Мститель - Рори Клементс

Они подошли к арке выхода к ступенькам причала, откуда бочки как вручную, так и с помощью специального крана грузили на борт огромного галеона. На его носу красовалось богато украшенное название судна «Буря».

– Помогай вам Господь, господин Шекспир. Мне жаль, что вам пришлось проделать это бесполезное путешествие. – И снова он не подал ему руки.

Стоящий на палубе докер толкнул балку крана. Управлявший краном работник усердно жал на педали, поднимая блоки с помощью системы шестерней. Шекспир поднял взгляд и увидел, что прямо над ними висит бочка. Внезапно бочка сорвалась со стрелы и полетела прямо на них. Шекспир схватил Уинтерберри и повалил на землю.

Бочка рухнула на причал и разбилась, обдав все вокруг дождем из бочарных клепок, щепок и разлетевшихся из нее скобяных товаров. Шекспир получил удар в спину большим медным блюдом. Осознав, что лежит на распростертой фигуре Уинтерберри, он быстро поднялся, потирая спину в месте ушиба.

Шекспир посмотрел на человека, управлявшего краном; на его лице застыло выражение неподдельного изумления и ужаса. Затем Джон перевел взгляд на палубу корабля, откуда докер столкнул балку крана. Там никого не было.

К тому времени, когда Уинтерберри поднялся на ноги, Шекспир уже взбежал по трапу на палубу «Бури». За переборкой в пристройке сидел человек, лениво покуривая трубку.

– Где докер? Тот, что толкнул балку?

– Да где-то здесь, на главной палубе. Его наняли на день. Раньше я его никогда не видел.

Метнувшись к носу корабля, Шекспир внимательно вгляделся в плещущиеся серые воды Темзы. Он побежал обратно к корме. Там тоже никого не было. По левому борту вплотную к «Буре» стоял другой корабль, а за ним еще один. Докер мог легко перепрыгнуть с одной палубы на другую. В гневе Шекспир вернулся на пристань.

– Вы видели его?

Уинтерберри промолчал. Выражение его лица было мрачным. Он сделал знак крановщику опустить веревки и осмотрел истрепанные концы, с которых сорвалась бочка. Стренги веревок были обрезаны. Уинтерберри ощупал истрепанный конец.

– Веревку обрезали.

– Кто хочет вас убить?

– То же самое я хотел бы спросить и у вас, господин Шекспир. Похоже, вы ищете в мутных и нечестивых водах. Не знаю ни одного человека, который желал бы причинить мне вред. Что ж, хорошего вам дня. Если хотите, то мой лодочник отвезет вас обратно вверх по течению. Других лодочников вы здесь не найдете.

Глядя Уинтерберри в глаза, Шекспир задал ему еще один, последний вопрос.

– Господин Уинтерберри, вы знали, что тот юноша, Джо Джаггард, тоже интересовался Роаноком и разыскивал Элеонору Дэйр?

Когда лодка выруливала на середину реки, Шекспир обернулся и посмотрел на причал. В арке входа на склад специй виднелась мрачная фигура Джейкоба Уинтерберри. Он глядел вслед увозившей Шекспира лодке.

Глава 25

Болтфут очнулся от пульсирующей головной боли. Он попытался осмотреться, но не смог сфокусировать взгляд. Ему показалось, что он видит балки и какой-то незнакомый потолок. Окружавшие его странные звуки только усиливали боль. Он был так слаб, что не мог пошевелиться.

Появилась женщина в простом платье, длинном белом переднике и белом накрахмаленном чепце, походившем на головной убор монахини. Она нагнулась к нему, теплый взгляд ее карих глаз встретился со взглядом Болтфута.

– Где я? – только и смог произнести он. – Что со мной?

– Вы в больнице Святого Томаса, сэр.

Болтфут ощупал голову, вскрикнув от прикосновения собственной руки, голова была забинтована.

– Зачем это?

– Вы были ранены. Хорошо, что вы очнулись, сэр, ибо мы опасались за вашу жизнь.

Он закрыл глаза, и сознание начало к нему возвращаться.

– Какой сегодня день?

Женщина тихо рассмеялась. Невысокая и пухлая, она очаровывала своей улыбкой и искренней добротой.

– Вы здесь уже более двенадцати часов. Вас на улице увидела одна молодая женщина, вы лежали весь в крови, она пришла сюда за подмогой, чтобы перенести вас к нам. Вам повезло, ваши дела были так плохи, что многие просто проходили мимо, оставляя вас умирать прямо на улице. Если у вас есть еще вопросы, то скоро будет обход и вы сможете расспросить смотрителя больницы.

Болтфут вытащил руку из-под покрывала. Нужно было выбираться отсюда. У него кружилась голова. Он попытался приподняться на локтях, но немедленно упал на кровать задыхаясь. Голова трещала так, словно его огрели алебардой.

