Солдаты эры Водолея - Дмитрий Агалаков

Подавшись вперед, она накрыла его руку своей, и Вадима точно током ударило. А по лицу Долли — спустя несколько мгновений — пробежала тень. Вадиму показалась — зловещая. Но очень быстро — он едва заметил ее.

— Скажем, завтра? — чуть изменившимся тоном спросила молодая женщина.

Вадим переглянулся с Катариной, но та, все больше молчавшая, лишь пожала плечами.

— Разумеется, Долли, — ответил он.

Они проболтали еще полчаса, распили две бутылки шампанского и решили утром же плыть на острова.

— Очень странная женщина эта Долли, — сказала княжна, когда они подходили к машине, где их ждали телохранители.

Поспорить с ней было трудно — Долли и Вадиму показалась женщиной необыкновенной…

3

Машина, взятая на прокат, тихонько ехала по одной из дачных просек за городом. За рулем сидел молчаливый телохранитель Андрэос. Рядом с ним — Славик. Вадим и Катарина на заднем сиденье следили за нумерацией домишек.

— Паша сказала, дом «тридцать четыре» по седьмой просеке? — спросила Катарина.

— Ага, — отозвался он. — Уже «тридцать второй»… Значит, по этой стороне…

Они проехали еще метров пятьдесят и остановились. Вышли. У Катарины был за спиной ее походный ранец тинэйджера, Вадим нес сумку с провизией. Андрэос и Славик остались в машине. Вадим толкнул калитку с нужным номером, аккуратно нарисованным на жестянке масляной краской — белой по синему, и дверца поехала внутрь…

Паша стояла с середине дорожки, между калиткой и деревянным осевшим домиком, и смотрела на них. «Дачный» плащик, черные колготки, косынка. Белые садовые перчатки. В руках — ведро для сбора яблок.

Паша поставила ведро. Она улыбалась им — светло и радостно. Вадим даже не предполагал увидеть ее такой! Медленно сняла перчатки, спрятала в карман. И тотчас протянула руки навстречу Катарине, уже торопившейся к ней по дорожке…

— А ты и впрямь красавица, — негромко и счастливо сказала Паша. Она вглядывалась в каждую черточку лица девушки. — Да по-другому и быть не могло. Я видела тебя, но мельком. Видела…

Обняв ее, Катарина прижалась к ее груди.

— Милая, милая Таис, — повторяла Паша, заглядывая в полные слез глаза девушки. — Что же вы встали, Вадим Александрович? — наконец окликнула она его. — Идемте же, идемте!

Обернулась и Катарина.

— Как все просто, правда? — спросила у Вадима юная княжна.

— Еще бы! — он развел руками. — Проще некуда! Чаем-то нас напоите, Паша? Мы с собой «Рябиновую» привезли!

— Это он всякую муть пьет, — махнула рукой Катарина. — Я бутылку французского вина захватила — «Бужеле».

— А по мне так «Рябина» лучше, — засмеялась счастливая Паша, показав крупные неровные зубы. Первый раз Вадим видел ее смеющейся вот так открыто. — Сейчас чай поставлю.

Она быстро пошла в дом.

— На вас, русских, не угодишь — с вашими-то вкусами, — оставшись на дорожке, пожала плечами Катарина.

— Это верно, — держа сумку в руках, кивнул Вадим, обходя ее, уже шагая вперед. — Мы такие!

На маленькой веранде, под липой и вишней, они пили чай с вареньем. В ход пошли «Рябиновая» и «Бужеле».

— Как же так, — спросил Вадим, — меня, Паша, вы разглядели хорошо, и квартиру мою, а княжну — мельком? Чем же я лучше?

Паша, потягивая чай из блюдца, улыбнулась:

— Да не лучше, Вадим Александрович. Я же вам не космический спутник — всю землю обозревать. Я только тех, кто рядом, чувствую.

— Но мы с вами раньше не встречались.

— Правильно, не встречались, то есть знакомы не были. А вот коснулись на улице рукавами — и меня точно током ударило. Так бывает, когда совсем близко…

Катарина внимательно слушала их обоих, иногда подолгу задерживая взгляд на Паше, улыбалась самой себе. И все цепляла ложечкой домашнее малиновое варенье, осторожно так — дегустировала.

— И со мной так было? — нахмурился Вадим.

Паша кивнула:

— Да, на Броневой улице, полгода назад.

— А все трещинки на потолке — это как? И пароходик в раме…

— Я ведь вначале испугалась, столкнувшись с вами, обмерла вся. Сразу ведь не поймешь, кто вы. И с кем. Пошла за вами. Выследила. — Она подлила из чашки в блюдце кипяток, подула. — Вы были правы — около дома ходила, а вы и не заметили. — Она опять смешно улыбнулась. — Потому что некрасивая, наверное.

Катарина, оторвавшись от занятия, с укором взглянула на Пашу.

— Прекратите вы, — сказал Вадим.

— Да что уж там, — Паша вновь отхлебнула чаю. — Нам ехать далеко придется, — неожиданно сказала она.

Вадим и Катарина одновременно забыли о чае с вареньем.

— Вы о чем? — спросил он.

— О нем, — просто ответила Паша.

Катарина тоже посмотрела на Вадима, как на непонятливого.

— О… Дионисии?

— Конечно, — ответила за нее княжна. — Ты забыл, зачем я с тобой приехала в Россию?

— Верно, — кивнула Паша, — чаи гонять, что ли? — Она посмотрела на Катарину. — Я думаю, что это очень далекий город. Где-то на краю земли. Там холодно, очень много снега. Но главное, что я видела, это свет в окне многоэтажного дома. Освященных окон было много, но они точно расплывались. А это было четким, ясным. И все время снег, почему — не знаю. Видимо, это подсказка, что искать нужно не в Азии… Может быть, в Сибири?

— Но как по одному окошку можно найти человека? — изумился Вадим. — Тут и жизни не хватит!

— Можно, — кивнула Паша. — Этот дом несколько раз возникал напротив тройки лошадей. Одна смотрит прямо, как и положено, другие — в стороны.

— Скульптура, что ли?

— Да, — кивнула Паша. — Думаю, мрамор. Тройка лошадей белая, под стать снегу, и большая. Я думаю, она стоит на площади. И вот за этой тройкой — дом и яркое окошко. — Паша убежденно кивнула. — Оно как маяк. Уверена, это его окно.

Задумчиво глядя на блюдце, Катарина улыбнулась:

— Я верю тебе. Знаешь, — княжна подняла на Вадима глаза, — как она узнала его тогда, в Константинополе? Мне отец рассказывал. У Дионисия было любимое место за крепостной стеной, на берегу Золотого Рога, недалеко от стен дворца Влахерны. Там он сидел, мечтал, делал записи, глядя на бухту и корабли. Таким вот, задумчивым, она и увидела его прежде.

— Хотя бы знать, какой он — молодой или старый? — неопределенно проговорил Вадим.

— То что не старый — точно, — заверила его Паша. — Это я чувствую. Думаю, он юноша, как и прежде.

— Когда мы жили в столице мира, я о Константинополе, угадывать было куда легче. Все, как на ладони. Так ведь?

Княжна подняла глаза на Пашу, и та кивнула: