Лучше поздно - Mummica

- Даже не знаю, что вам ответить, профессор, - хмуро говорю я. - Я его, конечно, зас… в общем, скажу ему, только сомневаюсь, чтобы завтра он был в состоянии это сделать.

Я стараюсь избавить свой рассказ от шокирующих подробностей, но даже простое изложение фактов приводит Макгонагалл в ярость.

- Какой стыд, какая мерзость! Так опозорить Гриффиндор! - восклицает она, стремительно поднимаясь, и строгое лицо заливает гневный темный румянец. - Сейчас же вызову Макнота и этого поганца Брэдшоу и…

- Я уже был в гриффиндорской башне, - поспешно говорю я, - и разговаривал с обоими. Брэдшоу обещал, что извинится перед Снейпом…

- И правильно, ты молодец, впредь будет ему наука…

- … а насчет зелий… что-нибудь придумаем. Может, я попробую что-нибудь сварить… под его присмотром, - я невольно усмехаюсь тому, как это прозвучало. Макгонагалл тоже слегка фыркает, но тут же устремляет на меня серьезный взгляд:

- Да, так зачем ты, собственно, пришел? Что-то еще случилось?

- Случилось, - неохотно говорю я. - Понимаете, мне нужно попасть сейчас к Малфою… дело в том, что сегодня он прислал Снейпу подарок…

Разумеется, я опускаю все личное, но без некоторых подробностей, к сожалению, не обойтись, и я вижу, что в какой-то момент Макгонагалл непроизвольно сжимает высокий ворот собственной мантии, словно ей становится жарко - в точности так же, как недавно это сделал Снейп.

- Так ты сказал ему о том, что портрет восстановят? - наконец выговаривает она, и я слышу, что ее голос дрожит, хотя она старается выглядеть равнодушной. - Может быть, не стоило этого делать - ведь ты понимаешь, шансов для него почти нет…

- Я и сам не хотел, - с горечью говорю я, - но если бы вы слышали, как он говорил о ненависти… а так для него есть хоть какая-то надежда.

- И ты хочешь поговорить с Малфоем, - тихо произносит она, - чтобы до тех пор…

- Он не стал бы предпринимать новых попыток помочь любимому профессору отправиться на тот свет, - киваю я. - Так что, если позволите…

- Гарри, будь осторожнее там, у Малфоев, - слышу я встревоженный голос Макгонагалл, уже шагнув в камин, и невесело усмехаюсь - то же самое слово в слово совсем недавно сказал мне Снейп. Хотя нет… не то же самое. Поттер, сказал он.

Он никогда не называл меня по имени.

И никогда не назовет?..

- По-оттер? - через секунду слышу я высокий голос, как всегда с презрительной растяжкой произносящий мою фамилию. Так значит я попал куда собирался, хотя, честно говоря, боялся, что Малфой заблокирует камин от нежелательных посетителей. Но ему, видимо, запретили это делать, думаю я, перешагивая через вычурную каминную решетку и глядя на сидящего в кресле напротив хозяина дома… да уж, этот вековой оплот темной магии не ожидал, что так быстро сменит хозяина.

Вот кто уж точно никогда не назовет меня по имени... но в данном случае мне, естественно, плевать.

- Поттер, я, конечно, безумно рад, что ты решил почтить меня своим драгоценным вниманием, но не соблаговолишь ли объяснить, чему обязан столь долгожданным визитом? - цедит Малфой, скрестив на груди руки, и мне становится смешно - жалкие попытки копировать Снейпа. Снейповскому лаконичному ледяному сарказму ему еще учиться и учиться. А сейчас подражание выходит тем более жалким, потому что голос испуганно дрожит, как он ни пытается это скрыть, и в серых глазах плещется самый настоящий ужас.

Прекрасно. Он отлично понял, зачем я к нему явился… тем быстрее все закончится.

- Заглянул вот передать тебе привет от профессора Снейпа, - сообщаю я ему, устроившись в соседнем кресле - Малфой мне сесть, разумеется, не предложил. - Сам он по понятным причинам сделать этого не сможет, но просил передать, что ему очень понравился твой подарок.

- Подарок, который я прислал… значит, он смог им воспользоваться? - спрашивает Малфой, тщетно пытаясь придать тону небрежность, но побледнев при этом до синевы и стиснув подлокотники аристократическими пальцами.

- Да, - спокойно киваю я, - и, повторяю, ему очень понравилось. Он заявил, что это очень своевременный в его положении подарок. Только я, знаешь ли, его переубедил, - пока я говорю это, ужас в глазах Малфоя стремительно разрастается. - Сказал, что это может подождать, и он, как ни странно, со мной согласился - во всяком случае, когда я отправил его спать, он не возражал.

