Три метра над небом - Федерико Моччиа

 45

 — И вы их обыграли? — не верит своим ушам Полло.

 — Мы сняли с них двести евро как с куста!

 — Значит, папаша Баби — ничего себе тип?

 — Да просто офигеть! Мужик что надо. Франческа сказала, что запала на него.

 — А мне показалось, что он просто лох и фраер.

 — А когда это ты успел с ним встретиться?

 — Когда приходил к тебе за собакой.

 — Ясно. Кстати, как там Арнольд?

 — Лучше не бывает. Умная псина, как я погляжу. Скоро научится выполнять команду «апорт». Вчера гуляли возле дома, я бросил палку, а он за ней побежал. Правда, потом он начал гоняться по парку за какой-то собачонкой. Он за всеми гоняется, ему, наверное, эта Джаччи совсем трахаться не давала!

   Стэп останавливается перед подъездом.

 — Ну вот, пришли. Говорю сразу: бардак не устраивать.

   Полло подозрительно глядит на друга:

 — А с чего бы мне устраивать бардак?

 — У тебя без этого не обходится.

 — Хм? Я, собственно, пошел только потому, что ты меня попросил.

   Поднимаются на второй этаж. Баби там присматривает за Джулио. Это сын Мариани, светленький мальчик лет пяти.

   Баби ждет их в дверях.

 — Привет, — целует ее Стэп.

   Она слегка удивлена тем, что пришел еще и Полло, Тот бормочет приветствие и плюхается на диван рядом с малышом. Переключает канал в поисках чего-нибудь поинтереснее дурацких японских мультиков. Естественно, Джулио тут же разревелся. Полло пытается его успокоить:

 — Ну перестань, сейчас будут мультики еще лучше. Сейчас начнутся «Черепашки ниндзя».

   Джулио купился. Сидит, молча смотрит спортивную передачу, доверчиво ожидая мультиков. Баби со Стэпом уходят на кухню.

 — Ну и зачем ты его притащил?

 — Он так просился! Дети — его слабость.

 — Что-то незаметно! Только пришел, а ребенок уже плачет.

 — Ну хорошо, значит, я привел его затем, чтобы побыть с тобой, — обнимает ее Стэп. — Видишь, какой я честный? Ты будишь во мне самые лучшие чувства. А что же мы, так и будем сидеть одетыми?

   Он, смеясь, тащит ее в первую попавшуюся спальню. Баби пытается сопротивляться, но в конце концов покоряется его поцелуям. Они падают на кровать.

 — Ой! — Стэп сует руку за спину.

   Между лопаток ему впилось дуло игрушечного танка. Баби рассмеялась. Стэп швыряет его на пол, сбрасывает с кровати игрушечные пистолеты и трансформеров. Наконец успокоившись, захлопывает ногой дверь и предается излюбленной игре. Перебирает Баби волосы, целует ее, ладонь, расстегивая, скользит по пуговкам блузки. Приподнимает бюстгальтер и целует светлый участок кожи, нежный, чуть порозовевший. И вдруг чувствует укол в шею.

 — Ай!

   Стэп хватается рукой за больное место. В полутьме видно, как Баби, вооруженная диковинной куколкой с острыми ушками, смеется. И этот звонкий смех, невинный вид ударили его куда больнее.

 — Мне же больно!

 — Здесь нельзя, это комната Джулио. Придет еще…

 — С ним Полло. Я его построил на эту тему. Это безумное чадо с места не сдвинется. Даже с дивана не сойдет.

   Стэп снова осыпает поцелуями ее грудь, она перебирает ему волосы, отдаваясь ласкам.

 — Джулио хороший мальчик. Это ты — безумное чадо.

   Полло сходил на кухню, сделал себе бутерброд, прихватил холодного пивка и поглощает их. И тут Джулио встает с дивана.

 — Ты куда?

 — К себе в комнату.

 — Сиди тут.

 — Нет, я хочу к себе.

   Джулио встает, но Полло хватает его за красный свитерок и подтаскивает к себе. Джулио вырывается. Полло прижимает его локтем к дивану. Джулио захныкал:

 — Пусти, пусти меня!

 — Ну перестань, сейчас же мультики начнутся!

 — Неправда!

   Джулио снова уставился в телевизор, но, увидев там спортивного комментатора, разревелся. Полло отпускает его.

 — На, попробуй. Это очень вкусно, это пьют только большие.

   Джулио немного заинтересовался. Обеими ручонками он хватает банку пива и отпивает глоток.

 — Фу, противно. Горько.

 — А посмотри, что у дяди Полло есть…

   И вот Джулио, сидя на полу, радостно забавляется, подбрасывая розовые шарики, подаренные дядей Полло. Тот глядит на мальчика с улыбкой. В сущности, как мало надо ребенку для счастья. Какая-то парочка презервативов. Все равно сегодня вечером они Полло не понадобятся. В спальне тоже вроде все тихо. И Стэпу они тоже не нужны, хихикает Полло. От скуки он решает кое-куда позвонить.

