Перегруженный ковчег - Джеральд Даррел

Вскоре я увидел Джона, медленно прохаживавшегося вдоль клеток и следившего за кормлением птиц. Широко размахивая шляпой над головой, радостный и возбужденный, я издали начал выкрикивать отчет о случившемся:

— Джон, я достал ангвантибо… живого и здорового… ангвантибо… ты слышишь?

Все слуги бросились мне навстречу, чтобы увидеть зверя, о котором я столько рассказывал и за поимку которого установил огромную цену. Они улыбались и переговаривались, разделяя мой восторг и возбуждение. Джон, напротив, не проявил ни малейшего интереса к радостному событию. Взглянув на меня через плечо, он проронил небрежно:

— Это хорошо, старина, — и продолжал кормить своих птиц.

Ни одно животное не вносило своим появлением в лагере и половины той суматохи, которую вызвало появление ангвантибо. Семья мешетчатых крыс, мирно дремавшая в клетке, была без всяких церемоний изгнана в другое помещение. Клетка после тщательной чистки была приспособлена в качестве временного жилья для ангвантибо. Плотнику было дано задание в кратчайший срок построить самую лучшую клетку, какую только он в состоянии сделать. Слуги были разосланы в разные стороны в поисках яиц, поу-поу, бананов, мертвых птиц. Когда бывшая клетка крыс была оборудована многочисленными жердочками и перекладинами и на покрытом чистыми опилками полу были расставлены миски с водой и пищей, наступил торжественный момент. Окруженный толпой слуг, каждый из которых едва осмеливался дышать, боясь встревожить дорогого пленника и навлечь на себя мой гнев, я осторожно вытряхнул ангвантибо из корзинки в отведенное ему помещение. Зверек несколько секунд осматривался, затем подошел к одной из мисок, засунул в рот кусок банана, быстро забрался на одну из перекладин и, притаившись, принялся поспешно уплетать его. Я был приятно удивлен, так как опасался, что перемена обстановки отрицательно скажется на аппетите животного. Видя его сидящим на перекладине и мирно жующим банан, я вдруг почувствовал такую гордость, как будто поймал его в лесу собственными руками.

— Джон, — позвал я хриплым шепотом, — пойди, посмотри на него.

— Очень милый маленький зверек, — отозвался Джон.

Это была в устах Джона величайшая похвала по адресу живых существ, не принадлежащих к миру пернатых. Но ангвантибо действительно был милым маленьким зверьком. Он немного походил своим плотным золотисто-коричневым мехом, сутулой спиной и яркими бусинками глаз на игрушечного плюшевого медвежонка. Величиной он был с месячного котенка, по сравнению с толстым, покрытым густым мехом туловищем ноги его казались длинными и тонкими. Руки и ноги его имели большое сходство с человеческими, только первые два пальца на руках были значительно укорочены. Это позволяло зверьку легко цепляться за жерди и перекладины: схватившись руками за толстую жердь или ветку, он висел на ней, как приклеенный…

Больше получаса провел я в почтительном молчании возле клетки. За это время ангвантибо съел полтора банана, примостился на сравнительно пологой перекладине, крепко обхватил ее руками и ногами, положил голову между руками и задремал. Осторожно накрыл я клетку куском ткани, чтобы солнечные лучи не беспокоили спящего, и на цыпочках отошел в сторону.

Через каждые полчаса я подкрадывался к клетке, чтобы убедиться, что зверек не упал с жерди и не унесен злыми духами. В ближайшие два дня я по утрам вскакивал и бежал к клетке, не успевая даже выпить традиционную чашку чаю, к великому изумлению слуг. Даже Джон заразился моим волнением: высунувшись из-под противомоскитной сетки, он с беспокойством следил, как я снимал накидку с передней стенки клетки и заглядывал внутрь.

— Все в порядке? — спрашивал он. — Как зверек кушал?

— Хорошо, он съел полбанана и дохлую птицу.

Суматоха, вызванная появлением в лагере ангвантибо, или, если называть его точно, Arctocebus calabarensis, объяснялась несколькими причинами. Прежде всего, животное это встречается чрезвычайно редко; оно водится только в лесах Камеруна, причем в очень небольшом количестве. Во-вторых, им очень интересовался Лондонский зоопарк, от которого мы получили заказ на поимку этого вида животных.

Хотя ангвантибо и известен ученым с 1859 года, в Британском музее не больше дюжины чучел и шкур этих животных. Натуралисты сходятся во мнении, что ангвантибо встречается чрезвычайно редко и поймать их очень трудно. Ангвантибо относятся к группе лемуров — животных, близко стоящих к обезьянам. Известен лишь один случай, когда ангвантибо содержали в неволе и наблюдали за ним в искусственных условиях, но я был бы первым, кто привез живого ангвантибо в Англию. В случае успеха нашего эксперимента зоологи и анатомы впервые получили бы возможность изучать привычки и образ жизни ангвантибо. Поэтому я и не хотел допускать ни малейшего риска при уходе за пленником, так как понимал, что, потеряв его, я вряд ли мог рассчитывать найти замену.

Я должен отдать справедливость зверьку и отметить, что он не доставлял нам значительных хлопот. С первых же дней определился его вкус к бананам и дохлым птицам. Пищу он охотно запивал молоком, перед сном с удовольствием проглатывал полдюжины кузнечиков. Целыми днями он спал, плотно прижавшись к жерди и спрятав голову между передними лапами. Вечером, перед заходом солнца, он обычно просыпался, быстро встряхивался, несколько раз зевал, показывая при этом широкий розовый язык, и начинал прогулку по клетке, очевидно, с целью нагнать аппетит. Он спускался к одному краю клетки, переходил по полу к противоположной стене, снова поднимался кверху, карабкаясь между жердями и перекладинами; возвращался на прежнее место и начинал все с самого начала. Это круговое движение длилось около часа, пока не подходило время кормления. Как только в клетке появлялась миска с едой, ангвантибо приступал к трапезе, не высказывая никаких признаков страха. Иногда он спускался на землю, низко склонял голову и выгибал спину; в эти минуты он особенно походил на крошечного медвежонка. Если миска стояла прямо под какой-нибудь подходящей перекладиной, он повисал на ней, ухватившись за нее ногами, хватал руками куски банана и засовывал их в рот, облизывая губы и слизывая с носа банановый сок. Единственными звуками, которые я слышал от него, были слабое, похоже на кошачье, мурлыканье и тихое шипение, когда я пытался дотронуться до него. С большим трудом удавалось мне снимать его с жерди, в которую он вцеплялся лапами с невероятной для своего размера силой. Приходилось обхватывать его вокруг туловища и изо всех сил тащить, в то время как он упирался и при случае старался укусить меня в руку острыми, как иголки, зубами.