Да уж, сдержанности у Снейпа этому типу действительно стоило бы поучиться. Больше не пытаясь говорить намеками, Малфой вспыхивает как порох и, перегнувшись через ручку кресла, яростно шипит мне в лицо, так что я невольно отстраняюсь:

- Тебе мало издеваться над ним ежедневно - думаешь, я не знаю что вы с ним делаете! - и ты подождал, пока он выпьет вино, выбил из него признание, что это яд, а затем насильно влил в него противоядие, да, гриффиндорский подонок? Не желаешь расставаться с игрушкой, да? Ежедневно ловишь кайф от его унижения? Ты… ты…

А он действительно привязан к Снейпу, думаю я, наблюдая, как Малфой в бешенстве хватает ртом воздух. Очень… очень привязан - намного больше, чем можно ожидать от ученика по отношению к учителю. Неужели?.. В глазах внезапно темнеет от страшной догадки. Всегда пытался подражать его походке… так же заламывал бровь… и манера речи… Твою мать…

Спокойно, Гарри. Пока он в таком состоянии, это легко выяснить.

- А что это ты так разошелся? - говорю я ровным тоном, - он что, твой любовник?

- Да как ты смеешь… даже подумать такое… грязные гриффиндорские намеки… - бешено сипит Малфой, и я на секунду прикрываю глаза от внезапного облегчения. - Он… он мой учитель и он спас мне жизнь, и не один раз! Так неужели я не способен…

- Почему же, способен, - невозмутимо замечаю я. - Травить людей у тебя неплохо получается. Значит, он спас тебе жизнь… а ты решил подарить ему смерть как избавление от мучений. Только ты бы сначала поинтересовался, хочет ли он этого.

- А ты, значит, поинтересовался, - цедит Малфой, кривя рот. - Представляю, как он доказывал тебе, что просто счастлив, развлекая тебя и твоих дружков в ожидании суда и Азкабана.

Теперь он снова пытается говорить ледяным аристократическим тоном, но вид у него такой встрепанный и несчастный, что мне внезапно становится жаль его, как в ночь убийства Дамблдора на Астрономической башне. Черт возьми, помочь Снейпу умереть - это ведь тоже своего рода героизм, хоть и на уродливый слизеринский манер. Малфой ведь не мог не понимать, что ему грозит, если - точнее, когда - все раскроется. И уж от меня-то он меньше всего мог ожидать снисходительности. И не дождался бы. Но… он заслужил услышать то, что я сейчас скажу.

- Да нет, все было гораздо проще, - спокойно говорю я. - Я просто объяснил профессору, что для него, возможно, еще есть надежда. И он согласился немного подождать - до воскресенья. Может, ты не в курсе, но в воскресенье восстановят портрет Дамблдора, а у меня есть кое-какие основания думать, что у директора, возможно, найдутся оправдания некоторым поступкам твоего любимого учителя.

Какое-то время Малфой ошеломленно таращится на меня, пытаясь переварить услышанное, но я сознательно убрал из голоса даже намек на иронию, и до него наконец доходит, что я не издеваюсь.

- Ты… ты это серьезно? - хрипло выдавливает он. - Надежда… какая надежда? Что хорошего может сказать Дамблдор о своем… А ты - тебе-то, Поттер, это зачем?!

- Затем, - негромко говорю я. - Видишь ли, я тоже, хочу я этого или нет, обязан профессору жизнью. Причем неоднократно. И поэтому был бы не против, чтобы для него все закончилось… лучше, чем должно закончиться. А надежда… не знаю, на что именно тут можно рассчитывать, но… директор доверял ему, - поколебавшись, я коротко рассказываю Малфою услышанное от Снейпа под Веритасерумом, - и надеюсь, что Дамблдор ответит хотя бы на некоторые вопросы так, что это будет… в его пользу.

Выслушав меня почти не дыша, Малфой обессиленно обмякает в кресле, прикрыв лицо узкими, как у Снейпа, ладонями, и я ловлю себя на том, что мне хочется протянуть руку и успокаивающе потрепать его по плечу. Да уж, Поттер, хобби у тебя теперь такое - утешать слизеринцев. Хорошо хоть, к этому я не испытываю ничего, кроме презрительной жалости и… да, пожалуй, некоторого уважения. Смог ведь решиться на такое, благодарный придурок. Мать бы с кем оставил?..

Малфой наконец поднимает голову, и в измученном взгляде я с удивлением вижу тоже что-то вроде уважения.

- Так ты его… не поил насильно? Не бил? - тихо спрашивает он.

- Нет, - хмуро отвечаю я. - Ты, конечно, ужасно удивишься, но я ничего такого с ним не делаю.

Какого «такого», Малфой предпочитает не уточнять - вместо этого он вдруг выговаривает, не глядя на меня:

- А… как он там вообще?

- Если ты имеешь в виду его здоровье, - сердито говорю я, - то, разумеется, лучше он себя никогда не чувствовал. Не говоря уже о том, что по какой-то идиотской причине он почти ничего не ест.

- Значит, совсем паршиво, - расстроенно бормочет Малфой. - А лечить его…