Белая орчанка и оборотень (СИ) - "Li Litvinenko"

Молодой прибился к этой стае совсем недавно, во время войны. Он рано сбежал из дома, гонимый инстинктом размножения. Его тело созрело и стало требовать самку. К тому времени у него не осталось ни отца, ни матери. Как у многих оборотней мать умерла родами, а отец не вынес потери и зачах в течение года после смерти своей пары. Они не оставили ему братьев, Ксенит был единственным живорожденным ребенком у своих родителей, две первые девочки родились мертвые. Несколько лет его воспитывал дядя, брат отца. Но у него была своя семья, в которой подросток всегда чувствовал себя лишним и большую часть времени, Ксенит был предоставлен сам себе. Молодой оборотень (сейчас ему было девятнадцать), какое-то время бродяжничал по городам, нигде особо не зацепляясь. Известие о начале войны с гоблинами застало его в караване веселых девчонок. Их кибитки колесили по стране, собирая неплохой урожай с любителей сладкого. Ксинит за секс и еду выполнял у них разную работу, это было почти единственное, что тогда его интересовало. Девчонки присоединились к продуктовому обозу оборотней и в перерывах между битвами помогали войнам расслабиться.

Стая Гелиодора была самой сильной из всех, что видел Ксенит. Они сражались как боги! К тому времени гормоны чуть поутихли и он взял под контроль свое либидо. Его сексуальный опыт был богат, теперь он мог продолжительное время обходился без женщины. Он попросился оруженосцем в их стаю и быстро обучился искусству боя. Почувствовав близких по духу оборотней, он остался с ними и после завершения войны. Оборотням всегда свойственно желание сбиваться в стаи.

В конце прошлой осени они переехали в этот замок и кажется, собирались здесь задержаться. Он был в отличном состоянии. Гоблины не устраивали в нем себе логово, их тропа проходила намного севернее. Там две горы сходились пологими склонами вместе, образовывая узкий перевал, по которому остроухие спускались в Широкие земли.

Внутри обширного замкового двора было множество построек, все они были сделаны из светлого песчаника, а крыши были из серой черепицы, со временем покрывшейся мхом. Наружная стена оказалась местами обвалена, и они за эти весенние месяцы здорово потрудились, восстанавливая ее. Почти все оборотни жили сейчас в центральном здании крепости, потому что во многих помещениях протекали крыши. Большой зал для приемов оказался самой сухой постройкой, а снег не давал им всю зиму заделать дыры в крышах других зданий. И волки ждали весну, чтоб обзавестись отдельным жильем. Теснота их не смущала, они годы провели вместе, в условиях гораздо хуже этих. Но альфа предложил завести каждому свой дом или комнату, место позволяло. Амичит первый кто уже отселился. Он выбрал себе южную башню. По его словам из нее был потрясающий вид на ближний лес. Гелиодор оставил за собой центральную, которая раньше была хозяйской.

Их альфа Гелиодор, его побратим Тумит и еще пять оборотней, отправились пару дней назад в город. Это была первая вылазка, за то время что оборотни тут жили. Они собирались пополнить запасы продовольствия и объявить всем купцам, что крепость теперь жилая и в ней будут рады торговцам.

Ксинит еще долго и бесцельно бродил по лесу вдоль каменных стен замка. Он все раздумывал о случившемся, пока его желудок не напомнил, что настало время обеда. Все еще ошарашенный, молодой волк зашел в зал, где уже заканчивали есть оборотни. Он насыпал себе наваристой похлебки из котла, висевшего над очагом и сел за общий стол.

— Эй, дружище, а ты что тут делаешь? — Увидев его, удивился Церус. — Ты ведь с Амичем пошел на рыбалку. Я думал раньше вечера, вы не вернетесь.

— Тут такое дело… — Ксенит ненадолго задумался, помешивая ложкой еду и не зная с чего начать свой рассказ. — Мы с Амичетом шли по лесу, к реке. — Он решил рассказать всю историю по порядку. — Тут Амичит как будто взбесился и сразу побежал… Он учуял сладкую малютку, которая паслась на полянке в лесу. И схватил ее!

Волки за столом перестали жевать и разговаривать. Они с интересом прислушались к тихому рассказу Ксена.

— Она так кричала… — Ксин горько вздохнул. — Аааааа! — Тоненько протянул он, изображая крик девушки.

Все волки подняли удивленно брови. Видя такой всеобщий интерес, Ксенит решил напустить пыли в свой короткий рассказ.

