки – хмуро цедила сок и безалкогольное шампанское. Что-то крепче – я запретил. И едва не нарвался на скандал: «Миха вон пивом нажирается, а мне нельзя полстаканчика вина?!»
К счастью, Анастасия Викторовна вовремя вспомнила анекдот о Чебурашке и пьяной Красной Шапочке – не очень приличный, но разрядивший обстановку.
– Так выпьем за то, чтоб трезво смотреть на мир! – поддержал Роман.
– И чтоб сказку сделать былью! – засмеялся Валентин.
Я кивнул, выпил вместе со всеми. А сам подумал: они ведь не понимают, что это уже случилось. Страшная сказка стала реальностью. Но их поколение этого не чувствует…
И сам себе я вдруг показался глубоким стариком.
Всего пять-шесть лет разницы. Но я ещё помню жизнь до Сумерек – без Зон и мутантов, без «Высшей России»… А они – нет.
– О чём задумался? – шепнула Настя.
– Ни о чём, – я поймал её руку. И коллега-учитель даже не попыталась освободиться.
А Ромка рассказывал очередной анекдот о премьере и президенте – тот, где они решали, кому целоваться с императором Нигерии.
Не самый свежий, но смешной – особенно после выпитого пива.
И все мои мысли насчёт иного поколения теперь показались надуманной интеллигентской чепухой.
Я нашёл друзей.
Это главное.
– Чего молчишь? – толкнул меня в бок Валентин. – Ну-ка, немедленно озвучь что-нибудь умное!
И я поднял пластиковый стакан с пивом:
– За Алёну! За её шестнадцать лет!
– Отличный возраст! – поддержал Ромка. И пока все пили, они с виновницей торжества обменялись полными скрытого смысла взглядами.
Меньше чем через год, когда Алёна окончит школу, они собираются пожениться.
И правильно.
В такие времена лучше не тянуть…
Я исподтишка зыркнул на Настю.
После выпитого вина у неё на щеках играл румянец. Она улыбалась, пока Белка что-то ей рассказывала.
А мне вдруг отчаянно захотелось поцеловать Настю – туда, где загорелая кожа выглядывала между горловиной кофты и тёмными волосами…
К вечеру стало холодать, а мангал давно прогорел. Было решено возвращаться в дом.
Через четверть часа всё продолжилось уже на квартире.
Пиво ещё оставалось. Вина и сока тоже хватало.
К тому же имелся пирог c курятиной «MADE BY BELKA» и два торта на выбор. В общем, день рождения «must go on!».
Валентин врубил музыку – не так, чтоб стекла дребезжали, а так, чтоб можно было танцевать. И мы медленно закружились по комнате – Роман с Алёной, Валентин с двумя её подругами, Белка с Михой, а я с Настей…
Правда, продолжалось это не слишком долго.
Ромка включил новенький стереопроектор – свой подарок. Свет погасили и запустили «Аватар-5» – любимый фильм Алёны.
Пользуясь полумраком, мы с Настей незаметно выскользнули из квартиры.
На лестнице я её обнял.
Она с улыбкой отстранилась и предложила:
– Прогуляемся?
– Давай.
Мы спустились в вечернюю прохладу и тьму. Ни один уличный фонарь тут, на окраине, не горел. Свет шёл только от окон и киосков.
Но сейчас нам и не нужен свет…
Мы прошли пару кварталов, держась за руки. На углу Березинской и Чешко я поцеловал Настю в губы.
Какая-то машина озарила нас фарами.
И мы двинулись в сторону сквера.
Я мягко обнял Настю за талию. А она прошептала:
– Глеб, нам надо поговорить…
Конечно.
Нам давно пора поговорить. Только не сейчас!
Она мягко, но решительно высвободилась. И крепко взяла меня за руку.
Я вздохнул и подчинился. Мы неторопливо двинулись по аллее.
– Скажи, Глеб, ты до самой пенсии собираешься преподавать ОБЖ?
– Пенсия – это хорошо, – пробурчал я. – Какой там требуется стаж?
На самом деле я никогда не загадывал так далеко. Весь мой опыт приучил меня планировать только на ближайшие месяцы.
– …И вообще, ОБЖ звучит гордо!
Настя качнула головой:
– Считаешь – это твой предел? Неужели не веришь, что способен на большее?
Я мягко сжал её ладонь.
Угу. Строить грандиозные планы свойственно девушкам в её возрасте. Они ещё не понимают, как это здорово – когда ты можешь радоваться тому, что у тебя есть…
– Скучно жить в Ермилово? – усмехнулся я. – Хочешь увидеть мир? Поверь, он того не стоит.
– Чего не стоит?
– Ничего. Даже одной твоей улыбки. Он и раньше был так себе. А после Сумерек вообще испаскудился…
Глупая девочка. Она и не понимает, как ей повезло – обитать здесь, в Ермилово, в живом, почти нормальном городке. Ни Зон, ни псевдоволков… Два крупнейших местных предприятия сохранились в том виде, что и до Сумерек. У людей есть нормальная работа. Значит, рождаются дети, работают школы. И ещё маячит какая-то надежда впереди.
А в сытой и богатой Москве её почти нет…
– Если мир так плох, разве мы не можем сделать его лучше? – отражённый свет окон блеснул в глазах Насти.
Да, наверное, скучно работать учителем в маленькой школе.
Я покачал головой:
– Мир и не заметит наших усилий…
– Но ведь все равно надо пробовать.
Я не ответил. Мне и так всё было ясно. Девичья дурь – милая и незатейливая!
Ладно, вот откроем мы с Ромкой компьютерную фирму, и я пущу в дело, легализую свои сбережения. Ничего не буду жалеть, тем более – для Насти! Куплю машину. Каждое воскресенье будем ездить на Плехино озеро. Заживём на всю катушку, будем счастливы – каждый день, каждую минуту! И эта её блажь сама развеется – как дым на ветру…
Она склонила голову на моё плечо:
– Ты просто должен к себе прислушаться… Сердце подскажет.
Сердце?
Целую минуту я и правда стоял и слушал. Вглядываясь в черноту ночи. Мысленно матеря русских классиков, до сих пор забивающих мозги провинциальным дурёхам…
Откуда-то издали донёсся звук мотора.
Грузовик?
А сердце молчало. И никакого катарсиса… Наоборот, муторно и неуютно стало на душе.
Торчим тут посреди тёмного сквера, будто сопливые школьники! Холодный ветер усиливается. И в каждом шорохе чудится что-то угрожающее, тревожное…
Сдавленный крик прилетел издалека. А потом чей-то смех.
Пьяные?
Не мы одни отмечаем день рождения.
– Пошли назад, – сказал я. – А то Алёна обидится.
Мы медленно двинулись по аллее. Вернулись к Березинской улице.
Я спросил:
– Кстати, как там моя сестричка? Даётся ей родная литература?
– Конечно, – кивнула Настя. – Только у неё – особая точка зрения.
– Неужели?
– Обозвала Онегина мудаком.
Я засмеялся:
– А что? В чём-то она права…
– Сказала, Ленский должен был набить ему морду…
– Ещё бы! Дуэль – не наш метод. Тратить на такого патроны!
Настя улыбнулась:
– А вообще, Пушкин ей нравится. Говорит, она б подстерегла Дантеса в тёмном переулке и…
Окончить фразу не успела – я дёрнул Настю в сторону, за кусты.
– Что такое?
– Ничего, – сухо ответил я, наблюдая, как удаляется полицейская «труповозка». – Показалось…
Они выехали с улицы Силионова – оттуда, где дом Алёны!
Дрогнувшей рукой я вытащил мобильник. И набрал номер Белки.
Женский голос раздался из динамика:
«Абонент не отвечает или временно недоступен».
Я оцепенел.
Набрал ещё раз – словно не веря себе. И с тем же результатом.
– Что-то случилось? – спросила Настя.
