Элис. Навсегда - Гарриэт Лейн

И хотя он никогда и ни в чем не упрекает меня вслух, все же ясно дает понять, что бестактно заводить с ним подобные разговоры, и это воспринимается им как проверка мной его лояльности. Я же не исключаю, что его восприятие вполне соответствует действительности.

– Ты не будешь возражать, если я это надену? – спрашиваю я однажды утром, появляясь перед Лоренсом в длинном шерстяном свитере поразительного цвета, напоминающего густо-красные чернила. – Я нашла его в платяном шкафу, но не хотела бы брать без твоего согласия.

– Мне безразлично.

Но когда я хочу надеть этот свитер еще раз, то обнаруживаю, что Лоренс избавился от вещей Элис, хранившихся в гардеробе, в выдвижных ящиках стенного шкафа или висевших на крючках в прихожей. Исчезла и вся ее обувь – туфли на высоких каблуках с яркими стельками, туристские башмаки, плоские «лодочки» в серебристых, бронзовых и черных тонах, резиновые сапоги с остатками высохшей грязи на подошвах. Из ящичка в ванной пропал миниатюрный городок, который образовывали тюбики с кремом для лица и рук, баночки с мазями и гелями, блестящие хромом цилиндры с тушью и губной помадой. Ничего не осталось.

Тонкий шелковый халат устричной окраски не свисает больше с вешалки на двери.

И я не знаю, как мне реагировать на это. Должна я испытывать благодарность, что не приходится постоянно наталкиваться на следы прежней жизни Лоренса? Или же мне следует обидеться, поскольку он явно не желает давать мне пользоваться ее вещами? Значит, я их недостойна? Как себя повести? Сразу и не поймешь.

– Я вижу, ты провел генеральную уборку? – замечаю я за ужином.

Ее сделала миссис Кинг по его просьбе, отвечает Лоренс. Что-то выбросили, кое-что отнесли в благотворительные организации, а ювелирные украшения положили в банковскую ячейку на имя Полли. Кроме того, какую-то часть вещей Элис упаковали в чемодан и отнесли на чердак. То, что, как он предположил, Полли захочет взять себе.

Мне интересно, каково ему было пройти через такое, но, вглядевшись в его лицо, я молчу. Лоренс не намерен сообщать об этом, и лучше оставить его в покое. Наверное, я еще задам этот вопрос, но позднее.

Наступает траурная дата, а я даже не осмеливаюсь заговаривать о ней вслух. В тот день мы не назначаем свидания, как, впрочем, накануне или днем позже. Мне остается лишь гадать, запланировал ли Лоренс что-то вместе с Полли и Тедди.

Как я подозреваю, Тедди отпросился с работы, а Полли не пошла на занятия в колледж, чтобы они могли провести время втроем. Наверное, с утра отправились на Хайгейтское кладбище, где упокоилась Элис, а потом после неспешной прогулки по городу устроили скромный обед в «Испанском постоялом дворе». Видимо, Полли много плакала, а Лоренс не тратил слов утешения и лишь крепко обнимал ее за плечи. Тедди скорее всего пытался подавить собственную тоску и заодно немного расшевелить отца с сестрой.

В пятницу, как мы и условились заранее, Лоренс приезжает ко мне. Он вообще теперь гораздо чаще бывает у меня в квартире, и я чувствую, что ему не хочется приглашать меня в свой дом. Нежданный визит Полли потряс нас обоих, и с некоторых пор (после того эпизода с красным свитером) моя квартира стала постоянным и исключительным местом наших свиданий.

– С незаметной квартирой меньше проблем, – объясняет Лоренс. – Вдумайся, ты же никого не знаешь на улице, где живешь.

Это правда. Я знаю девушку этажом ниже, но с ней мы только здороваемся, и еще женщину из квартиры 18, которая рекомендовала маляра. А все остальные для меня – незнакомые люди.

– Ты даже не представляешь, насколько интересуются моей жизнью соседи, – с грустью добавляет Лоренс. – Будет гораздо лучше, если мы не станем показываться вместе у них на глазах.

А потому он звонит снизу, и я впускаю его.

– Я постоянно думала о тебе весь понедельник, – произношу я.

– Ты очень добра, – отзывается он вроде бы из вежливости, потом склоняется ко мне, и все мои намерения, все мои вопросы улетучиваются как дым.

Позже той ночью я лежу в постели рядом с Лоренсом, слушаю его медленное, но размеренное дыхание и размышляю, изменится ли теперь хоть что-нибудь. И ловлю себя на том, что не могу вообразить каких-либо перемен. Меня посещает неприятная мысль, что сам Лоренс абсолютно доволен тем, как все складывается. Его устраивает положение вдовца, у которого есть свой маленький секрет. Не получается ли, что он отхватил свой кусок сладкого пирога и с аппетитом поглощает его? Как он делал всегда.