— Мне было так жаль крошку, и я сказал Амичиту: отпусти пискуна, ведь дома его, наверное, ждут мама… и папа. — Ксинит покачал головой давая понять, что его попытки остались безрезультатными.

Он опять горестно вздохнул. Потом, сделал голос грубее и, изображая теперь Амича, прокричал:

— Моя!!!

Оборотни в сильном удивлении охнули и отпрянули назад. В мгновенно воцарившейся в зале, гробовой тишине кто-то уронил ложку.

— Малыш, ты уверен, что слово было именно «моя»? — Аккуратно и вежливо, чтоб не обидеть Ксена, спросил Церус.

— Конечно уверен. Он так четко орал его мне в лицо! — Убедительно заверил слушателей Ксинит.

Оборотни переглядывались и тихо обсуждали новость.

— Не похоже на него. Амич самый спокойный из нас. — Оглядывая стаю, сказал Сфелер.

— А как она выглядела, ну … эта малютка? — Поинтересовался кто-то из толпы.

— Не знаю, я сильно ее не рассмотрел. Что-то маленькое и лохматое. — Растеряно отвечал Ксенит.

— Как Бёрк? — Предположил Церус. — Я помню Гел, когда встретил ее, тоже все повторял: «моя, моя».

— Я не знаю, как выглядела Бёрк.

— А, ну да. Ты ведь примкнул к нам уже после ее гибели. — Грустно вздохнул Цер, вспомнив орчанку.

Воспоминания о Бёрк не притупили интереса оборотней к виду пойманного Амичитом пискуна, и они начали задавать наводящие вопросы.

— У нее кожа была как у орков? — Начал спрашивать Сфел.

— Зеленая? — Уточнил Ксен.

— Да нет. Неровная, такая, в шрамах вся, в ямках, но светлая.

— Кажется, да.

— А волосы? Волосы у неё были белые? — Продолжал выяснять облик «жертвы» Сфелер.

— Нет. Точно нет. Темные как у Сфелера. — Вспомнил Ксенит.

Церус переглянулся со Сфелером и, пожав плечами, сказал.

— Ну и что? У нас всех, волосы тоже разного цвета.

— Ну и? Дальше? — Нетерпеливо подгонял рассказ Ксенита, Церус.

— Ну, маленькая как молодой гномик. И худенькая… Как детеныш… И так сладко пахнет!

Волки заволновались. Они представили пойманную особь, и она чертовски напоминала сородичей Бёрк, если бы таковые были. Тут в зал вошел Гессон. Со всеми поздоровавшись, он сел обедать. Гес ремонтировал крышу у домика, который себе выбрал и поэтому припозднился. Ему тут же пересказали историю Аксинита.

— То-то я смотрю он странный какой-то.

— Так ты его видел? — Спросил Церус.

— Да, где-то около двух часов назад. Он быстро пробежал в свою башню. Я еще удивился и спросил, почему он не на рыбалке, как планировал. Но он ничего мне не ответил.

— Он был один?

— Да, только нес что-то на плече. Мешок кажется, или тушку какого-то животного.

Оборотни заговорили разом. Каждый строил свои предположения, и предлагал разные планы действия.

— Так, — встал со скамьи Церус, пока не было Гела он был за старшего. — Вот что получается: карликовая орчанка забрела на нашу территорию. — Он ходил по залу и вслух размышлял. — За всю зиму мы ни разу их тут не встречали. Значит или ходит она сюда редко, или отлично прячется.

— Это было бы не удивительно, они такие крошки, каждый может их обидеть. — Поделился своим мнением Гессон. В ответ ему закивали.

— Значит, шанс встретит тут еще одну орчанку, ничтожно мал, или вообще, равен нулю. Кто знает, вдруг, если она не вернется в свою стаю, карликовые орки (если это они) испугаются, снимутся с места и покинут этот лес навсегда. — Подытожил Церус.

— А почему ты думаешь, что она не вернется в свою стаю? — Наивно спросил Аксинит.

— Потому что Амич, ее не отпустит. — Медленно как ребенку разъяснил ему Цер. — Поэтому предлагаю. — Он развернулся к сидящим за столом оборотням и прочистил горло, как перед важным выступлением. — Орчанку у Амичита отнять! И выпустить на том месте, где её поймали. Малютка побежит домой. — Он посмотрел на Ксинита и повторил его слова. — К маме и папе. А мы проследим, куда она нас приведет… — Широко улыбаясь, закончил Церус.