Чаша гнева - Александр Борисович Михайловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Грешен я, Господи! - простонал патриарх, зажмурившись и осенив себя крестным знамением. - Грешен, грешен, грешен...
- Сам вижу, что грешен, только совсем не в том, в чем ты думаешь, - сурово сказал архангел, вкладывая меч в ножны, после чего сияние умерило свою яркость до приемлемой величины. - Точнее, грехом фарисейства и самодовольства оказалась насквозь поражена вся ваша Церковь. Власть в Российской империи утратила единство со своим народом, забыла о его нуждах и чаяниях, называла полыхавший то тут, то там голод недородом, а вы, превратившись в государственных чиновников по делам религии, молчали об этом, будто набравши в рот воды, однако призывали простых людей к внешнему благочестию и покорности перед обстоятельствами судьбы. Русский царь, забыв о том, что он должен быть своим подданным добрым отцом, совершил великое святотатство, назвав себя Хозяином Земли Русской, но вы молчали и об этом. Поступив так, он низвел себя с уровня Божьего Помазанника до статуса банального диктатора, удерживающегося у власти только грубой силой, но этого превращения среди вас никто так и не понял. Нет ничего более фарисейского, чем изрекаемая вами фраза «Христос терпел и нам велел». Сын Божий сознательно пошел на подвиг и крестные муки для того, чтобы вырвать человечество из скверны греха разлагающегося язычества и указать путь к Богу. Но ради чего в голоде, нищете и мраке невежества должны были погибать малоземельные и безлошадные русские мужики, чьи хозяйства были досуха высосаны мерзкой системой выкупных платежей? Три последних царя последовательно превращали простой русский народ в сухую солому для будущего революционного пожара, но никто из иерархов церкви не возвысил против этого свой голос, ибо все вы давно и прочно срослись с государством как сиамские близнецы. Вы даже не заметили, что четверть века должность обер-прокурора Святейшего Синода в ранге государственного министра занимал злой колдун манихейского толка, накинувший на Россию серую пелену заклинания подмораживания. С этого момента Российскую империю поразила тяжкая болезнь: ее верхи ударились в различные суеверия и оккультизм, а низы охватили апатия и безверие. Поздно теперь рвать на себе волосы и стенать о притеснениях и гонениях. Церковь, что должна быть хранительницей человеческой морали, в первую очередь среди власть имущих, позабыла об этом труде, и ее нива уже поросла даже не бурьяном, а кустами и деревьями. Напрасный труд -молить Бога о том, что должно быть сделано самими людьми, ибо Он не совершает ничего по требованию. Ты помнишь, как Он поступил с допотопными людьми, которые просили у Него урожая, даже не вспахав нивы и не посеяв семена?
Пока явившийся архангел под раскаты небесного грома читал патриарху Тихону нотацию, в том нарастало чувство протеста. Совсем не таких речей ожидал он от Господнего Посланца. Мнилось, что сейчас ему предложат полную поддержку с небес, после чего большевики будут низвергнуты и все вокруг вернется к исконно-посконному существованию - когда есть господа и рабы, баре и быдло, пастухи-священники и их овцы-паства... Кстати, против Февральского переворота церковь и вовсе не протестовала, скорее всего, потому что тот совершенно не задевал ее корпоративных интересов, а вот Октябрьскую революцию и Тихон, и прочие иерархи приняли в штыки.
Опираясь на посох, патриарх поднялся на ноги и препротивнейшим голосом заорал, лихорадочно крестясь:
- Изыди прочь, Сатана! Не верю в тебя! Тьфу! Тьфу! Тьфу! Изыди! Изыди! Изыди!
Но незваный гость никуда исчезать не пожелал. Вместо того сияние его атрибутов стало нестерпимо ярким, а глаза загорелись как два прожектора.
- Вот видишь, Небесный Отче, - сказал он глубоким громыхающим голосом, - не верит он в меня, хоть бей ты его в лоб, хоть по лбу. Монах ведь, дери его за ногу. Не каждый может сублимировать отсутствие любви к женщине и собственным детям в любовь ко всему человечеству, как известный тебе отче Бонифаций; другие начинают любить только свою церковную корпорацию и ее положение в обществе, и плевать им на все остальное. И в то же время нужен мне господин Беллавин живой, здоровый и полный желания сотрудничать, а вот времени возиться с ним как с малым дитем у меня нет. Весьма неприятные события назревают в Киеве, так что уже завтра я должен быть там конно, людно и оружно. И в то же время, если изъять его для проработки в Тридесятом царстве, то уже завтра поднимется крик, что большевики похитили патриарха и держат его в тюрьме. Последствия можешь представить себе сам, ибо почти все иерархи в этой Церкви такие полоумные, а не только их главарь. Так что вся надежда только на твою помощь, Господи!
- Вижу, сын мой! - прогрохотало откуда-то с небес. - Помогу тебе чем смогу, но только не обессудь если что. Гордыня и предубеждения у этого кадра не только заскорузлые, но и закостеневшие, так что действовать придется грубой силой, ломая их через колено, а не мягким убеждением.
- О Боже! - воскликнул патриарх каким-то визгливым фальцетом и умолк. Глаза его расширились, по покрасневшему лицу катились крупные градины пота, потом его колени подогнулись, и он мешком опустился на пол.
- Лилия! - произнес куда-то в пространство Серегин. - Ты мне нужна!
Хлоп! - и рядом с ним прямо из воздуха возникла маленькая девочка в белом платьице с нимбом святой над головой.
- Я здесь, папочка, - сказала она. - Что нужно делать?
- Вот с этим человеком сейчас работает Творец Всего Сущего, ломая в нем гордыню и предубеждения, - сказал Артанский князь, указывая на распростертое на полу тело. - Мне нужно, чтобы по ходу этой проработки данный персонаж остался живым, здоровым, в ясном уме и крепкой памяти. Ильича в сто раз проще было уговорить сотрудничать, чем эдакого истукана в патриаршем клобуке.
- С Ильичом, - сквозь зубы сказала Лилия, садясь на корточки и положив ладошки на виски патриарху, - у вас были общие убеждения в необходимости построения справедливого общества, а этот персонаж о справедливости не думает вовсе. Все его мысли - о главенствующем положении его корпорации в обществе да о накопленных за века