Оливер стоит в углу нос к носу с С.П. Николлом, и его диковатый смех разносится по залу. На нем обтягивающие джинсы и туфли на шнуровке, с высоко загнутыми вверх мысками, а его обычно взъерошенные волосы тщательно расчесаны. Очевидно, что Оливер уже пьян, но меня все равно пугает его присутствие. Может, удастся обойтись без разговора с ним, надеюсь я.

На вечернике в одном из верхних залов закрытого клуба в Сохо собралось много гостей, и потому очень шумно. Энн Эббот-Смит, в честь которой проводится мероприятие, царствует у большого окна рядом со столом, уставленным стопками экземпляров ее только что опубликованных мемуаров. Я же явилась сюда только для того, чтобы выразить благодарность Эрике из отдела по связям с общественностью издательства. Она помогла именно нам взять у автора первое интервью. И я прокладываю себе путь в ее сторону, раскланиваясь и приветствуя знакомых, улыбаясь всем, кто уступает мне дорогу.

– Надеюсь, ты довольна нашей публикацией? – спрашиваю я, пробившись наконец к Эрике, и хотя ей показалось, что Джемма Коук взяла не самый дружелюбный тон, она все понимает: нельзя требовать слишком многого от текста в 1200 слов.

Мой визит уже подходит к концу, когда С.П. Николл с утонченной элегантностью ухитряется избавиться от общества Оливера и бродит по залу, надеясь подыскать себе более интересного собеседника. Нуждающийся в свежей крови Оливер начинает перемещаться в сторону большой группы, собравшейся вокруг Энн Эббот-Смит, и пусть он не совсем твердо держится на ногах, ему удается проникнуть внутрь полукруга, оттолкнув девушку из «Таймс». И представиться героине вечера. Я вижу, как он склоняется к ее руке, чтобы поцеловать. Энн Эббот-Смит недоуменно смотрит на него. Я слышу обрывок одной из его фраз:

– Высокое качество вашей прозы…

Но и этого мне достаточно. Нет нужды задерживаться здесь. Я свою миссию исполнила. Я уже почти у самой двери, когда снова слышу голос Оливера, и он обращается ко мне:

– Подожди, Фрэнсис! Не надо спешить. Подожди!

Оборачиваюсь, с трудом скрывая гримасу недовольства. Нужно встретить его достаточно приветливо, но ни в коем случае не давать шанса завязать разговор. Подпустить чуть-чуть холодка. Но я понимаю, что на подобные тонкости общения ему сегодня наплевать.

– Так и думал, что это ты, – произносит Оливер, хлопнув меня по плечу и склоняясь, чтобы поцеловать в щеку. – Милейшая, добрая Фрэнсис! Рыщешь в поисках темы для редакторской колонки?

– Можно сказать и так, – отвечаю я. – Как сам-то поживаешь? Где теперь подвизаешься?

– Немного на радио, немного на телевидении. Э-т-т-о занятно. Возможно, даже напишу книгу. Но самое лучшее – больше никаких Мэри. Кстати, как там наша старая ведьма?

– О, она так скучает по тебе, – бросаю я без тени иронии.

Но он вскидывает на меня взгляд.

– Издеваешься, да? А ты все-таки плохая девочка, Фрэнсис.

Я хочу ему возразить, но в этом нет смысла, а потому лишь пожимаю плечами, запахиваю пальто и начинаю спускаться по лестнице к выходу. Оливер идет следом, хотя в руке у него бокал с вином.

– Останься ненадолго, Фрэнсис, – просит он.

На последних трех ступеньках Оливер спотыкается, расплескивает вино, а потом начинает хихикать, когда ему все же удается устоять на ногах.

– Расскажи, как у вас идут дела без меня.

– Неплохо, – отвечаю я, когда передо мной открывают дверь, выпуская на холодный вечерний воздух.

Мимо проезжают такси, и одно из них свободно. Оливер идет по пятам, я поднимаю руку, чтобы остановить машину, но опаздываю.

– Мы справляемся, – добавляю я.

– Почему-то меня это не удивляет, – говорит он, и мне даже чудится нотка восхищения в его голосе. – Ты ведь нигде не пропадешь, так? Я сразу это подметил. Ты со своими связями…

– Моими связями? – Я ускоряю шаг, чувствуя прилив злости. – А что же тогда сказать о тебе и твоем папочке?

– В последнее время я слышал о тебе весьма интересные истории. У тебя появилась прелюбопытная репутация, знаешь ли. И все очень позитивно. Отличный работник. Острый ум. Ничего не оставляешь на волю случая. Но вот только всех мучает вопрос: откуда ты вообще взялась? Как эта репутация у тебя появилась?

– Это даже смешно, – говорю я, резко поворачиваясь, чтобы посмотреть ему в лицо. – Я годами вкалывала на Мэри, прежде чем добилась повышения. Я его заслужила.

– Конечно, кто бы спорил, – кивает Оливер. Моя реакция поразила его. – Вот только люди продолжают шептаться. Особенно о твоей дружбе с Кайтами.