– Пожалуйста, сообщите обо мне в Даугейт, – слабо произнес он, – моей супруге, которая носит нашего дитя, скажите ей, что я здесь, и моему хозяину тоже.

Она улыбнулась.

– Не волнуйтесь, сэр. Я вернусь позже, и мы поговорим. Если вы будете вести себя смирно, то я постараюсь раздобыть для вас перьевой матрас. А если нет, то, должна предупредить, во дворе вас могут выпороть и заковать в колодки. Завтра утром можете не ходить на службу в часовне, но только завтра.

Она быстро прошлась по палате, осматривая повязки и собирая грязное постельное белье. Его разум был затуманен пульсирующей болью, но Болтфут все же попытался вспомнить то, что с ним произошло.

Он шел по одной из маленьких улочек, что к западу от Лонг-Саутуарка, направляясь к дому Дейви Керка. Он вспомнил, что плохо себя чувствовал, вся его одежда была мокрой от пота. На противоположной стороне узкой улицы он увидел женщину в накидке с капюшоном: она следила за ним. Потом сзади мелькнула тень, а следом – удар. Больше он ничего не помнил.

Если бы Джейн могла прийти к нему.

Он снова заснул, на этот раз это был настоящий сон, а не потеря сознания, как подобие смерти, которое наступает после сильного удара по голове.

Когда Шекспир вернулся в Даугейт, Сайдсмен мыл лошадь возле стойла. Он медленно покачал головой. Он не видел ни Болтфута, ни Джека. Шекспира охватил мучительный гнетущий ужас. Так долго отсутствовать без причины человек не может.

– Приехала какая-то леди и ждет вас, сэр, – сказал конюх.

В передней он обнаружил Корделию Ле Нев. Она просматривала учебник латыни, но увидев входящего Шекспира, закрыла книгу и положила ее на сундук.

– Добро пожаловать, леди Ле Нев, – сказал он, – хотя ваша привычка ходить в гости без приглашения несколько обескураживает. Надеюсь, на этот раз вы без оружия? – язвительно добавил он.

Прическа растрепалась, а одежда запылилась из-за поездки верхом. Ее волосы ниспадали на плечи. На ней был льняной киртл и приталенная блузка, открывавшая шею и подчеркивавшая сияние ее кожи. Она могла сойти за служанку из таверны, но что-то в том, как она себя держала, наклон головы и ее внешность выдавали в ней знатную даму.

– Можете обыскать меня, если хотите.

Он улыбнулся.

– Поверю вам на слово, леди Ле Нев.

– Как пожелаете. Угостите чем-нибудь, господин Шекспир? Боюсь, если я не промочу мое бедное пересохшее горло капелькой эля, мне долго не протянуть.

Он направился к кладовой, где хранились бочонки. Она последовала за ним.

– Прекрасная школа, господин Шекспир. Похоже, построена недавно.

– Основная часть была построена пять лет тому назад, первоначально как дом купца Томаса Вуда, упокой его Господь. Но боюсь, что епископ уже ее закрыл.

– Мне жаль.

– Не волнуйтесь, уверен, ко Дню Всех Святых мы откроемся.

– Так странно, что вы выполняете поручения досмотрщика мертвых и одновременно руководите школой.

Шекспир налил две пинты эля и передал одну Корделии.

– Я много лет проработал тайным агентом и расследовал преступления на службе у покойного господина секретаря. Досмотрщик – мой друг.

– Мне кажется, что вы что-то недоговариваете.

– То же могу сказать и о вас, леди Ле Нев. Мне бы очень хотелось знать, что связывает вас с Макганном, милордом Эссексом и господином Уинтерберри? Скажите, зачем вы пришли?

– Я пришла ответить на ваши вопросы.

– Хорошо. – Он помолчал.

– И… есть еще кое-что… то, что вы должны знать.

– Например?

– Я расскажу, это не займет много времени.

Шекспир пожал плечами.

– Как пожелаете. Начните с суммы, которую собирался заплатить вам Уинтерберри за руку вашей дочери.

– Пять тысяч фунтов, кажется, хотя все это мужские дела. Но мы не увидели этих денег и не увидим.

– Что он надеялся получить взамен? Он верил, что ваша дочь его любит? Он – человек строгих правил.

– Все мужчины одинаковые, стоит снять с них одежду, будь то черное одеяние пуританина или камзол из изысканной тафты. Только похоть и тщеславие. Ему была нужна хорошенькая девица в постели, а еще связь с нашей фамилией. Он уже ходил в геральдическую палату, чтобы узнать, сможет ли он заимствовать герб моего супруга. Но тогда он не знал о чувствах Эми к тому юноше, Джаггарду, да и мы сначала не знали.