Лучше поздно - Mummica

- Значит, совсем паршиво, - расстроенно бормочет Малфой. - А лечить его…

- Мне запрещено, - быстро говорю я. - Но я даю ему молоко. Горячее. С медом.

- Га-адость, - вырывается у Малфоя, и я невольно фыркаю:

- Какие у вас, слизеринцев, схожие вкусы… Он говорит то же самое. И еще называет это новым видом пытки.

Малфой, тоже фыркнув, смотрит на меня с таким удивлением, будто я предложил ему работу в аврорате. Интересно, чего еще он ожидал от Снейпа? Хотя причина его удивления, наверное, все же в другом - вряд ли он надеялся, что я позволяю профессору такие вольности.

- А… а что он еще говорит? - спрашивает он, помедлив.

Мерлин, мне это все, часом, не снится? Я сижу в полуметре от заклятого школьного врага, и он расспрашивает меня о Снейпе?! С другой стороны… кого еще он может расспросить? А я - кому еще я могу рассказать то, о чем сейчас рассказываю Малфою? Разумеется, многое я обхожу молчанием, впрочем, Малфой благоразумно не задает лишних вопросов. Он вообще больше не задает вопросов, просто жадно слушает - и я пересказываю ему все снейповские колкости, какие помню, а он восхищенно улыбается, смакуя каждое слово; рассказываю о Жидком огне и Феникс Лакрима, и в серых глазах вспыхивает гордость - и я ловлю себя на том, что разделяю эту гордость и восхищение. Словно мы просто перемываем косточки любимому учителю… да что там, так оно и есть - для Малфоя - любимый учитель, для меня… Я отбрасываю воспоминание о том, что увидел сегодня в других слизеринских глазах. Все, пора сворачивать пресс-конференцию. Я и так оставил его слишком надолго, запертого, конечно, но все-таки… Вдруг обезболивающее закончилось.

- А ты сам часом не слышал или не видел ничего такого, что говорило бы в его пользу? - спрашиваю я напоследок - мало ли, вдруг и правда что слышал. Малфой добросовестно хмурится и выдает несколько малозначащих фактов вроде слишком мягких наказаний. Это не опровергает мои выводы, но и не прибавляет к ним ничего нового, и я уже готов подняться, когда он неуверенно говорит:

- Вот еще такое… однажды я стоял у кабинета директора и услышал, как профессор разговаривал с портретом Дамблдора.

- Дамблдора?! Ты ничего не путаешь? - потрясенно выговариваю я, уставившись на него. - И о чем же они разговаривали?

- Ну, было не очень хорошо слышно, но я разобрал, что директор… то есть Дамблдор… говорил что-то о том, что беспокоится… о чем, я не понял, а профессор отвечал, что, мол, сварил какое-то зелье, которое… дальше я не расслышал.

- Очень содержательная беседа, - ядовито замечаю я. Малфой виновато опускает глаза, и мне становится стыдно. Во-первых, сам факт, что подобный разговор вообще был, уже заслуживает внимания, а во-вторых… не заложил ведь любимого учителя Волдеморту, хотя мог бы, - но не донес, удержался.

- Ладно, и это неплохо, - говорю я, поднимаясь. - Чем черт не шутит, вдруг поможет. Попытайся вспомнить еще что-нибудь в этом роде… и давай договоримся - если опять захочешь передать профессору какой-нибудь подарок, постарайся пока обойтись без яда или других смертоносных штучек, ладно?

Не глядя на меня, Малфой кивает и вдруг срывается с места - и через две минуты возвращается со свертком - точной копией сегодняшнего.

- Вот, - быстро говорит он. - Сначала я приготовил этот. Про яд… потом подумал. А здесь все чисто, это просто хорошее вино. Передашь? - заканчивает он совсем тихо.

- Передам, - киваю я, и уже занося ногу через решетку, слышу сдавленное «Спасибо». Удивленно оборачиваюсь - я не ослышался?! - но передо мной уже стены директорского кабинета.

Ну просто день всеобщей вежливости. Первое «спасибо», которое я услышал от Малфоя. Ведь он не поблагодарил меня даже после суда, просто отвернулся, но я успел прочесть в презрительном взгляде все, что он думает о паршивом гриффиндорском выскочке, волею случая оказавшемся у судьбы в фаворе.

А сегодня, получается, он впервые увидел во мне человека. Не Избранного, не аврора, не гриффиндорца - просто человека. Как и я в нем. Наверное, мне должно быть все равно - но я… нет, не счастлив, конечно, - просто я тоже, как и Снейп, устал от ненависти. Слишком много ее было вокруг в последнее время. Так что плохого в том, если с бывшим школьным врагом можно не перебрасываться оскорблениями, а просто разговаривать?..

- Поттер?..

Черт!.. Он что, еще не спит?! Уверенный, что он давно уснул, я со всеми предосторожностями выбрался из камина и приоткрыл дверь в спальню просто чтобы убедиться в этом, а тут… Так и заикой стать недолго! Сердито щурясь, я вглядываюсь в полумрак - так и есть, приподнялся в кровати, опираясь на локоть, и вглядывается в меня с не меньшей обеспокоенностью. И этот встревоженный тон… Черт, он и правда беспокоился. Хорошо, что я сдержался и не выдал что-нибудь в том духе, что это, мол, призрак Поттера, замученного в малфоевских подвалах, - вряд ли он сейчас оценил бы эту шутку.

- Вы… поговорили? - спрашивает он уже более спокойным тоном.

- Поговорили, - вздыхаю я, подойдя ближе и осторожно присаживаясь в изножье. - Любимый ученик обещал пока вас не травить и… не умерщвлять как-нибудь еще. Вот… передал еще подарок. Сказал, что это просто хорошее вино. А… вы почему до сих пор не спите?

Не отвечая, он откидывается на подушку и, кажется, прикрывает глаза - в полутьме толком не разглядишь. Ну, зато и он не увидит, как я улыбаюсь. Еще бы он признался, что переживал за меня. Черт… а может, это боль не давала ему уснуть? Я тянусь к прикроватному столику, взвешиваю в руке флакон - вроде на один раз еще осталось.

- Принести еще лекарства?

- Нет, думаю, этого хватит… спасибо.

- А еще он обмолвился, - помедлив, говорю я, - что в прошлом году слышал, как вы разговаривали с портретом Дамблдора о каком-то зелье. Вы не помните этот разговор?

- Драко действительно так сказал? - удивленно переспрашивает Снейп. - Но я совершенно…

- Ясно, вы ничего такого не помните. Дайте посмотрю руки, - вздохнув, говорю я, взмахом палочки зажигая ближайший факел и придвигаясь поближе.

Да уж, зрелище неутешительное. Руки я ему, конечно, спас, хоть это радует, но обожженная кожа наверняка слезет, оставив отвратительные багровые пятна. Вдобавок его опять лихорадит, и чтобы это понять, даже прикасаться к нему не надо - блестящие от жара глаза и запекшиеся губы говорят сами за себя. Ему бы жаропонижающее… Ага, и общеукрепляющее было бы кстати, и…

Мерлин, я в самом деле идиот. Первосортный. Раз уж начал... зельем больше, зельем меньше - какая теперь, к дементорам, разница?!

Серия «акцио» - и на прикроватный столик со стуком опускается дюжина склянок и флакончиков. Эффект, что называется, превосходит ожидания - Снейп даже садится в кровати и, не в состоянии выговорить ни слова, растерянно смотрит на лекарства и медленно переводит взгляд на мое невозмутимое лицо.

- Вы… вы с ума сошли? - наконец выговаривает он.

- Снотворное. Жаропонижающее. Обезболивающее. Противовоспалительное. Общеукрепляющее. Кроветворное. Пейте и ложитесь, - деловым тоном говорю я, откровенно наслаждаясь моментом - и восхищением, вспыхнувшим в черных глазах.

Черт побери, стоило рискнуть даже просто ради такого взгляда. Впрочем, Снейп тут же маскирует его ядовитым высказыванием, что, мол, всегда подозревал во мне склонность к дешевым театральным эффектам, и ехидно интересуется, не угостился ли я у Малфоя чем-нибудь, лишившим меня способности трезво оценивать происходящее. Но с некоторых пор меня почему-то совсем не задевают его колкости - видимо, с тех самых пор, как из них исчезли раздражение и злость. И ни одно его ядовитое высказывание не способно перечеркнуть сегодняшний безмолвный ответ на мой неуклюжий вопрос: «А… вы?».

Он тоже. Как бы он ни язвил, как бы горячо ни вздумал отрицать это вслух - но я видел это в его глазах так же ясно, как вижу сейчас его обожженные руки, один за другим отставляющие пустые флаконы. Он тоже.

Северус Снейп. Сводящий с ума сарказм и необъяснимая жертвенность. Отточенные ядовитые фразы и мягко выговаривающий их бархатный голос. Черная мантия и молочно-белая кожа. Физическая слабость и несгибаемая сила духа. Надменное достоинство и хрупкая уязвимость. Ледяной самоконтроль и обжигающие эмоции, когда им бывает позволено выплеснуться наружу. И эта черно-белая гамма щедро разбавлена красным - рубцы и потеки на бедрах, алая полусфера Жидкого огня, струйка крови, стекающая в котел. А сегодня - обожженные руки и малфоевское вино.

Многое неделю назад я истово ненавидел. О многом даже не подозревал. А теперь я принял бы все это - и все остальное - как подарок, если только... Если только Малфой не ошибся и он действительно разговаривал с портретом… Тогда у меня, пожалуй, есть шанс. Нет, не так. Тогда у нас есть шанс. Потому что ему тоже это нужно, и не меньше, чем мне. Он устал от ненависти. Он тоже.

Если Дамблдор разговаривал со Снейпом, тогда, возможно, директор смог простить его, думаю я, ворочаясь без сна на своей кушетке. А если смог простить - значит, тому, что сделал Снейп, точно есть объяснение. Или даже оправдание. Да, я говорил себе, что никакое оправдание не отменит того, что он сделал, и я не должен… Да, говорил. Но в черно-белой гамме с тех пор появилось слишком много красного.