Ближний Восток: война и политика - Коллектив авторов

Тем не менее правящей элите Персии удавалось использовать в своих интересах стратегическое положение государства и региональное соперничество мировых держав. С конца XIX в. иранские политики стремились к поддержанию баланса влияний между этими державами, сохраняя тем самым единство страны и по крайней мере формальную независимость. Подобная оборонительная стратегия объяснялась тем, что в начале XX в. Иран представлял собой государство, раздираемое внутренними противоречиями; его промышленность находилась в стадии зарождения, а приток дешевых иностранных товаров приводил к разорению большей части местных производителей. В сельском хозяйстве господствовали феодальные отношения, причем более 50 % пахотной земли принадлежало 2,5–3 тыс. крупных землевладельцев, и лишь 6 % крестьян имели собственные участки.

Отсталое положение страны привело к тому, что все большее число представителей политической, интеллектуальной и религиозной элиты общества стали осознавать необходимость глубоких преобразований. Они считали, что только им удастся избавить от унизительной полуколониальной зависимости страну с почти 2500-летним опытом собственной государственности. Более или менее удачные реформы проводились как в период конституционной революции 1905–1911 гг., так и в период правления Реза шаха Пехлеви (1925–1941). Последнему удалось воспользоваться сравнительно благоприятной международной обстановкой, вызванной исчезновением с политической карты мира некогда могущественной Российской империи и ослаблением Британской, и посредством ряда реформ поставить страну на рельсы модернизации. Именно в период правления Реза шаха Иран стал предпринимать первые попытки выступать самостоятельным игроком на международной арене, более интенсивный характер они приобрели уже после Второй мировой войны.

2) В XX в. резко возросший спрос на углеводородное сырье привел к тому, что нефтеносные районы мира оказались в центре внимания мировых держав. Регион Персидского залива, по сей день являющийся крупнейшим резервуаром «черного золота» на планете, разумеется, исключением не стал. По приблизительным оценкам, только Иран располагает 10 % мировых запасов нефти. Потому неудивительно, что с момента открытия нефтяного месторождения в районе Месджеде-Сулейман в мае 1908 г. нефть для Ирана стала важнейшим фактором внутренней и внешней политики. Ее добыча не только приносила крупные прибыли в бюджет и служила средством решения социальных и экономических проблем – она неоднократно становилась причиной острых конфликтов с западными государствами, а нерациональное использование доходов от продажи сырья приводило к внутренней нестабильности и усугублению общественных противоречий.

3) В условиях холодной войны Иран приобрел особое стратегическое значение как страна, во-первых, имевшая протяженную общую границу с Советским Союзом, и, во-вторых, являвшаяся одним из крупнейших экспортеров нефти. После окончания Второй мировой войны Иран стал рассматриваться руководством США, ставших к тому времени безоговорочным лидером западного блока, как ключевой фактор обеспечения американских интересов на Ближнем Востоке. Завершение противостояния капиталистического и коммунистического блоков в конце 1980-х гг. не ослабило роль иранского фактора в системе международных отношений: провозглашенная в 1979 г. Исламская республика стала играть самостоятельную роль в регионе, выступая, с одной стороны, противником Соединенных Штатов в региональной политике и занимая резко антиизраильскую позицию в ближневосточном конфликте – с другой.

4) В новейшей истории Ирана шиитское духовенство выступало и продолжает оставаться самостоятельным фактором политической жизни. В период правления династии Каджаров (1794–1925) и Пехлеви (1925–1979) оно объединялось в особую иерархию, независимую от светских властей и состоявшую из идеологически разнородных элементов. В ключевых событиях иранской истории – конституционной революции 1905–1911 гг. и борьбе за национализацию нефтяной промышленности в середине XX в. – представители этого общественного слоя играли активную роль, выступая за укрепление суверенитета страны и освобождение от иностранной зависимости. Благодаря своему исключительному влиянию на широкие народные массы и ориентацию на прямое участие в политической жизни духовенство в конечном счете сумело не только сформулировать альтернативную программу развития страны, но и приступить к ее практической реализации после прихода к власти в результате антимонархической революции 1979 г.

