Азъ есмь Софья. Царевна - Галина Гончарова

— Пани Кристину Володыевскую в мои покои и не выпускать. Пан Ежи, я вас жду вечером.

Пан Володыевский тут же расслабился.

Все в порядке, безобразного скандала, на которые так горазда его супруга, не будет. А вечером поговорим. В крайнем случае, он русского царевича попросит — пусть на сестру повлияет. Он сможет.

— А пока, пан Володыевский, примите от меня сию скромную награду — дарственную на землю и деньги, чтобы восстановить ее…

И Ежи пришлось, отставив в сторону все мысли, кланяться, благодарить…

Достались почести и Лянцкоронскому, и краковскому епископу Анджею, и кошели с золотом, хотя последнее Ежи и не особенно надобно было. Король уже объявил, что назначает его в обратную комендантом Каменца — и чтобы отстроен был краше прежнего и укреплен лучше, а как справишься, пан, так мы и подумаем, куда тебя повыше продвинуть!

Ежи закивал. И подумал, что ему придется вечером отказаться от этой чести. Как‑никак Басенька, тут им жить спокойно не дадут, еще и что с Кристиной порешают…

Надобно, наверное, ему отсюда уезжать. Брать Барбару — и в ту же Московию, на службу к русскому царевичу, благо, пару раз он о том заговаривал — и царевич вроде как согласен был.

А что?

Такая, как Барбара — раз в жизни попадается, упустит — дураком будет. Вот Иероним Лянцкоронский вроде как собирался, посмотреть, погостевать к тем же русичам, вот и он послужить поедет! Чай, рядом живем, да и замирились, воевать более не должны…

Да и рубаки эти русичи хорошие!

Вот коли против них — тут да, тут выстоять тяжко. А когда они на твоей стороне — так лучших друзей и пожелать нельзя. Сами погибнут, а друга спасут.

Видел, видел Ежи на поле, как рубились они бок о бок с поляками, как часто помогали, как вытаскивали раненых, не различая, православный то — или католик… вот чему б у них поучиться.

Хорошие ребята….

И единство промеж них есть. Эвон, королева Мария. Всего лишь сестра, а сколько ему таких панских семей ведомо, где промеж братьев раздоры, промеж сестер, да вздумай кто потом на помощь позвать — век не придут.

А тут пришел ведь.

И ничего не пожалел для войны.

Ни денег, ни людей…

Зато у них грызня… Ежи уже чуть по — другому оглядел толпу придворных шляхтичей.

К ногтю бы вас всех… умники!

Ему и в голову не приходило, что на него внимательно смотрел король. А что?

Ежи — вариант хороший. Неглуп, предан — и не лидер. В первые никогда не полезет, это не Собесский. А ему надобно свою шляхту создавать, чтобы сейм королем не крутил, как хвост собакой…. и ума‑то как в хвосте, ни о чем договориться не могут, а туда же!

Ничего!

Он их еще согнет в порошок!

А сейчас объявить, что вечером пир в честь героев — победителей — и позвать командиров на совет.

Узнать хоть — что и как было…

Фронтовые новости Корибута обрадовали.

Дорошенко извели, на Сечи теперь хозяйствует Степан Разин — нарочно ждал, и войско собрал, чтобы всех приближенных прежнего гетмана в единый миг передавить. Так, глядишь, и всю Сечь объединит, под руку Московского царя пойдет — и сам гетманом станет. А то и царем.

Этот — сможет.

Собессский, конечно, доволен собой. Как же, русские пришли, да ушли, а он останется в памяти у всех, как полководец, который турок разбил… не рассчитывай, родной мой. Даже не надейся!

Марфа молодец, сплетни по всему дворцу гуляют…. как же ему повезло с женой. А вот тебе — не повезло, Ян.

Ты, конечно, любишь ее без памяти, но сможешь ли ты понять и простить, когда вся шляхта будет обсуждать размер и качество твоих рогов? Сможешь ли ты в живых‑то остаться?

Это в варварской Руси дуэли не приняты, а у нас — очень даже.

Дальше шло скучное перечисление трофеев. Казалось бы — скучное, но глаза у Михайлы разгорались все ярче.

Русские просили им выделить немного — десятка два пленников, сорок турецких пушек, да лошадей и повозки — дотащить до дома. Что‑то еще?

Да нет, своего хватает. Разве что по простым воинам пройтись — не могут же там все быть бесполезны. Вдруг кого еще захотят из незнатных пленных?

Михайло тут же дал зятю согласие.

Ежи Володыевский предоставил его величеству свой план. Мол, хорошо, конечно, что турок нынче отбили, а ну как еще полезут? Нам бы границу укрепить, сигнальные башни поставить, валы насыпать, пушки, опять же, кое — где расставить, чтобы броды прикрывать… Вот подробный список — и что, и как…

Король тут же согласился его просмотреть. Судя по усмешке зятя — там без его помощи не обошлось, ну и ладно! Дело полезное!

Им сейчас надо бок о бок стоять.

Собесский отчитался по потерям и трофеям, а заодно сообщил, что хотел бы получить для лучшей защиты крепостей. Михайло кивнул и попросил все в письменном виде — подумать. Ян обещал предоставить.

Потом король отослал всех — и остался пообщаться с зятем.

Достал из шкафчика дорогие серебряные кубки, разлил вино…

— Алексей, спасибо тебе…

Алексей пригубил красную жидкость.

— Михайло, ты на моей сестре женат, ты мне братом стал. Братья плечом к плечу стоять должны, коли дружбы нет, так их поодиночке кто хошь переломает.

— Верно ты говоришь…

— Я отца попрошу, как приеду. Нам бы договор заключить, чтобы помогать друг другу с басурманами сражаться.

— У вас еще крымчаки…

— Да, у нас. Селим Гирей не дурак. Он и на елку влез, и не укололся… и войска сберег, насколько смог, и с султаном не рассорился, теперь скажет ему, что татары наткнулись на превосходящие силы, а то и про его разгром услышали — и ушли.

— Это он может. Склизкий, как змей…

— Он и мудрый, как змей.

— Да… с ним сложно сладить будет.

— Так и с турками, казалось, сложно. Погоди, пройдет лет пять — мы получше подготовимся. Он нас пока недооценивает, а вот в набеги не ходить не сможет. Ему войско кормить надо, ему пленных брать надо… придет. А как придет, так и не уйдет.

— Думаешь?

— Уверен. Кто с мечом на русскую землю пожалует — в ней удобрением и останется. Мы тебе поля удобрили… почитай, тысяч тридцать врагов лежать осталось. Да еще сколько в плену…

— Ты денег потратил… много я должен?

— Нет. Я свое уже взял с трофеев. Хватит и отцу вернуть, и себя не обидеть.

— Тебе точно более не надобно?

— Нет, Михайло… тебе нужнее.

— Это верно, в казне — тараканов разводить можно, казначею украсть нечего. Стыд и позор…

— Ничего, тут главное — не размотать трофеи, а грамотно пристроить.

— Да уж… Шляхта, сейчас, конечно, начнет свое требовать…

— Перебьются! Тебе границы укреплять надобно, пушки покупать, опять же, что б тебе школу не открыть?