   В полумраке комнаты полной игрушек Стэп гладит ее по спине, по плечам. Проводит ладонью по руке, подносит запястье к лицу и целует. Скользит губами по коже. Глаза Баби закрыты, она вся отдалась вздохам. Стэп разжимает ей ладонь, целует и кладет себе на живот. И грубо вырывает ее из грез. Баби испуганно замирает. Так, понятно. Но я не могу… Я же никогда… Я что-нибудь не так сделаю. Стэп покрывает нежными поцелуями ее шею, ямку за ушком, губы. А уверенные, спокойные, искушенные руки накатывают на нее подобно волнам, выбрасывая на дикий пляж жертву прекрасного кораблекрушения.

   Подхваченная дыханием страсти, она очнулась. Сдвинув ладонь с прежнего места, начинает его ласкать. Стэп успокаивающе прижимает ее к себе. Баби продолжает. Пальцы легко скользят вниз по его коже. Она чувствует подушечками крепкие мышцы на животе. Каждый шаг — как в пропасть, как в бездну, так невероятно, невозможно его совершить. Но — надо, надо, и она, затаив дыхание, бросается в эту пропасть. Пальцы запутались в мягких волосках, движутся все ниже, к джинсам, к пуговице — первой во всех смыслах. Неожиданно, непонятно почему, она вспоминает о Паллине. Она-то больше знает и умеет. Как я ей об этом расскажу? Знаешь, у меня не получилось, я просто не смогла. Эта мысль придает ей смелости и подталкивает к действиям. Она расстегивает джинсы. Золотистая пуговица с легким шорохом вылетает из петли. В комнате так тихо, что этот звук достигает ее ушей. Ну вот и все. Она выдыхает. Дальше будет проще. Рука уверенно расстегивает вторую, третью пуговицу, края джинсов все расходятся и расходятся. Стэп, откинув голову, чуть отдаляется от нее. Она тут же снова прижимается к нему, испуганно прячась в поцелуе, застыдившись оттого, что он отодвинулся. Вдруг — какой-то шум. Хлопают двери.

 — Что там такое?

   И как по волшебству, очарование рассеялось. Баби приподнимается на локте.

 — Что там?

 — Откуда я знаю? Иди ко мне, — Стэп притягивает ее к себе.

   Снова шум. Что-то разбилось.

 — Блин, убивают там кого-то, что ли?

   Баби вскакивает с кровати, одергивает юбку, застегивает блузку и выбегает из комнаты. Стэп валится на кровать с раскинутыми руками.

 — Чтоб ему сдохнуть, этому Полло!

   Застегивает джинсы и идет в гостиную. А там такое!..

 — Что за херня?..

   Тут вся компашка. Банни и Хук борются на ковре. Рядом с ними разбитая лампа. Скелло сидит на диване с ногами, поглощает чипсы и смотрит «Секс в большом городе». Луконе посадил на колени ребенка и дает ему покурить косяк.

 — Стэп, гляди, какая у него мордочка недовольная!

   Баби коршуном набрасывается на Луконе, вырывает у него из рук косяк и тушит его в пепельнице.

 — Вон! Вон отсюда, сейчас же!

   На крики из кухни приходят Дарио с каким-то парнем, в руках у них пиво. Появляется и Сицилиец с девкой. Лица у них раскраснелись. Стэп думает: мы с Баби даже не начали, а они уже все успели. Хорошо им! Баби толкает всех к двери.

 — Пошли все вон отсюда!

   Они не упираются, довольные, а беспорядок от этого только увеличивается.

   Стэп бросается ей на помощь.

 — Давайте-давайте, валите отсюда, — последним он выпихивает Полло. — С тобой я еще поговорю.

 — Но я только Луконе позвал, это он всех остальных притащил.

 — Заткнись, — Стэп поддает ему под зад и выпихивает из дверей.

   Затем возвращается помочь Баби.

 — Посмотри, что они наделали!

   Лампа разбита, диван залит пивом. Чипсы разлетелись по всей комнате. У Баби на глазах слезы. Стэп не знает что сказать.

 — Прости. Я помогу тебе прибрать.

 — Спасибо, не надо, я сама.

 — Ты злишься?

 — Нет. Но все равно уходи. Скоро вернутся родители.

 — Тебе точно не надо помочь?

 — Точно.

   Они торопливо целуются. Баби закрывает дверь, Стэп спускается. Оглядывается. Никого. Садится на мотоцикл, заводит мотор. Но тут из-за спины вылетает машина со всей компанией. В ночи взметается хор голосов: «Нянька, нянька, нянька — молодец!» и аплодисменты. Стэп спрыгивает с мотоцикла и несется за Полло.

 — А чего на меня-то?! Это все Луконе!

 — Урою, говнюк!

 — Ты там все равно ничего не делал, только сопли по столу размазывал!

   Бегут дальше по улице, издали доносится смех остальных дружков, из окон выглядывают сонные жильцы.