3.2. Иран после Второй мировой войны. Движение за национализацию нефти

В период Второй мировой войны стратегическое положение Ирана стало причиной его оккупации силами антигитлеровской коалиции в лице СССР и Великобритании. В 1930-е гг. Реза шах пошел на некоторое сближение с Берлином, которое после нападения Германии на Советский Союз стало вызывать особое беспокойство союзных держав. Руководство СССР опасалось возникновения немецкого военного плацдарма в непосредственной близости от Закавказья, а Великобритания – потери нефтяных промыслов в юго-западной провинции Хузестан, имевших ключевое значение для инфраструктуры Королевских вооруженных сил. В целях предупреждения возможных акций со стороны Германии, 25 августа 1941 г. союзные войска начали оккупацию территории Ирана. В результате почти бескровной операции вся страна оказалась под советско-британским контролем, а шах вынужден был отречься от престола и уступить трон своему 22-летнему сыну Мохаммеду Реза. На протяжении последующих трех с половиной лет Иран выполнял функцию ключевого транзитного коридора для поставок западными союзниками военных грузов СССР. Для самого же Ирана столь резкие перемены означали исчезновение авторитарного режима и некоторую демократизацию общественной жизни. Стали выходить из тени политические силы различной ориентации; причем, если Советский Союз поддерживал организации левого толка (так, осенью 1941 г. была образована Народная партия Ирана – Туде), то Великобритания оказывала содействие более консервативным кругам – племенным лидерам и приближенным шаха. Используя давние тесные связи с представителями иранской властной элиты, англичане способствовали продвижению на ключевые посты лояльных к ним политиков. Однако в это же время в правящих кругах возникает стремление к привлечению на политическую сцену третьей силы с целью противодействия чрезмерному влиянию СССР и Британии – Соединенных Штатов Америки. Американский иранист М.Р. Годе называет такую внешнеполитическую линию «позитивным равновесием»[74]. Уже с начала XX в. в сознании многих образованных иранцев США воспринимались как прогрессивная держава, которая в силу своего географического положения не будет предпринимать попыток вмешиваться во внутренние дела государства. Так, в 1911 г. по приглашению меджлиса функции главного казначея выполнял Морган Шустер, своей активной деятельностью по реформированию финансовой системы вызвавший крайнее недовольство не только крупных землевладельцев, но и правительств России и Британии. Именно их давление в конечном счете привело к отстранению Шустера. Более успешной и продолжительной оказалась миссия Артура Мильспо, в 1920-е гг. занимавшего пост главного финансового администратора Ирана. Работа Мильспо способствовала не только существенному оздоровлению финансов, но и увеличению притока американского капитала. Благодаря эффективным мероприятиям экономических советников США приобрели позитивный имидж в иранских политических кругах, и совершенно неудивительно, что в 1943 г. Мильспо вновь был назначен меджлисом на должность главы финансовой миссии, состоявшей из нескольких десятков американских советников. Однако на сей раз миссия действовала под контролем внешнеполитического ведомства США в условиях политической нестабильности; ожидаемых результатов она принести не сумела.

Согласно трехстороннему договору, заключенному между СССР, Ираном и Великобританией в январе 1942 г., союзные силы обязывались покинуть территорию Ирана в течение шести месяцев после завершения военных действий. Тем не менее Советский Союз отказался выводить свои войска из Иранского Азербайджана в означенный срок. В этой провинции, большинство населения которой составляли азербайджанцы, при прямой поддержке СССР развернулась кампания по созданию социалистической автономной республики. Проводимая Реза шахом политика централизации под лозунгами персидского национализма наряду с ухудшением экономической ситуации вызвала сильное недовольство широких масс. Кроме того, именно этот регион еще с конца XIX в. был больше остальных подвержен влиянию леводемократических идей ввиду интенсивной трудовой миграции местных рабочих на каспийские нефтепромыслы и их участия в революционной борьбе. Таким образом, создание Демократической партии Азербайджана (ДПА) и провозглашение в ноябре 1945 г. в г. Тебризе Демократической Республики во главе с одним из создателей персидской коммунистической партии Джафаром Пишевари не являлись мероприятиями, проведенными исключительно по указанию Москвы. Однако просоветское образование в Иранском Азербайджане оказалось недолговечным, поскольку в условиях начинавшейся холодной войны руководство СССР не могло позволить себе провоцировать Соединенные Штаты, которые уже имели к тому времени ядерное оружие. В результате нажима со стороны США, а также удачных дипломатических маневров премьер-министра Ахмеда Кавама, пообещавшего Сталину создать совместную с СССР нефтяную компанию для освоения месторождений в северном Иране и урегулировать мирным путем азербайджанскую проблему, в мае 1946 г. советские войска были выведены из северных провинций, а в декабре автономия была ликвидирована в результате карательного рейда центрального правительства. Большинство активистов ДПА подверглось кровавым репрессиям, лишь некоторые нашли убежище за границей. Аналогичная судьба постигла автономию в Курдистане. Советско-иранская нефтяная компания так и не была создана. В конечном счете СССР не получил никаких дивидендов от мероприятий в южном Азербайджане, а в глазах тегеранской политической элиты приобрел негативный имидж как источник потенциальной угрозы территориальной целостности и стабильности государства. Это во многом предопределило проамериканский характер внешней политики Ирана в последующий период и его нежелание обращаться за поддержкой к северному соседу в тех ситуациях, когда такая мера выглядела вполне оправданной.